Кросс
Глава 1
В последнее пару дней я, Коля, с очень редкой для российских реалий фамилией — Петров, чувствовал легкое беспокойство. Может оно было вызвано большим объемом работы без выходных, то есть моральной усталостью, может быть интуиция мне о чем-то сигналила. Я давно придерживался той присказки что, если даже у вас паранойя, это не значит, что за вами никто не следит, и привык доверять своей интуиции, которая не раз в жизни оберегала меня от излишнего риска.
Я даже волевым образом решил тормознуться, взял больничный на пару дней, выспался и полдня потратил, чтобы проанализировать свою жизненную ситуацию, но чего-либо подозрительного я так и не заметил. С работой было все нормально, все дела в судах (я адвокат) шли своим чередом, каких-либо конфликтов с клиентами или существенного недопонимания с противоположной стороной процесса не было.
Кроме основной деятельности я вкладывал деньги в российский фондовый рынок, там тоже ситуация была ростовая, пик еще пройден не был и раздача не началась, тем не менее, подумав, сократил позиции процентов на тридцать, а высвободившиеся деньги решил вложить в самую лучшую валюту по мнению нашего случайно задержавшегося на посту более чем на 20 лет президента — рубль (ха-ха, я пошутил) конечно же я закупил доллары, есть такая возможность у участников фондового рынка, покупать доллары по текущему курсу, без переплат комиссий банкам. Курс получился хороший, вблизи нижней границы валютного коридора, установленного центробанком.
Физическое состояние вроде было тоже ничего, я сбалансированно питался, не ел и не пил что попало, конечно, я был не на пике своей формы, лишний вес был, сказывался преимущественно сидячий образ жизни. Я всегда старался поддерживать себя в хорошей форме, поэтому в летнее время, пару раз в неделю, в середине и в один из выходных дней, беру велосипед и катаюсь на нем, делая 20–30 километровые велопробеги по окрестным лесным и полевым дорожкам. Район, в котором я живу, считается хорошим, хоть и окраинным, по его краям с одной стороны расположены дачные общества и поля, а с другой стороны небольшой лесок, пересекаемый многочисленными тропинками, протоптанными дачниками от станции электрички до своих дач.
Не так давно купил себе велогибрид с электротягой, позволяющей разгоняться до тридцати километров в час, электротягой я пользуюсь в затяжных подъемах или, когда уж очень сильно устали ноги, включая режим поддержи на обратном пути, возвращаясь с велопрогулки домой. Иногда, когда есть время, я посещаю бассейн, где плаваю по часу. Не ахти какие нагрузки, но в целом поддерживают, не дают совсем заплыть жиром.
В конце концов я решил унять свою паранойю, придя с самим собой к соглашению не гулять по темноте вечером без травматического пистолета и передвигаться по людным артериям города в остальное время суток.
Интуиция, которой я давно научился доверять, вроде успокоилась, и я понял, что похоже принял правильное решение и выбросил эту ситуацию из головы, которая у меня и так была постоянно забита текущими делами, причем в основном чужими.
Сегодня суббота, и хорошо выспавшись впервые за неделю, я принял душ, съел на завтрак нескольких кусочков дыни, оделся в спортивное по-летнему и, спустив своего педального коня с четвертого этажа, где я проживаю, отправился на велопрогулку.
Какого-либо нападения я не опасался, во-первых, потому что хорошо знал все окрестные тропинки, исходив и изъездив их не по одному разу, во-вторых, велосипед с электротягой, позволял уйти от любого средней физической подготовки человека, ну не африканский же бегун будет за мной гнаться в случае чего, решил я. Да и суббота, дачный день, по лесным тропинкам ходит много дачников. Отмахнувшись от возникших внутренних опасений, я на всякий случай положил в карман телескопическую дубинку, места занимает не много, а отмахаться при случае позволяет от двоих-троих, увесистая штука, прикупил по случаю, люблю такие штуки. Ну и в конце концов когда-то в юности я несколько лет ходил в секцию рукопашного боя, никаких вершин не достиг, конечно, но уверенно стоял практически против любого в группе из занимавшихся, кроме может пары самых развитых и долго посещавших занятия. С тех пор прошло немало лет, растяжка уже не та, но я считаю, что в критической ситуации тело вспомнит все, чему его когда-то научили.
Крутя педали и катясь по лесной дорожке, я наслаждался прогулкой и ощущением чистого воздуха. Периодически обгонял пешеходов-дачников.
