- Нет-нет, все верно. - Отмахнувшись от ее извинений, Роберт и сам расхохотался. - Вы абсолютно правы. А вот сейчас вы такая, какая есть, да?
Его взгляд скользнул по волосам, которые Анжела машинально встопорщила ладонью, задержался на ямочке на левой щеке и наконец остановился на изогнутых в улыбке губах. Обломок угля с лихорадочной скоростью заметался над чистым листом.
- Великолепно, - бормотал Роберт. - Просто великолепно. - Он оглянулся на окно. - Если б не этот чертов свет. Совсем забыл, как здесь по вечерам темно.
Может, в сад перейдем? Или на кухню? Где вам будет удобнее? Предложение осталось при ней, потому что хлопнула входная дверь. Появление на пороге гостиной пухлощекой и взъерошенной дамы со снимка Роберта не слишком обрадовало.
- Бонни, - буркнул он.
- Всего лишь я. - Успешно игнорируя досаду сына, она оглядела Анжелу, кивнула и протянула пухлую ладонь: - Полагаю, ты и есть легендарная Анжела. А я его мать.
- Анжела, это Бонни. Бонни - Анжела, - сухо сказал Роберт.
- Очень приятно, - озадаченно отозвалась Анжела. И удивилась еще больше, обнаружив, что ее руку взяли в плен. Взгляд Бонни прожигал не хуже лазера.
- Угу. Отлично. Угу, - твердила она как заведенная, будто просветила Анжелу насквозь и обнаружила то, что другим увидеть не дано.
- Бонни. Не будешь ли ты так любезна, если тебя не затруднит, сделай одолжение. Отпусти руку Анжелы.
- Что? Ах да, конечно. - Бонни разжала пальцы, улыбнулась Анжеле и повернулась к сыну: - А свет дерьмовый.
- Справлюсь как-нибудь. Бонни словно оглохла.
- Знаешь что? Сидела я у себя на лодке, сидела, и вдруг меня озарило: вот где он должен рисовать! - Она покосилась на Анжелу. - Между прочим, живьем ты гораздо симпатичнее, чем на бумаге. - Не успела Анжела задать вполне резонный вопрос - что бы это значило? - как Бонни вновь ринулась в атаку: - Угу. Так вот что мы сделаем. Я посижу себе тут тихонько как мышка, газетку почитаю или хозяйством займусь, а ты со своей Анжелой можешь располагаться где угодно. Лодка в вашем распоряжении. Идет? И нечего на меня так смотреть. Скажешь еще, что напролом лезу. А я только хочу...
- Бонни! - Роберт швырнул уголь в коробку. - Я знаю, что ты всего лишь хочешь помочь. Знаю.
Анжелу удивил его тон. Роберт бубнил, как измотанный родитель, в сотый раз за день пытающийся вразумить капризное чадо. Измотанный и доведенный до белого каления. Родитель на грани взрыва. "Чадо", однако, и глазом не моргнуло. Улыбалось, явно дожидаясь похвалы за свою замечательную идею.
- Но это мой дом, Бонни. Я здесь хозяин и буду заниматься чем хочу и как хочу.
Насчет как и особенно чем у Анжелы возникли опасения.
- М-м-м... Вы ведь действительно жаловались на плохой свет... - тихо сказала она. Неплохо бы и в самом деле обстановку разрядить и переместиться на нейтральную почву.
- Слышал? - Бонни хлопнула в ладоши. - Валите!
Роберт перевел взгляд на Анжелу:
- Вы говорили, что любите плавучие дома. Не возражаете? Мне очень неловко просить вас...
- С удовольствием, - едва ли не закричала Анжела.
Подумать только - река, лодки, утки. Свежий воздух! Разве сравнить с этой бледно-лиловой комнатой, где близкое присутствие Роберта с каждой минутой становится все ощутимее? Соскочив с дивана, Анжела двинулась за Бонни к выходу. Роберт содрал эскизник с мольберта, подхватил коробку с углем.
- Благотворительность? - спросила Бонни и оглянулась через плечо, словно пыталась высчитать количество вопросов, на которые ей хватит времени до появления сына.
- Благотворительность?
- Ну, соцслужба там и все такое.
- А-а, ну да. Соцслужба.
- И как тебе Роберт?
- Он... м-м-м-... очень милый. Только, по-моему, вы не так все поняли. - Объяснить ситуацию Анжела не успела.
Хитро улыбнувшись, Бонни на всех парах рванула вперед.
