Они, должно быть, считают, что я играю в игрушки. Я с ужасом жду окончания игры. Я бы писал доносы или шпионил - такие же игры, не лучше, не хуже. Я "играю" лишь в то, что мне подарено. Подарите мне политику поиграю и в политику. Подарите деньги - поиграю в деньги. Или в любовь.
Но люди в массе своей - скупы и жадны. Они не умеют совершать бескорыстные глупости. Жаль; им бы у меня поучиться.
Я расстроен.
Боюсь, что опять на долгое время брошу что-либо записывать. Стимула нет. Если меня не читают - не могу даже ничего придумывать. Очень сложно дарить цветы запертой двери... У-у-у, слишком много навек заколоченных дверей было когда-то увито моими экибанами. Лет десять назад я мог себе позволить писать просто так - вся жизнь была впереди - я писал ва-банк, в долг, для доброго и сытого будущего. Но - вот будущее, вот последние взятки - пора открываться, нехрен уж совать карты в карман, думая, что: потом пригодиться, - эдак можно весь вечер просидеть в темном углу с дюжиной козырных тузов... Чем я, собственно, и занимаюсь. Нет, занимался - нет у меня теперь такого времени - что-то прятать и от чего-то прятаться. Я очень тороплюсь. Оказывается, время сильнее меня. Поэтому теперь многие дела делаются наспех.
"Однажды и навсегда", "завтра - значит - никогда", - вот единственное, с чем живу, словно рассказываю сам себе сны, красивые, но, кажется, очень бесполезные, сны.
Но: "Никто не размышляет."
Совершенно, кстати, не представляю, что делать теперь с изданной книгой. Такая правильная была радость, но - что это? То, ради чего жил, то, что должно вдохнуть в меня новые силы, веру... Неужели - самообман? Я уже словно боюсь её.
Прошлым летом, когда верстался "Пустой Гоpод", умерли Костик, Курехин. А я - вот что сделал...
Перестал отличать сны от яви?
Очень боюсь ошибиться. В себе, в людях...
Зачем они - меня - так больно? Должна же быть какая-то причина, хоть какая...
Каждый раз я отдаю все и - получаю на какие-то миги, на несколько секунд настоящего, а на потом - меня уже не хватает, нет сил. Наверно, я просто вампир и мне всегда нужна новая, свежая кровь. То есть, чтобы поддерживать в себе некое чувство, мне нужны силы, и силы эти берутся, как говорится, "на той стороне".
Только где тогда "эта сторона"?
- Что случилось?
- Ничего.
- Я не верю. Что-то случилось, что?
- Ничего.
- И все-таки...
- Я же сказала. Ничего.
- Ладно. Не дергай меня сейчас, у меня скоро концерт.
- А потом?
- Потом? Потом - только лето.
- Кто вы? - Спросил он, пораженный.
- Мы - розы, - отвечали розы.
- Вот как... - Промолвил маленький принц.
И почувствовал себя очень-очень несчастным. Его красавица говорила ему, что подобных ей нет во всей вселенной. И вот перед ним пять тысяч точно таких же цветов в одном только саду!
А потом он подумал: "я-то воображал, что владею единственным в мире цветком, какого больше ни у кого и нигде нет, а это была самая обыкновенная роза. Только всего у меня и было что простая роза да три вулкана ростом мне по колено, и то один из них потух, и, может быть, навсегда... Какой же я после этого принц?.."
А.де Сент-Экзюпери "Маленький принц".
*
/июнь 1997г./
Я подарил Лене... Что?
- Ты подарил ей "Би Джиз", кассету... думаешь, ей это ещё интересно?
Значит...
- Глупый.
Кукла улыбнулась.
- А ещё ангелом себя называет. Не стыдно? Писатель. Игрунчиками занимаешься.
Любовь? Я все придумал.
Эта мысль внезапно поразила меня. Что я ещё придумал?
Ты мразь! Ты просто ревнуешь!..
- Да.
Вот так, просто: да, и все?
- И все.
Ты от неё набралась односложных ответов?
- Нет, но меня придумываешь ты, такой - какой хочешь; я не виновата, что ты думаешь больше о ней, чем обо мне, учитель.
Ого! Ладно. К черту. Будь сама собой.
- Опять цитата. Но меня ведь нет. Кажется, так тебе удобней?
Ну и иди к черту, у меня скоро экзамены!
Она обиделась? Определенно эта дура становится похожей на вполне живого человека. Я могу над ней издеваться, я могу рассказать ей что угодно.
- Ну хочешь, назови меня её именем.