Проезжая мимо кустов, заметил фигуру странно одетого человека, направляющего в мою сторону странной формы пистолет, после чего почувствовал резкую боль во всем теле, понял, что не могу контролировать велосипед и лечу в дерево, и отключился.
Глава 2
На патруль пираты нарвались случайно, выйдя из гиперпрыжка в пустую промежуточную систему, попав в зону действия их радаров. Останавливаться и принимать досмотровую команду, разумеется, не стали, на их команду давно был оформлен межгалатический розыск, поэтому живыми никто выбраться из этой передряги не рассчитывал.
Зона аномалии, через которую они рискнули сбежать от преследования патруля из двух легких крейсеров, носила нестабильный характер, однако вывела их прямиком в систему с желтой звездой, третья планеты в которой оказалась обитаема. Вообще нестабильные аномалии могли разнести корабль вдребезги, и никто по собственному желанию через них не проходил, но ситуация была или-или. Патруль сунуться за ними в непонятную аномалию не решился.
После перехода капитан заметил некую странность, странность заключалась в том, что после выхода из аномалии, с кораблем и людьми стали происходить перемены. Корабль, в котором основные агрегаты не менялись с момента его постройки, за те несколько дней, пока они болтались на орбите газового гиганта, ожидая охотников за головами с добычей, начал преображаться. Двигатели и реактор, имевшие 70–80 процентный износ, на третий день ожидания стали показывать износ в 60 процентов, и процент износа каждый день все снижался. Внутренние панели отделки, пережившие до этого не один абордажный бой, стали свежими, как будто их не разу не касался заряд бластера.
Что касается экипажа, то в первые часы после перехода у одного абордажника и у молодого второго пилота, ранее хваставшихся, что они установили себе нейросети седьмого поколения, исчезли эти самые нейросети. Исчезли вообще, даже следов никаких не осталось. При этом экипаж чувствовал себя совсем неплохо, даже капитан, которому было уже за двести лет, чувствовал себя бодрым, даже не припоминая, когда он был таким энергичным до этого.
Творилась явная чертовщина, но так как вроде критичного ничего не было, капитан пиратов Гон Вар, у которого в голове свербело какое-то воспоминание, решил подождать еще один день.
В этот день он отозвал команду охотников за головами, которых ранее послал на населенную дикими планету потому что, наконец, произошло и кое-что критическое. Тот самый молодой второй пилот, которому было около сорока лет, оставшийся без нейросети, сегодня явившись с утра на завтрак в каюткомпанию, выглядел тринадцатилетним подростком.
Наконец Гон Вар вспомнил байку, которая вертелась до этого в его голове и которую в период его молодости рассказывал ему его старый капитан, также успевший немало попромышлять на пиратском поприще. Такие аномалии тот называл временными дырами, которые крайне редко, но встречались. И советовал бежать оттуда как можно быстрее, поскольку можно было потерять не только людей, но и корабль, которых как чуждую этому слою материю беспощадно растворяло время. Похоже ему «повезло» оказаться в аналогичной, а может быть и той самой аномалии.
Капитан порадовался захваченному полону. Все пойманные и доставленные на его старый крейсер будущие рабы имели хорошие показатели интеллекта, один даже имел небольшие способности псиона. Хоть захваченных людей было и не много, всего пятеро, команде охотников-людоловов приходилось быть осторожными на незнакомой планете, однако товар должен был принести неплохие деньги, окупив с лихвой этот рискованный рейд.
Очевидно, что из этой системы нужно было линять, пока не произошло еще чего похуже. Запустив предполетную диагностику, Гон Вар обнаружил износ основных систем корабля сорок восемь процентов, который лишь подтвердил его заключение. Гон Вар в очередной раз порадовался, что ничего непоправимого лично для него не успело произойти, а сопляка пилота, если тот не восстановится, он выбросит на ближайшей станции.
Дав команду на разгон, через несколько часов они ушли через эту аномалию обратно в предыдущую пустую систему. Капитан счел, что никто не будет ждать его несколько дней, карауля выход из аномалии. К несчастью, он не знал и не мог учесть, что время в системах текло с разной скоростью, и здесь не прошло и пары часов с момента их отрыва от погони. Патрульные крейсера все еще находились здесь и открыли огонь по вышедшему на разгоне из аномалии его кораблю без предупреждения. Они были девятого поколения, и его устаревший крейсер шестого, даже с учетом обновления ресурса, ничего толком не мог им противопоставить в прямом бою. А потом были абордаж и зачистка.