Лодка оправдала и даже затмила все ожидания. Свет струился сквозь ряд прямоугольных окошек в верхней части палубы. В нижней, отведенной под гостиную, разместились древняя черная печь, кресло-качалка с продавленной подушкой, еще одно кресло - с высокой спинкой, накрытое дамасским покрывалом, комод вместо стола. Отделанные деревом вогнутые стены увешаны картинами, точь-в-точь как в домике Роберта. Верхняя половина с трудом вмещала в себя обеденный стол из сосны да несколько стульев. Дверь направо вела в крохотную кухню-камбуз, за которой, по мысли Анжелы, находились спальни. Роберт первым поднялся по сходням. Когда Анжела вслед за Бонни вошла в гостиную, он торопливо заталкивал в угол одну из картин. Бонни старалась изо всех сил, угождая сыну, - похоже, пыталась навести мосты после размолвки. Анжела отметила и дрожь пухлых пальцев, и заискивающую интонацию, и красноречивое вздымание пышной груди.
- Вот и отлично, - воскликнула хозяйка прямо с порога. Располагайтесь, а я пошла.
Роберт чуть насмешливо посмотрел на мать.
- Не смеем задерживать, - хмыкнул он, уловив колебания Бонни.
Та улыбнулась Анжеле, дернулась было к двери, но вдруг хлопнула себя по лбу, схватила Анжелу за руку и потащила через камбуз в тесную и темную спальню. Прижав палец к губам, она подошла к встроенному шкафу и достала розовую шляпную коробку. Молча сняла крышку, пошуршала упаковочной бумагой и развернула большую шаль. Цветной шелк засиял в полумраке. Яркие краски переливались, перетекали одна в другую. Как на бензиновом пятне, подумала Анжела. Пальцы ее сами собой заскользили по тончайшей ткани.
- Красиво, - вздохнула она.
- Еще бы. - Бонни растянула шаль на руках, любуясь красками. Хмыкнув, набросила себе на плечи и повернулась вокруг своей оси. - Ни разу не надевала. Подарил... человек один. Нет, не Роберт. Другой. Неважно. Примерь-ка.
- Вы где? - донесся голос Роберта. Взмахнув шалью, Анжела завернулась в шелк и, подчиняясь жесту хозяйки, послушно шагнула к зеркалу. Синие глаза Бонни затуманились.
- Что скажешь? - хрипло спросила она и оглянулась на появившегося в дверях сына: - Что скажешь, Роб? Хорошо? Мне показалось, что эта штука просто создана для портрета.
Роберт смотрел на Анжелу во все глаза. Наклонил голову вправо. Влево.
- Боже. Великолепно. - Он перевел взгляд на Бонни. - Откуда?
- Да так, - беспечно помахала она рукой. - Завалялась.
Анжела любовалась своим отражением. "Какая красота!" - повторяла она снова и снова, пока Бонни суетилась вокруг нее, то собирая шелк в складки на спине, то разглаживая, чтобы задрапировать грудь Анжелы. В результате остановилась на варианте с узлом на плече и небрежными волнами, окутывающими торс. Поджав губы, посмотрела на сына - одобряет ли? Роберт одобрил. Бонни выставила его из спальни, чтобы Анжела смогла переодеться.
- Переодеться? - ахнула та.
- Конечно, милая, - удивилась Бонни. - А ты что, сразу не поняла? Блузку снимешь, а бретельки лифчика приспустишь с плеч. И все. Ну же, быстренько, а то стемнеет. - Ее энтузиазм заражал, что и говорить, но Анжела сумела лишь выдавить кривоватую улыбку.
Оставшись в спальне одна, она прикинула варианты. Первый: ее угораздило попасть к редким извращенцам. Выход? Бежать, пока не поздно. Впрочем, скорее всего, поздно. Вариант второй: они замечательные люди, зла ей не желают, и предложение Бонни - всего лишь дружеский жест. В этом случае остается послушаться. Вариант третий: проблема. Лифчика на ней нет. А есть хлопчатобумажная рубашка с чашечками и рукавами, пусть короткими, но приспустить их с плеч никак не получится. К тому же после приютской прачечной белизной рубашка не отличается. И четвертый: пойти на риск. Снять и блузку, и рубашку. Закутаться в шаль. И молиться, чтобы не сдуло.
Анжела прислушалась, ожидая беспощадного теткиного скрипа. Тишина. Вариант номер четыре принимается. Она быстро переоделась и направилась через коридор в гостиную, вцепившись побелевшими пальцами в шелковые складки на горле. Бонни опять закудахтала, и Анжеле оставалось лишь сверлить взглядом пол. Роберт уже устроил импровизированный мольберт на обеденном столе; кресло для Анжелы он передвинул к окну. Бонни все не успокаивалась - то шаль подтянет, то складку расправит. Оглянется на Роберта - годится? И снова за дело. Анжела почти физически ощущала смятение, исходящее от Бонни вместе с пряным ароматом духов, похожим на запах свежих пачули.
- Может, хватит? - спросил Роберт.
- Роберт, она ведь пытается помочь, - сорвалось с губ Анжелы.