–Тогда мой второй пилот не признавался мне в любви, – ляпнула она, не задумываясь. – Такое, знаешь ли, не каждый день бывает.
–Уставом Братства пилотов не запрещено, насколько мне известно. И когда ты принимала меня в команду и зачитывала правила, я тоже ничего такого не слышал.
–Да мне бы и в голову не пришло! Нэрган мне говорил, но я не поверила. Черт, Ариэль, где вообще твои мозги? Такое впечатление, что ты лишился ума, да еще и зрения вдобавок. Ты что, думаешь, шрамы – это прыщи, которые сходят после того, как потрахаешься? Или что я лягушка, которая после поцелуя превратится в принцессу?
–Ты – это ты, – он пожал плечами. – Я просто не замечаю твоих шрамов. Мне было в сто раз проще привыкнуть к ним, чем к тому, что ты сквернословишь на каждом шагу.
–Ну, ладно–ладно, хорошо–хорошо, это мне понятно, любовь ослепляет и всякое такое, на возраст мой тебе тоже, видимо, наплевать. Но я–то не могу тебя воспринимать, как любовника, – нервно выпалила Нэлза.
–Ты сама не замечаешь, как ты смотришь на меня. Как прикасаешься.
–Физиология, Ариэль, ничего больше. Гормоны–феромоны. Ты привлекательный парень, этого у тебя не отнять.
–А теперь расскажи, что тебе не нужен секс, что ты и думать о нем забыла, что тебя не интересуют мужчины. Давай, скажи это.
Нэлза глубоко вздохнула, скривилась и процедила:
–Ну ладно, допустим. Иногда я на тебя смотрю. Но смотреть – одно, а постель – совсем другое.
–Недостоин? – он склонил голову и неприятно усмехнулся. – Брезгуешь шлюхой? Бывшим рабом?
–По–моему, ты мазохист. С таким удовольствием именуешь себя шлюхой. Уволь меня от этого. Я сама была шлюхой. Профессия не из худших, детка.
Она сама не понимала, как могла признаться – так легко, свободно, без всякого внутреннего сопротивления. Она никогда, никому не рассказывала о своем прошлом.
Ариэль только хмыкнул. Ни малейшего удивления не отобразилось на его лице.
–Скажи мне что–нибудь, чего я не знаю.
–Откуда тебе знать, второй пилот, кем я была, пока не стала Нэлзой Торн?
–А откуда тебе, честной контрабандистке, знать, что такое «угорь», «синяя трава», «бизаррианский контракт», «эндимион», «лолита», «шираз», «вено», «золотая стрела», «Афинская лига»? И почему ты ненавидишь проституцию и рабство? И почему ты лучше всего знаешь литературу Бизарры и ее колоний?
Нэлза внимательно посмотрела на него, сдвинула брови, побарабанила пальцами по ручке кресла.
–Я слишком много болтаю, – сказала она наконец.
–Вовсе нет. Просто я умею слушать и делать выводы.
–И много ты успел сделать этих самых выводов? – спросила она не без ехидства.
Он слегка смутился.
–Ну… не так много, конечно. Но я тебя все равно знаю лучше, чем кто–либо другой.
–Ты ничего обо мне не знаешь. Деточка, вся твоя любовь – это глупые фантазии обо мне, ни на чем не основанные.
–Иди к черту, Нэлл! – взорвался он, задетый ее откровенно пренебрежительным тоном. – Ты даже не понимаешь, что последние два года проводила время только со мной, и говорила только со мной… и смотрела только на меня! И когда я… Когда я хочу расставить все по местам, ты с видом целомудренной ханжи даешь мне от ворот поворот!
–Сам иди к черту, пилот! – завопила она, вскакивая с кресла, мигом забыв все свои благие намерения. – Я не собираюсь с тобой трахаться, хоть сто раз меня ханжой обзови! Ну, давай, можешь опять сбежать и хлопнуть дверью, тебе это не поможет! Я, черт возьми, не благотворительная организация помощи малолетним проституткам! – и тут же захлопнула рот, сообразив, что она только что сказала.