Глава 3
Капитан одного из патрульных крейсеров, сидя в ложементе, размышлял над возникшей дилеммой. Одним из основополагающих принципов Содружества было сохранение жизни человека. Разумеется, это не относилось к пиратам из черного списка. Остатки пиратов на пиратском корабле зачистили быстро, выделили часть команды на призовое судно, однако в процессе его обыска наткнулись на пять анабиозных камер с дикими. Поскольку на крейсера имелись пара неплохих медицинских модулей шестого поколения, диких прогнали через модули для восстановления после анабиоза. Дальше начались проблемы, трое выведенных из анабиоза один за другим умерли, буквально иссохнув за несколько часов. Сейчас корабельный док боролся за жизни еще двух. Те двое находились в медицинских модулях, и динамика ухудшения показателей здоровья у них прогрессировала.
Нужно было принимать решение о сходе с маршрута патрулирования и доставке этих двоих на станцию с хорошим медицинским оборудованием.
Пока на поддержание их здоровья расходовались трофейные картриджи, большой запас которых был найден тут же, в медсекции бывшего пиратского судна, видно, что на себе пираты не экономили. При обыске в сейфе пиратского капитана были найдены несколько устаревших баз и старая универсальная нейросеть времен войны с архами. Тогда такие ставили командованию флотов и крупных армейских подразделений. Кроме всего прочего, этот вид нейросетей был направлен на перераспределение ресурсов организма носителя для максимального срока сохранения жизни носителя при получении критических повреждений. Такие нейросети позволяли сохранить жизни наиболее опытных и ценных кадров командования в военное время. Когда-то такие нейросети были очень дороги и поставлялись только в армию и на флот. Прошла столетняя война с архами, и их стали распродавать со складов резерва, брали их охотно, тогда они все еще были неплохими сетями повыше уровнем современных тогда гражданских. Сейчас, спустя еще две сотни лет, такая нейросеть могла заинтересовать кого-нибудь лишь в глубоком Фронтире, в Содружестве в ходу было оборудование восьмого-десятого поколения, у военных и флота десятого-одиннадцатого и начинался переход на новое, двенадцатое.
Соответственно, цена найденной нейросети была в районе двух-трех тысяч кредитов, поэтому капитан патрульного крейсера без раздумий отдал приказ установить ее тому дикому, у которого были лучшие показатели здоровья, сохранение жизни разумного прежде всего. Заодно отдав Доку распоряжение залить дикому и найденные в сейфе сильно устаревшие базы, которые если и стоили сколько то, то не дороже выпивки в баре, кажется там были базы техника и пилота средних кораблей.
Нейросеть, по словам Дока, встала штатно и сразу стала бороться за поддержание жизни критически поврежденного организма дикого, причем на удивление неплохо.
Прогноз, который она выдавала, позволял надеяться на жизнь ее носителя в пределах половины стандартного цикла Содружества, который соответствовал приблизительно одному земному году (усредненному циклу полного вращения планет обитаемого типа вокруг материнской звезды).
Большего сделать для дикого за счет трофейных ресурсов не представлялось возможным. Расходовать же на какого-то дикого ресурсы патрульного корабля с последующим вычетом их из жалования экипажа он и не подумал бы, команда бы его не поняла. Дикому причиталась часть стоимости захваченного пиратского имущества, вот в пределах этой стоимости ему и оказывалась помощь, причем прежде всего за счет малоликвидных его частей, такова была обычная практика.
В Содружестве своя рубашка всегда ближе к телу, и все, потраченные на этого дикого, ресурсы заносились в искин корабля с расчетом по максимальной розничной цене их возможной продажи в этой окраинной части Содружества.
В принципе все было честно, благотворительностью за свой счет никто не собирался заниматься.
С учетом уже оказанной этому дикому помощи, на его долю капитан отписал медкапсулу, в которой тот сейчас находился, оставшиеся медицинские картриджи к ней, снятый с одного из пиратов старенький ручной комп, пару технических комбезов, древний инженерный скаф пятого поколения, нашедшийся здесь же гражданский станнер, и несколько ящиков солдатских пайков времен войны с архами. Ну и вторым по величине декларируемой цены, после медкапсулы с картриджами, ему был передан древний военный технический бот четвертого поколения, весь в подпалинах от лазерных и плазменных выстрелов, но при этом оказавшийся на удивление на ходу и всего с пятидесятипроцентным износом, скорее всего был найден не так давно в каких-нибудь старых флотских запасниках. Место этому боту было на свалке или уж в совсем глубоком Фронтире, поэтому на этот бот никто из команды патруля не польстился. Боты шестого поколения, как и сам поврежденный пиратский крейсер, времен конца войны, еще можно было неплохо продать, в ближнем Фронтире они были еще вполне в ходу, поэтому они волевым решением капитанов патрульных крейсеров отошли их командам.
