- Ну, я уже сыта им по горло! - сказала Пивная Кружка. - Поднимайтесь наверх, первая дверь направо. Он уже оклемался немного.
Она повернулась и вышла из дома, толкая перед собой Квартальную Сью, которая снова появилась на пороге.
Мистер Скантоп, поднимаясь по лестнице, с упреком сказал Арабелле:
- Не надо было разговаривать с ней, мадемуазель. Совсем это не дело! Особенно для вас.
- Для меня важно то, - взволнованно воскликнула Арабелла, - что у нее доброе сердце, сэр!
Мистер Скантоп, смутившись, покраснел и извинился. Поднявшись, они постучали в первую дверь. Послышался голос Бертрама, и Арабелла поспешно толкнула дверь.
Комната была маленькой и довольно темной. В окно виднелся грязный двор, где тощие кошки лазили по помойкам. У стены стояла продавленная кровать, рядом с ней - деревянный стол и два стула. На полу лежал маленький облезлый коврик. Куски хлеба, засохший сыр на столе, и еще стакан, кувшин и пустая бутылка. А на каминной полке, которую приладила над столом, вероятно, Пивная Кружка, стояла банка с букетиком цветов. Бертрам, приподнявшись на кровати, с тревогой смотрел на дверь. Он был одет в камзол, а шея замотана платком. Выглядел он болезненно бледным и неухоженным. Увидев сестру, Бертрам вскочил с кровати и дрогнувшим голосом воскликнул:
- Белла!
Она кинулась в его объятия, не в силах произнести ни слова. Слезы застилали ей глаза. И она, несмотря на исходивший от брата запах перегара, лишь сильнее прижалась к нему.
- Не надо было тебе приезжать, - тихо проговорил он. - Феликс, как же ты мог привезти ее сюда?
- Я говорил ей, - оправдываясь, ответил мистер Скантоп. - Но она настояла.
Бертрам тяжело вздохнул.
- Я не хотел, чтобы ты знала.
Она освободилась из его объятий, смахнула слезы и села на один из стульев.
- Бертрам, как ты можешь так говорить? - сказала Арабелла. - К кому же тебе обратиться, кроме меня? Как же ты здесь?
- Прелестное местечко, не правда ли? - насмешливо сказал он. - Даже не помню, как здесь очутился. Пивная Кружка привела меня. Ты знаешь, я совершенно отключился. Помню только, что удрал из гостиницы.
- Бертрам, умоляю, не пей больше. Ведь этим делу не поможешь. Ты выглядишь так ужасно, и неудивительно. У тебя болит горло, дорогой?
Он покраснел и, смущенно поправив платок на шее, сказал:
- Ах это? Да нет! Пришлось кинуть свою одежонку. - Он заметил ее изумленный взгляд и добавил с кроткой улыбкой:
- Я уже тут научился их словечкам, не удивляйся. В общем, заложил свою рубашку. Да, Белла. Кружка помогла мне. Так что гол как сокол. Но это неважно!
Мистер Скантоп, сидя на краю кровати, многозначительно взглянул на Арабеллу.
- Как это не важно? - быстро сказала она. - Надо думать, что можно сделать. Скажи, сколько ты задолжал?
Бертраму не хотелось называть сумму, но Арабелла настояла, и он наконец признался:
- Больше семисот фунтов! Я никогда не расплачусь.
Арабелла была ошеломлена. Она и представить себе не могла, что он должен такие деньги. Сумма казалась невероятно огромной. Теперь она не удивлялась поступку брата. А он, присев на соседний стул, волнуясь, рассказал ей о своих злоключениях и переживаниях. Она молча гладила руку Бертрама, понимая, что ему надо облегчить душу, но почти не слушала его, думая о том, как найти выход из положения. Поэтому и не обратила внимания на его слова о самоубийстве, а испуганно встрепенулась, только когда мистер Скантоп произнес:
- Я думаю, тебе не стоит топиться. Твоей сестре это вряд ли понравится. Да и отец твой не обрадуется. Даже не говори об этом!
