Фигурка молодой женщины, которая, задрав голову, пыталась рассмотреть, кто стоит наверху, отделилась от двери салона и приблизилась к перилам.
- Никто не отвечает на звонок! - прокричала она в ответ. - Ведь здесь открыто по понедельникам, правда?
О боже, неужели еще одна? Сэм разглядывала женщину. Черные волосы незнакомки с выкрашенными в ярко-рыжий цвет кончиками были столь обильно политы лаком, что стрелками торчали во все стороны, словно у певички из панк-клуба. Девица разоделась в зеленую атласную блузку в оборочках, длинную хлопчатобумажную юбку с пестрым рисунком и красные пластиковые босоножки. В руках она держала большую черную сумку.
- Вы здесь работаете? - поинтересовалась гостья, опираясь на перила и медленно поднимаясь по ступенькам. - Я Брукси Гудман - свободный репортер и фотожурналист, работаю в Париже. Мое настоящее имя Элен, а Брукси - это в честь Бруклина. Все равно французы улавливают мой акцент, хотя на самом-то деле я из Лонг-Айленда. - Она с трудом перевела дыхание и продолжила: - Я пишу для "Фэйрчайлд пабликейшнс". А еще меня публиковали в некоторых французских журналах, таких как "Эль". А что делает американка...
Поднявшись еще на несколько ступенек, она смогла получше разглядеть Саманту.
- Ого! - воскликнула странная девица. - Знаете, на кого вы похожи? Да нет, вы и есть... Вы ведь и есть она, правда? - Гостья добралась до верхней ступеньки. - Вы и есть знаменитая Сэм Ларедо Джексона Сторма, да?
Сэм сбежала вниз, перескакивая через две ступени. Не хватает еще свободного репортера! Ну как со всем этим справиться? Судя по звукам, кто-то поднимался снизу на лифте. Услышав жалобное поскрипывание, Брукси замерла.
- Я могу зайти к вам попозже? - быстро спросила она. - Потому что если это тот, о ком я думаю...
Журналистка показала на лифт, залезла в свою огромную кожаную сумку и вытащила профессиональную фотокамеру "Никон" со вспышкой.
- Подождите, - запротестовала Сэм. - Что вы собираетесь делать?
В этот момент лифт как раз добрался до их этажа. Дверцы распахнулись: внутри, тесно прижавшись друг к другу, стояла странная группа. Толкнув створки, двое крупных мужчин в твидовых пиджаках вышли на лестничную площадку, за их спинами маячил еще один - коренастый лысеющий человек, придерживающий за плечи девочку-подростка в ветровке, узких линялых джинсах и грязных кроссовках.
Девчушка с мальчишеской стрижкой и угрюмым лицом, не отличающаяся особой красотой, первой заметила фотожурналистку и попыталась скрыться в кабине лифта. Прежде чем охранники успели закрыть собой мужчину и девушку, Брукси ринулась вперед и быстро сделала несколько снимков.
Яркий свет фотовспышки заставил всю группу ненадолго замереть. В воцарившейся тишине отчетливо прозвучали щелчки фотокамеры. Девочка возмущенно закричала, крепыш снова обхватил ее за плечи и прижал к себе. В тот же момент один телохранитель набросился на Брукси, а второй рванулся к дверям салона, словно собираясь сорвать их с петель.
- Полегче, ты, урод! - завопила Брукси.
Мужчина в твидовом пиджаке попытался вырвать у нее камеру. Одной рукой он толкнул журналистку, а другой крепко схватил фотоаппарат за вспышку. Брукси упала на колени.
- Не смейте ее трогать! - закричала Сэмми, протягивая руку к камере. Что вы себе позволяете?
- "Ассошиэйтед пресс"! "Нью-Йорк тайме"! - выкрикивала тем временем Брукси, поднимаясь на ноги. Она отскочила назад и высоко подняла фотоаппарат над головой. - Я американская журналистка! Советую вам задуматься, о'кей?