Гнев угас в приливе стыда и сожаления. Нэлза судорожно переплела пальцы и сказала, опуская голову:
–Извини.
–Да ладно, чего там, – ядовито произнес он. – Я уже в курсе, как ты относишься к проституткам. Твое прошлое дела не меняет.
–Ты ничего не понимаешь, Ариэль, – выдавила Нэлза. – Ты…
–Да, я не понимаю! Потому что не умею читать мысли, а ты ничего не объясняешь. Ты вообще меня ни в грош не ставишь. Пока я молча делаю свою работу, все нормально. Но когда доходит до нормальных человеческих отношений… – Ариэль, не закончив, отвернулся.
Она беззвучно выругалась. Разговор опять заходил в тупик. Положение казалось безвыходным.
–Послушай, дело не в тебе. Я не хочу тебя обижать. Просто эти самые нормальные отношения – они не для меня, вот и все.
–Предпочитаешь никому не доверять и ни в ком не нуждаться?
–Типа того.
–И я для тебя вообще ничего не значу?
–Зачем ты задаешь дурацкие вопросы? – сказала она с досадой.
–Хочу получить дурацкий ответ, – буркнул он. – Что–нибудь вроде: «Да, второй пилот, вы мне нравитесь, и я ценю ваше общество».
Нэлза подошла ближе, склонила голову и примиряюще улыбнулась.
–Ариэль, давай просто все забудем, – сказала она, постаравшись придать своему тону максимум убедительности. – Мне нравится с тобой работать, и я не хочу, чтобы мы поссорились, как пара идиотов, у которых сдали нервы после драки.
Он молчал, и сердце ее замерло. Она подошла еще ближе, ловя его взгляд. Лицо его было странно отрешенным, как будто он вообще не слушал. Как оказалось, так и было; он думал не о примирении, а совершенно о другом, потому что вдруг произнес с кривой улыбкой, решительно и отчаянно:
–Нэлл. Я тебя сейчас поцелую. Потом ты можешь меня убить, но только потом, ладно? – и, не дожидаясь ответа, наклонился к ней и прижался к ее губам.
Рот у него был теплый и нежный. Ну, не слишком уж нежный – нормальные мужские губы. Поцелуй вышел довольно неловким и торопливым. Сознание Нэлзы бесстрастно регистрировало все эти детали, пока она сама пыталась прийти в себя под бурей нахлынувших ощущений. Для начала, ее убийственные рефлексы полностью отключились. Если бы он только посмел ее облапать, она не колеблясь пустила бы в ход кулаки. Но он только коснулся ее губ своими, не пытаясь прижаться, обнять. И касание было приятным, нежным. Немного даже волнующим. Она машинально закрыла глаза и прислонилась к стене. Стоять было почему–то тяжело, ноги подгибались, и дыхание перехватывало. Она чуть–чуть раскрыла рот, чтобы вздохнуть, и язык его коснулся внутренней стороны губ… это было уже слишком, как ожог или удар тока.
Она вскрикнула и отшатнулась, машинально прижав пальцы ко рту. Посмотрела в замешательстве на Ариэля. Он ответил ей взглядом жарким и жадным, неровно дыша, пылая румянцем. Бедный мальчик был до крайности возбужден. Нэлза нервно хихикнула.
–Я… я уже забыла, как это. Сто лет не целовалась.
Он вздохнул с явным облегчением, но ничего не сказал.
–Держи язык и руки при себе, второй пилот, – сказала она и сама его поцеловала.
Как натура практичная, она легко справилась со своим замешательством, как только поняла, чего ей в действительности хочется. Целовать его было не только приятно, это казалось вдобавок чем–то правильным и нужным. Чем–то естественным.
Но когда он, тихонько застонав в ее рот, обхватил ее талию, Нэлза ударила его по рукам и высвободилась. Ее затрясло.