- О Господи! Конечно, нет! - воскликнула Арабелла. - Не смей даже думать об этом. Ты же знаешь, какой это грех!
- Да нет, я, конечно, не смог бы покончить с собой, - мрачно ответил Бертрам. - Это я так... Но как я посмотрю папе в глаза?!
- Я тебя понимаю, - кивнула Арабелла. - Семьсот фунтов... Как же так могло получиться, Бертрам?
- Я проиграл шестьсот фунтов в "фараон", - закрыв лицо руками, проговорил он. - А остальные... счет от портного, лошадь, которую я брал, долг на ипподроме, счет за гостиницу... Господи, Белла, что мне делать?
Он говорил, чуть не плача, и напомнил Арабелле того маленького мальчика, каким был в детстве. В его голосе и испуганном взгляде была надежда на то, что старшая сестра каким-то чудом поможет ему выбраться из этой ловушки.
- На счета можно наплевать, - сказал мистер Скантоп. - Уедешь из города. Ты ведь жил под чужой фамилией. Кто тебя будет искать? Карточный долг - другое дело. Это долг чести.
- Да знаю я, черт бы тебя побрал!
- Любой долг - долг чести! - возразила Арабелла. - Прежде всего, тебе нужно оплатить счета.
Парни понимающе переглянулись - какой толк спорить с женщиной, которая ничего не смыслит в этих делах. Бертрам провел рукой по лбу и, прерывисто вздохнув, сказал:
- Есть только один выход! Я уже все обдумал, Белла. Надо поступить на военную службу. Не под своим именем, конечно. Если меня не возьмут в кавалеристы, пойду в строевой полк. Я хотел идти еще вчера, когда мне только пришла в голову эта мысль. Но надо сделать одно дело. Я просто обязан... Я напишу отцу. Он, конечно, отречется от меня. Но я должен.
- Что ты говоришь? - воскликнула Арабелла. - Это убьет папу. Даже не думай! И запомни, папа никогда - слышишь? - никогда не отречется от тебя. Это не по-христиански! Пожалуйста, не пиши ему пока! Я подумаю, что можно сделать. Если папа узнает, что ты должен эти деньги, я уверена, он отдаст все до последнего пенни!
- Да что ты? Разве я собираюсь писать ему о долге? Ни в коем случае! Я напишу ему, что просто всю жизнь мечтал об армии, и вот решил...
Это решение испугало Арабеллу даже больше, чем разговоры о самоубийстве. В ее представлении военная служба означала крах всему.
- Нет-нет! - хриплым от ужаса голосом воскликнула она.
- Нужно, Белла, - сказал он. - Служба - это единственное, на что я способен. Да и как я буду жить с такими долгами, тем более с карточным! Господи! Я, наверное, сошел с ума! - Его голос дрогнул. С минуту он не мог справиться с нахлынувшим на него отчаянием, а потом все-таки взял себя в руки и с жалкой улыбкой произнес:
- Прекрасная парочка мы с тобой, не правда ли? Нет, нет, я не имею в виду то, что ты поступила так же плохо, как я.
- Нет, я поступила ужасно! - воскликнула Арабелла. - Да и вообще, это моя вина, что ты оказался в таком положении. Если бы я не познакомила тебя с лордом Уивенхоем...
- Нет, - быстро возразил он. - Я бывал в игорных домах еще до того, как познакомился с ним. Откуда он знал, что я совсем без денег? Не надо мне было ходить в этот клуб. Да только проигрался на скачках. И я думал... надеялся... Но говорить, что это твоя вина...
- Бертрам, а кому ты проиграл деньги? - спросила она.
- Банк все взял. Это же "фараон"!
- Да, но кто-то держал банк?
- Несравненный.
Арабелла взглянула на него широко открытыми глазами.