- Понятно.
- Почему ты мне сама не сказала?
- Это мое дело. Мое призвание. Тебя оно не касается, не так ли?
- Призвание? Бог мой. Ты потрясающая штучка, Анжела. - Его губы скривились в горькой ухмылке. Уничтожающий взгляд вновь довел ее кровь до кипения.
- Не смейте даже упоминать при мне об оправдании, мистер. Лучше вспомните, как кувыркались тут... О-о-о, что за бессовестная, беспардонная наглость.
- Я не просил Аниту... не приглашал... словом, не давал ей повода, если ты об этом. Понятия не имел, что она придет сегодня и устроит... то, что устроила.
- Сюрприз, значит? Чудовище! Запутался в собственной грязной паутине?
Он что-то усиленно обдумывал. Соображал, лохматя волосы и глядя в пространство, как боксер в нокауте.
- Все эти люди, Анжела... все эти мужчины... Как ты можешь... Неужели не противно, неужели не надоедает?
- Противно? Надоедает? С какой стати? Это моя работа.
- Работа? Тебе до такой степени нужны деньги? Могла бы у меня попросить. Я бы все тебе отдал, Анжела. Все на свете.
- Деньги? Да я получаю гроши. Деньги ни при чем.
- То есть... Нет, не надо. Не говори, что ты работаешь из любви к... этому. Умоляю, скажи, что это неправда.
- Если не из любви - из чего еще? Что ты за человек? Сидишь тут, тычешь в меня пальцем. Я ему не сказала. А ты мне много рассказал? И где во всем этом место несчастным крошкам? То, что ты творишь, сродни издевательству над детьми, за которое полагается тюрьма.
- Что сродни? О чем ты, ради всего святого?
- Ах да. Господи. Подай на тарелочке, разжуй и в рот сунь. С меня хватит. Я ухожу. Навсегда. Дерьмо ты полное, вот ты кто.
- Что? - Он медленно выпрямился. - Уходи. И не возвращайся.
- Не вернусь, не надейся.
- С чего бы это мне надеяться?
- В самом деле - с чего бы?
Они застыли друг напротив друга, лицом к лицу - если бы не разница в росте. Каждый ждал отступления противника. Хотя бы на дюйм. Анжела видела, что он борется с собой. Что-то обдумывает. Должно быть, пытается приспособить новое знание о ней к своим извращенным понятиям.
Пусть убедится, что она действительно не вернется. Шагнув в сторону, Анжела сорвала простыню с портрета. Скосила глаза - у него поникли плечи. Перевела взгляд на собственное лицо, улыбавшееся ей с холста. Замерла. Разве такое возможно? Разве возможно увидеть ее изнутри, не понимая, что она такое? Он умудрился даже теток в глазах уловить, думала Анжела. Грустный портрет. Печальнее, чем она ожидала. Несмотря на улыбку. Что ж, прекрасно. Вот пусть такой ее и запомнит. Так она и сказала. И развернулась спиной, чтобы он не увидел ее мокрых щек.
- Я собиралась рассказать тебе сегодня.
- Анжела?
- Все хорошо. У тебя своя дорога. У меня своя. Не о чем говорить.
- Ты, наверное, потрясена тем, что я так потрясен. В моем возрасте, в наши времена и все такое. В смысле... это ведь то, с чем ты каждый день сталкиваешься. Для тебя это нормально.
- Совершенно нормально.
- Анжела. - Он приближался, нервно хрустя пальцами. - Скажи, тебе не приходила мысль, хоть на секунду, бросить свое занятие?
- Ни на секунду.
- Понятно. - Он был раздавлен. - Я буду переживать за тебя... волноваться. Там ведь страшные люди попадаются. Психопаты. Если тебе до сих пор везло...
- Я общаюсь в основном с психопатами, такова уж работа. И справляюсь лучше многих других, так что переживать не стоит.
Он заморгал, как напуганный енот. Анжела прекрасно понимала, что слегка красуется - не все так легко и просто, - однако и против правды она не погрешила. Минимум половина постояльцев были психопатами в свои лучшие времена. В худшие для них не нашлось бы названия. И что с того? Она ведь действительно с ними справляется. Но почему он выглядит таким потерянным? Анжела вспомнила Аниту, девочек и вновь ожесточилась.
- Меня беспокоят твои девочки. Не смей подсаживать их на видео, чтобы заняться Анитой.
- Да, но они любят смотреть мультики, пока я занимаюсь с Анитой.
- Боже милостивый.
Анжела рванулась к двери. Оставаться здесь она больше не могла - ни минуты. О чем думал Господь, одаривая такими ласковыми глазами человека с ледяным сердцем?
- Анжела, если бы я попробовал... попытался принять тебя такой, какая ты есть. Принять с твоей профессией. Мы могли бы?.. - Он замолчал. - Я не хочу тебя потерять. - Пальцы нервно ерошили волосы. - Не хочу потерять. Только не знаю, что я могу сделать. - Он снова замолчал, устремив на нее взгляд, полный невысказанных обвинений. - Боже, я ведь думал, что влюбился в ангела. Мне нужно время, чтобы свыкнуться с... ты знаешь.
Анжела фыркнула. Кивнула на портрет:
- Спасибо, хоть здесь одетой оставил.
- А в чем дело? - с горечью парировал он. - Я тебя обманул? Наверное, учитывая твое ремесло. Вот, - Роберт вывалил из кармана монеты и банкноты, достаточно? Будем считать, я расплатился. Твое время дорого стоит, а я не хочу мошенничать.
Анжела смотрела, как катится к ногам упавшая монетка, в глазах ее стояли слезы.
- Почему нет, Роберт? Ты ведь мошенничаешь со всеми подряд. Почему я должна быть исключением?
Она выбежала из гостиной, перескочила мостки и помчалась по тропинке, так и не услышав страшного звука, что заглушил в ушах Роберта грохот захлопнувшейся двери.
Скрежет несчастного, отчаявшегося, выжатого сердца.
* * *
Стив пошел вразнос, уже по-настоящему. Анжела достаточно долго проработала в приюте, чтобы распознать признаки истинной катастрофы. Спектакли здесь случались сплошь и рядом. Каждый день кто-нибудь распускал кулаки, колотился головой о стену. Угрожал покончить с собой, театрально чиркал лезвием по запястью. С подобными шоу справлялась сестра Кармел. В одиночку. С более сложными случаями справлялись скопом, но без привлечения настоятельницы. Вопли, стоны, суматоха не привлекали особого внимания.
Но этот случай был совсем иной. Тот самый. Мэри Маргарет регулярно читала лекции о признаках настоящего припадка: глаза закатываются под веки так, что видны одни белки, все мышцы напряжены, кулаки и челюсти стиснуты, изо рта лезет пена, а тело монотонно раскачивается, время от времени бросаясь на что-нибудь твердое.
У Стива все признаки были налицо: зрачки за веками, каменные мышцы и даже следы засохшей пены в уголках рта. Он громил трапезную, в щепки разносил стулья, переворачивал тяжелые дубовые столы. Сгусток энергии. Самовосстанавливающийся тайфун. Мэри Маргарет выгнала всех из трапезной, надеясь, что гроза сама собой утихнет, однако решила все же вызвать полицию. В своем кабинете она скрылась перед самым появлением Анжелы.
- Что случилось? - спросила Анжела у сестры Кармел.