В принципе, подумал капитан, окажись этот дикий в глубоком Фронтире со всем своим имуществом и имей нормальные показатели здоровья, и минимальный стартовый уровень ему был бы обеспечен, он мог бы начать работать техником или пилотом на какой-нибудь старой колымаге.
Но добраться туда, не имея денег, такой развалине было практически нереально.
Здесь же, даже на окраине Содружества, путь ему был только разбирать старый космический мусор, оставшийся от войны с архами, на металлолом. Мусора еще хватало после многочисленных космических битв. Все интересные для продажи агрегаты были давно сняты мусорщиками в послевоенные годы. Сейчас же, спустя двести лет после окончания войны, там остался только искореженный металл. В пределах того полугода жизни, который был ему отпущен его нейросетью, это станет его работой, за еду и ночлег. Жаль конечно, за природный показатель в 180 единиц интеллекта можно было получить неплохие бонусы на вербовочном центре, но с остатком жизни в полгода — таким кандидатом в работники никто не заинтересуется. Через несколько мгновений капитан уже думал, через кого продаст трофеи и сколько кредитов достанется на его долю. Передав заботу о диком Доку, он вычеркнул его из своей памяти.
Глава 4
Очнулся я, чувствуя себя так, как будто по мне проехал самосвал, груженый щебнем. Все тело болело, голова была тяжелая, слабость и апатия, охватившие мой организм, заставляли чувствовать себя развалиной.
В свои сорок лет, поддерживая себя пусть не в спортивной форме, но в тонусе, я не разу до этого не ощущал себя так паршиво. Я лежал в какой-то ванне и был явно голым. Перевалившись со второй попытки, пришлось изрядно поднапрячься, через край ванны, я с трудом устоял на ногах.
Осмотрев себя, увидел худые морщинистые руки и ноги, в пигментных пятнах. Голову поразила неприятная мысль о том, что тело не мое. Перед глазами мелькали какие-то светящиеся точки. Отмахнувшись от них, сначала осмотрел тело. Детский шрам, оставшийся от перелома руки, практически исчез, но все равно немного угадывался. Значит тело все-таки мое, но какое же оно старое и немощное. Огляделся, стою в небольшом комнате, кроме моей ванны, из которой я только что с трудом выбрался, здесь находится еще одна.
Матовое освещение шло со всего потолка. На сиденье, расположенном вдоль стены лежала стопка каких-то вещей. Решив, что это возможно для меня, других людей я здесь не обнаружил, оделся. Одежда оказалась странной, какой-то костюм серого цвета, в котором верхняя и нижняя часть представляли собой одно целое с разрезом от плотного воротника в области шеи до, ну в общем понятно докуда, как раз дотуда. Оделся не без усилий, но, когда закончил, разрез на одежде затянулся сам собой. Костюм напоминал собой однотонный спортивный, правда был явно на пару размеров больше. Одевшись, присел на освободившееся сиденье. Тут же стояли и ботинки, ботинки на удивление оказались достаточно удобными и подошли по размеру, хоть и непривычно было их одевать без носков. Ботинки тоже «срослись» с костюмом. С правой стороны от сиденья явно дверной проем, но никто не торопится открывать мне дверь. Дверь сплошная, без ручки, явно приводится в действие механизмом. Еще раз оглядев обстановку комнаты, решил, что похоже нахожусь на каких-то медицинских процедурах в больнице, ванны на кровати ну никак не похожи.
В этот момент перед глазами вспыхнула объемная картинка с предложением принять вызов. С минуту соображал, как дать согласие на вызов. Наконец после того, как сказал вслух «Да принять уже», картинка сменилась на лицо человека, одетого в аналогичный моему костюм, только белого цвета.
— Вижу вы очнулись и даже догадались одеться, обратился ко мне незнакомец.
— Меня зовут Дин Мар, я руководитель медицинского блока корабля.
Ага, мы на корабле, понял я, это куда меня занесло? Там, где я жил, рядом было водохранилище, но больших кораблей на нем не водилось, так, прогулочные теплоходы, не больше. Не похоже, что я на таком теплоходе. Навряд ли там есть такой медотсек.
— Николай Петров, ответил я.
— Как меня сюда занесло?