- Все хорошо, Дженни. Видишь, я с тобой, больше никого нет. - Ласковыми словами она продолжала утешать рыдающую малышку.
Все произошло так быстро. Только что он держал в руках нежную, сводившую его с ума женщину - и вот он уже один. Скотт остановился в дверях спальни и стал смотреть, как Кэтрин убаюкивает ребенка. Не замечая его присутствия, она продолжала тихо говорить:
- Все хорошо, Дженни. Я с тобой, никто тебя не обидит. - Боль и тревога на ее лице сменились выражением твердой решимости. - Я знаю, что с тобой, знаю, чего ты боишься. Мне самой в детстве снились всякие ужасы. Никто тебя больше не тронет, я обещаю. Я никому не дам тебя в обиду.
Скотт был ошарашен ее словами. Он не знал, как следует их понимать. Ему были известны только отдельные обстоятельства из жизни Кэтрин, и он не мог склеить их воедино. Дженни уже перестала плакать и, кажется, вновь уснула, а та все качала ее и качала.
- Ну как она?
Кэтрин вздрогнула. Она и не подозревала, что он здесь, в комнате, и что-то мог услышать.
- Кажется, уснула. - Она подоткнула одеяло. Девочка спокойно и беззаботно посапывала, никто бы и не подумал, что пять минут назад она заходилась от плача.
Он взял Кэтрин за руку и вывел ее из комнаты.
- Ну, а ты как?
- Я? А что со мной сделается? - Его вопрос насторожил ее. Что это ему в голову взбрело? Она почувствовала, как осторожные пальцы приподнимают ей подбородок. Пристально вглядывался он в ее глаза, как в душу, обшаривая все уголки. Потом поцеловал ее - не страстно и требовательно, а мягко, успокаивающе.
- Ты какая-то совершенно особенная, Кэтрин Фэрчайлд. - Он долго не отводил взгляд, словно ожидая ответа на незаданный вопрос. Наконец прервал молчание:
- Завтра утром, в половине одиннадцатого, я жду вас с Дженни у себя дома. Поедем всей компанией паромом на остров Эйнджел и устроим там пикник.
- Хорошо, мы будем.
Он взял свой пиджак. Настроения уже не было, чары развеялись. Он неохотно спустился к выходу.
Билли громко захлопнул книгу.
- Господи, я не могу уже. Для чего все это? Линн Блейк строго посмотрела на него.
- Все ты можешь. Нужно просто сосредоточиться. Ты парнишка смышленый, иначе за четыре года на улице непременно увяз бы в наркотиках или угодил в исправительную школу. Так что, - она похлопала по обложке, - за дело, молодой человек.
- Мама, ты где? - раздался из гостиной голос Скотта.
Билли швырнул книгу на обеденный стол и вскочил на ноги.
- Господи, что там еще?
- На кухне, дорогой.
- Я хотел у тебя позаимствовать... - Скотт запнулся при виде Билли.
- Что позаимствовать? Скотт озабоченно нахмурился.
- Я не помешал?
- Нет, что ты. Билли вызвался помочь мне кое в чем. Мы как раз обсуждаем, что он должен сделать.
Скотт заметил, что напрягшееся лицо Билли облегченно расслабилось. Линн не стала ничего объяснять, Билли и вовсе молчал, так что Скотт решил не вдаваться в подробности.
- Мне нужна корзина для пикника, - он уставился в пол, - и к ней уж заодно какое-нибудь содержимое.
Глаза Линн заискрились, она не скрывала своего удовольствия.
- Завтрак на сколько человек?
- На двоих.., то есть троих.., словом, двое взрослых и один ребенок. - Тут уж и Билли с усмешкой стал созерцать смущенного Скотта.
Скотт нес корзину, а Кэтрин вела за руку Дженни. Они сели на паром и вскоре очутились в государственном парке, раскинувшемся на острове Эйнджел посреди залива Сан-Франциско. Скотта удивил костюм Кэтрин: старые потертые джинсы, майка и теннисные туфли. Волосы снова заплетены в косу, а косметики почти не было.
Она совершенно не напоминала ту преуспевающую общественницу, которая предстала перед ним в первое утро. Он все не мог поверить, что эта женщина так быстро вошла в его жизнь, умело руководя событиями.
Ведь убедила-таки она его принять участие в аукционе холостяков. А сколько раз он пытался вытащить мать из дома и вовлечь в какое-нибудь полезное дело! И вот пожалуйста: она с огромным удовольствием работает в центре. А Билли трудится на одной из его строек, да еще в чем-то помогает матери. Странная штука жизнь.
Облюбовав местечко, Скотт расстелил под деревом одеяло. Столик они решили не брать - Кэтрин хотела "старомодный пикник". После завтрака они пошли гулять по лесной тропинке. Солнце пробивалось сквозь ветви деревьев, земля была расчерчена причудливой чересполосицей света и тени. Легкий ветерок шелестел листвой.
Он держал Кэтрин за руку. Дженни бежала впереди, пряталась за деревьями и внезапно выскакивала с воинственным кличем. Они "пугались", девочка хохотала и уносилась вперед.
- Представляешь, Скотт, она впервые в жизни может свободно бегать, играть и смеяться, как все дети. - Лицо Кэтрин было печально. - Что с ней будет? Удастся ли найти ей постоянный дом и заботливую семью?
Такое выражение он уже видел на ее лице. Он сжал ей ладонь и, поднеся к губам, поцеловал пальцы.
- Все сложится к лучшему, я уверен. Ведь у нее есть ты.
Кэтрин застенчиво улыбнулась и на ходу положила ему голову на плечо.
Через двадцать минут Дженни свернулась калачиком на одеяле в обнимку с плюшевым медвежонком. Ей и так пора было спать, а она еще напрыгалась на свежем воздухе и совсем обессилела. Скотт на руках принес ее к месту завтрака, и она мгновенно уснула.
Уложив Дженни, Скотт уселся, прислонившись спиной к дереву и вытянув нот перед собой. Кэтрин устроилась меж ними, откинулась на его грудь, он обнял ее за талию и прижался щекой к ее волосам. Они молча наслаждались своей близостью.
Ей было так уютно в его объятиях! Она вернулась мыслями ко вчерашнему вечеру - до чего могло бы дойти, если бы Дженни не проснулась? После развода у нее было несколько случайных связей, но все это чистая физиология, чувства ее не были задеты. Теперь все совсем иначе. Рядом со Скоттом ее охватывало какое-то особенное состояние. И больше всего хотелось никогда с ним не расставаться.
О вчерашнем вечере думала не только Кэтрин. Скотту ничего другого просто не лезло в голову. На такой страстный порыв с ее стороны он и не рассчитывал. Она не покидала его мыслей ни на минуту. Его поражало, как все быстро произошло. Они знакомы лишь неделю, а кажется, что он знал ее всегда. Но что самое удивительное - ему хочется провести рядом с ней всю оставшуюся жизнь.
Дженни спала больше двух часов. Они не заметили, как она проснулась, ибо были погружены в романтический поцелуй - если только возможна романтика среди белого дня в таком людном месте. Их идиллия была прервана тонким голоском:
- Ага, целуетесь! - Вслед за чем раздалось долгое хихиканье.
Кэтрин погасила лампу, села на край кровати и натянула одеяло малышке на плечи. Долгий день был наполнен незабываемыми для девочки событиями. Когда они приплыли на пароме обратно в Тибурон, Скотт угостил их пиццей. Потом они вернулись к его дому, где Кэтрин оставила свою машину. Дженни зевала, но отчаянно боролась со сном, чтобы не пропустить ничего интересного.
В этот день чувство Кэтрин к Скотту еще более окрепло. Ее непрестанно тянуло к нему. Внезапно она оказалась окруженной тем, чего у нее никогда не было, о чем она и не мечтала, что невозможно было купить за деньги: умный душевный мужчина, само присутствие которого уже необыкновенно возбуждало ее; его заботливая мать, словно в замену ее собственной; ребенок, прелестная девчушка, которая по-настоящему нуждалась в ней.
Никогда за всю свою жизнь Кэтрин никому не была нужна. Только дедушке, он единственный болел за нее. Кэтрин молча сидела и смотрела на спящую малышку. Хоть бы сегодня обошлось без кошмаров. Она нежно поцеловала Дженни в щеку и вышла из комнаты.
Разбудил ее телефонный звонок. Она взглянула на часы - половина шестого. Дженни не проснулась. Кэтрин встряхнула головой, отгоняя обрывки сна - весьма эротического сна с участием Скотта. Она встала с постели и еще сиплым голосом проговорила в трубку: