— У меня гараж! Под книжкой.
— Ой, как здорово. — Марина с сыном на руках подошла к дивану и Диму по волосам потрепала. — Привет, трудоголик.
Гранович возмущённо качнул головой, но усмехнулся.
— Кто бы говорил.
— Ты ребёнка кормил?
— Да. А другой ребёнок накормил меня.
— Вот как хорошо. А Антон?
— Спит ещё.
Марина удивилась.
— Время три.
Дима кивнул.
— Вот и я думаю. Чем они занимались на этой даче, что он уже четырнадцать часов спит.
Марина села на диван рядом с ним, ребёнка усадила к себе на колени, а мужа по щеке погладила.
— Димочка, отвлекись от работы.
— Я не могу.
— Правда?
Он посмотрел на неё, потом на сына и по носу того легонько щёлкнул. Ромка сразу нахмурился и нос ладошкой закрыл.
— Правда, не могу, Марин. Ты же просила, освободить выходные. Вот я и стараюсь.
— А-а. Ты мне приятно делаешь.
— Да. И очень стараюсь.
— Папа, играть хочу.
Марина мужу ребёнка отдала и с дивана поднялась.
— Тогда старайся, очень надеюсь, что тебе всё удастся. А я пойду проверю, какие Эля вещи собрала. — Направилась к лестнице, но потом вернулась и к Диме наклонилась. — Почему я всё время так переживаю, когда она едет на каникулы к отцу?
— Потому что скучать будешь?
Марина подбородок рукой подпёрла, потом подула Грановичу на затылок, понаблюдала, как волоски на его макушке, которые до этого хулигански топорщились, ложатся на место.
— Это да, но ещё почему-то переживаю.
Дима сына на пол опустил, а потом развернулся вполоборота, и жену обнял.
— Мариш, если ей будет там некомфортно, мы её заберём. Элька не тот человек, который будет молча терпеть. Да и Даша тоже.
— Я даже рада, что она будет у Нины Владимировны жить. У Игоря всё-таки ребёнок маленький, и у них свои привычки. Помнишь, что она рассказывала?
— Да не думай ты об этом, и голову себе не забивай. Да и Антон через несколько дней уже туда поедет, так что не переживай. Он приедет и всех построит.
Марина улыбнулась.
— Мне кажется, Нина Владимировна его уже боится.
— Кто меня боится?
Марина на голос сына обернулась, посмотрела на него, заспанного, и руку к нему протянула. Антон послушно подошёл и наклонился к ней за поцелуем. За прошедшие четыре года он заметно вытянулся, в плечах раздался, наверное, благодаря плаванию, и вот сейчас уже становился всё больше похожим на Игоря, внешне. Только характер совершенно другой, не в пример отцу решительный и серьёзный. И лишних нежностей не терпел, только матери позволялось его обнимать и целовать, и к ней он без всяких пререканий наклонялся и все её ласки послушно принимал. Правда, пыхтел при этом и смущался, чем родителей смешил.
— Бабушка тебя боится. Ты будь с ней помягче, когда поедешь.
— Да, — кивнул Гранович, усмехаясь, — и не рассказывай ей про дачи, сноуборды и летний лагерь в Англии. А то ты любитель старушку шокировать.
— Так она же спрашивает про мои дела!
— Про контрольные расскажи.
Антон откровенно скривился.
— Очень весело.
— Зато ей спокойнее.
Рома подошёл к брату, за руку того ухватил и потащил к ковру. Антон же с родителями разговаривал, идти не торопился, и Ромке приходилось ногами упираться в пол, но продолжал брата за собой тянуть. А когда понял, что не справляется, захныкал, пытаясь внимание на себя обратить.
— Хочу, хочу! Мама!
— Антош, поиграй с ним.
— А меня покормят?
— Конечно, покормят. Ты вчера во сколько вернулся, кстати?
Этот вопрос матери Антон проигнорировал, подхватил младшего брата на руки и на спину взвалил. Ромка залился счастливым смехом, а когда оказался на ковре, сразу принялся показывать Антону свой гараж. А Дима усмехался, наблюдая за пасынком, а когда Марина ушла на кухню, так и не дождавшись от сына ответа, негромко поинтересовался:
— Я надеюсь, ты помнишь, что у нас с матерью ребёнку три года?
Антон обернулся на него, посмотрел с некоторым удивлением.