Вспышка отломилась и осталась в руке охранника. Он попытался дотянуться до самого аппарата, и в этот момент неожиданно открылись двери салона. Коротышка и девочка незамедлительно бросились внутрь. За ними последовали оба сопровождающих. Двери за ними быстро захлопнулись.
Девушка в зеленой атласной блузе и широкой крестьянской юбке, тяжело дыша, прижалась к стене.
- Я знала, что они здесь появятся. - Брукси быстро спрятала камеру в сумку. Нагнувшись и подняв остатки от фотовспышки, она печально вздохнула. Паршивые гориллы. Принца не заставишь заплатить, даже если обратиться в суд. Увидимся позже, - направляясь вниз, бросила она через плечо.
Саманта смотрела, как журналистка скрывается за поворотом мраморной лестницы. Потом повернулась, толкнула двери салона и не слишком удивилась, когда обнаружила, что они заперты. Причем, похоже, открывать никто не собирался.
- Минутку! - закричала она, бросаясь вслед за Брукси, которая уже скрылась из виду. - Остановитесь на минутку! Я хочу с вами поговорить!
***
Саманта догнала Брукси на улице Бенедиктинцев в тот момент, когда журналистка пыталась спрятаться за припаркованным неподалеку огромным черным лимузином, в котором сидел шофер в униформе.
- Послушайте, у меня есть карточка аккредитации "Нью-Йорк пресс", оправдывалась девушка. Она слегка прихрамывала. - Я внештатный корреспондент! Клянусь, я вас не обманываю.
- Вы ударились? - Сэмми поддержала Брукси, чтобы та случайно не поскользнулась.
- Я просто поцарапала коленку Послушайте, пленку вы все равно у меня не отберете, черт ее побери! - Она сделала шаг назад. - Хотелось бы узнать, что делает сотрудник компании Джексона Сторма в Доме моды Лувель.
Девушки изучающе смотрели друг на друга.
- Я не собираюсь отбирать вашу пленку, - успокоила новую знакомую Сэмми. - Послушайте...
- Это же сюжет для репортажа, понимаете? Предположим: "Что ищет в Париже Джексон Сторм?" - не унималась Брукси. - Вы можете мне объяснить или нет?
Положение оказалось совершенно безвыходным.
- Давайте пойдем куда-нибудь и поговорим, - предложила Сэмми. - Да и вы заодно объясните мне, что тут происходит.
Вульгарная физиономия под нелепыми лохмами вдруг расплылась в широкой улыбке.
- Купите мне кофе и что-нибудь поесть в баре "Ритц" и получите, что хотите. Мы легко доберемся туда пешком, - с надеждой попросила Брукси. - Это недалеко.
Сэмми кивнула.
***
- О'кей, вот это сделка! - сказала Брукси пятнадцать минут спустя, когда они уселись в саду за баром старейшего парижского отеля "Ритц" на Вандомской площади.
Официант, двигаясь по вымощенной плитами дорожке, принес заказ: разнообразные французские пирожные и кофе с молоком. Юная журналистка моментально забыла обо всех разговорах, положив себе на тарелку несколько пирожков с абрикосовой начинкой. Не дожидаясь, когда подадут серебряные ложечки и вилочки, она схватила один рукой и впилась в него зубами с блаженным выражением.
- "Ритц" был одним из самых посещаемых мест еще пару лет назад, а потом этот саудовец - Кашогги, слышали о таком? - купил его и принялся переделывать. Он вложил сюда миллионы. Теперь бар выглядит так, как в те времена, когда здесь любили выпить Хемингуэй, Скотт Фицджеральд, ну, и вся эта братия.
- Я хочу разобраться, что произошло в Доме моды Лувель, - напомнила Сэм, внимательно глядя на журналистку.
- А, в "Лувель"! - Брукси махнула рукой с зажатым в ней остатком пирожка. - Мне просто повезло, что я угадала, понимаете? Об этом еще никто не слышал! "Лувель" - такое местечко, куда ходят все эти странные бывшие европейские принцессы и герцогини, когда им необходимо новое платье для очередных официальных похорон, или когда кто-нибудь из этой толпы получает аудиенцию у папы римского, или когда они выдают замуж одну из дочек и срочно нужен подвенечный наряд. В Доме моды Лувель умеют сделать все дешево и сердито: черный креп, атласные ленточки для орденов Священной Римской империи и царских орденов, звезды Нижней Словении и тому подобная ерунда. Вот я и решила, что, если уж принц надумает приобрести тряпки для своей мерзкой дочурки, он обязательно вспомнит, что толпы выходцев с Балкан посещали Дом моды Лувель с допотопных времен и там уж точно знают, чего он желает.
- Принц? - нахмурившись, переспросила Сэмми.
У Брукси получилась весьма странная картина Дома моды Лувель. Правда, она тут же припомнила старую герцогиню, ее внучку и недошитые черные туалеты в ателье.
- Ага! Жирный коротышка, который вышел из лифта, - принц Алессио Медивани. А девчонка - принцесса Жаклин.
Так и есть, вспомнила Сэм, как же она их раньше не узнала? Но, с другой стороны, вокруг поднялась такая суета, крики, вспышки фотокамеры!
- У принцессы Джеки проблемы с наркотиками, - продолжала тем временем собеседница Сэмми. - Ничего нового: она идет по стопам своей сестрицы. Но папочка, принц, так настрадался из-за шумихи вокруг старшей дочери, принцессы Катрин, что хочет избежать этого с Джеки. Еще кофе? - спросила Брукси, указывая на серебряный кофейник. - Вы не против, если я налью себе? Естественно, что пресса, и прежде всего европейские бульварные газетенки с ума сходят, лишь бы узнать, чем занимаются все эти сильные мира сего греческие миллиардеры, арабские нефтяные магнаты или выходцы из некогда богатых семейств. А уж если речь идет о титулованных особах - о-го-го! Конечно, девчушки Медивани не привлекают столько внимания, как принцессы Гримальди из Монте-Карло, да и матушка их - не Грейс Келли. Принцесса Катрин уже замужем и, кажется, поостыла, но в свое время ее снимки появлялись постоянно: пьяная принцесса на полу в парижском ночном клубе, стягивающая с себя бикини на пляже в Монте-Карло прямо перед фотографами, спящая по очереди со всеми футболистами крупного европейского турнира.
- Послушайте, - перебила ее Сэмми, - а почему вы оказались в Доме моды Лувель сегодня утром?
- Господи! Говорю же вам! Потому что это были принц Алессио и его дочурка принцесса Джеки, - объяснила журналистка. - Малышка примерно год назад пошла по той же дорожке, что сестра, и спуталась с бандой этих бешеных, о которых вы, пожалуй, и не слышали, ну, вроде английской молодежи - детишек аристократов, тусующихся на Слоан-сквер, или парижской jeunesse doree <Золотая>(фр.)>. Там и транссексуалы, и прочие извращенцы. Сплошь подростки из так называемых "лучших семейств" Европы. Медивани больше не желает с этим мириться. Он не может еще раз пройти через историю, подобную той, что произошла со старшей дочерью. Поэтому, насколько я знаю, принц устроил так, что Джеки тихо поживет в Испании примерно годик и исправится. Испания - страна строгих нравов. Ему, пожалуй, пришлось выложить немало деньжат, чтобы связаться с тамошними шишками и пристроить Джеки в какую-нибудь аристократическую семейку пожить, следуя их строжайшим правилам. Испанские аристократы воспитывают своих девочек как монахинь. Медивани надеется, что они посадят принцессу Джеки под замок, лишат возможности доставать наркотики и заставят носить длинные детские панталончики до тех пор, пока ей не подыщут подходящего мужа.
Протянув руку за следующим пирожком, Брукси продолжила: