— Мы дома одни, уже давно! А так темно! И на улице темно, а Тоша говорит, что я глупая, потому что боюсь. Мы ведь дома, и бояться нечего. Он кормил меня горячим хлебом с сыром и кетчупом, а мамы всё нет и нет, — в итоге свалила всю информацию в одну кучу Эля.
— Ой, тараторка, — изумился Гранович, прошёл на кухню, кинув в тёмную гостиную только один взгляд, уловив на диване небольшое движение. Но Семён лишь голову поднял, посмотрел на него одним глазом, и снова скрутился в клубок, спать. — И не горячий хлеб, а бутерброд. Повтори.
Элька тут же губы надула и отвернулась от него, как только Дима её ногами на стул поставил. А он Антону руку протянул, совершенно по-взрослому. Тот от своих тетрадок оторвался, и на рукопожатие ответил.
— Как дела? — поинтересовался Дима.
— Нормально. Нас папа привёз, часа два назад.
— А мама звонила?
— Да, сказала, чтобы мы ели то, что есть в холодильнике.
— Хорошо.
Антон концом ручки почесал в затылке.
— Хочешь, я тебе суп погрею? — предложил он. — А ты мне за это поможешь уравнения решить. А то у меня не получается.
— А мне нарисовать черепаху, — тут же влезла Эля. Голову назад закинула, чтобы на Диму посмотреть. — Ниндзю.
— Кого? — смеясь, протянул Гранович, и они вместе с Антоном рассмеялись. Затем он мальчику кивнул. — Давай суп. А я пока переоденусь. И это, свой шедевр с кетчупом мне тоже сделай!
— Горячий хлеб!
— Бутерброд, Эля.
— Когда ты только научишься? — фыркнул Антон, за что получил от сестры ощутимый тычок.
— Сам ты глупый!
На запах из гостиной появился заспанный Семён. Ему перепал кусок сыра, он его съел, а потом улёгся прямо у своей миски, довольно щурясь. Дима ел суп и внимательно наблюдал за тем, что Антон в тетради пишет, иногда подсказывая или указывая на ошибки. Эля тоже заинтересовалась, почти легла на стол, чтобы поближе к ним быть, и смотрела, что делает брат.
— А когда я пойду в школу, я тоже буду это делать? — заинтересовалась она.
— Не сразу, но будешь, — кивнул Дима.
Эля сунул в рот кончик своей косички.
— Тоша, ты тогда хорошо запоминай, что делаешь, — сказала она наконец. — Потому что мне это не нравится.
Дима даже супом поперхнулся и закашлялся, приложил ко рту салфетку.
— Мама теперь всегда будет поздно приходить? — спросил Антон чуть позже, когда собирал со стола учебники и тетрадки.
— Нет, конечно. Просто завтра первый день, вот она и задерживается. А потом всё войдёт в свою колею, и столько времени уже не потребуется. Так всегда бывает. Да и мама попривыкнет.
— Мы сегодня только суп ели, — пожаловалась Эля.
Дмитрий усмехнулся.
— Ничего, вот мама вернётся и всё будет, как всегда.
— У папы были котлеты, но Антон даже попробовать мне не дал.
— Почему это? Сам всё съел? — Дима кинул на мальчика насмешливый взгляд, а тот вдруг вскочил и чайник на газ грохнул.
— Будешь чай? Эля, ты будешь? — спросил Антон. — Я знаю, где мама конфеты про запас держит.
Гранович на предложение о чае кивнул, но сам насторожился.
— А что ещё было у папы? — поинтересовался он у Эли.
— Антон с ним ругался, — тут же рассказала девочка.
— Ругался?
— Да не ругался я!
— Ругался, ругался! Папа на тебя разозлился! Как раньше.
— Что было не так? — Дмитрий к мальчику повернулся.
Антон замешкался, его подбородок выдвинулся вперёд и он с едва заметным возмущением принялся оправдываться, указав рукой на сестру:
— Он не повёл её в сад! Я прихожу, а Эльки нет, и воспиталка говорит, что не было. А если бы мама пришла или позвонила? Она бы с ума сошла!
— Предположим, — согласился Гранович. — И ты из-за этого поругался с отцом?
— Я не ругался, — тише, но серьёзнее сказал мальчик. — Но почему я должен вести себя хорошо? Там эта его… Смотрит на меня, как на малявку. Мы с Элькой ей всегда мешаем, а тут прямо семейный обед… Не хочу я с ней общаться!
Эля внимательно брата слушала и грызла карандаш. А когда он замолчал, с интересом переспросила:
— С кем?
— С Дашей! Или она тебе нравится?
Дима из-за стола поднялся, чтобы чайник выключить, и легко шлёпнул Антона по спине.
— Тон сбавь. И думай.
Мальчик шумно вздохнул, и голову рукой подпёр.
— А черепахи какого цвета бывают?
— Коричневые.