- Черт возьми! Это не Анжеликин дом, - с раздражением сказал он. - Это мой дом. Почему вы, женщины, уверены, что это не так?
Значит, Анжелика тоже возражает и, по всей видимости, так же безуспешно. Женевьева размышляла: рассказать ли ему о визите Анжелики в спальню, но решила промолчать. Доминик, несомненно, рассердится на девушку, и было бы несправедливо добавлять ей неприятностей. Однако и сдаваться Женевьева не собиралась.
- Но там я чувствую себя неловко, - сказала она. - У тебя ведь должен быть другой дом, где ты живешь.
Лицо Доминика стало непроницаемым, в лазоревом взгляде блеснули льдинки:
- В свой дом я не допускаю никого, - сказал он холодным тоном, не терпящим возражений, отчего Женевьева почувствовала себя так, словно совершила какую-то чудовищную ошибку. - Если ты не готова прийти на Рэмпарт-стрит - твое дело. Я не принуждаю.
Ничего не ответив, Женевьева принялась водружать тюрбан на пышную копну волос. Желание заявить, что она не придет на Рэмпарт-стрит, боролось в ней с пониманием: капер и пальцем не шевельнет, чтобы заставить ее переменить решение, просто отмахнется, будто между ними ничего и не было. Женевьева не смогла выдавить из себя ни того, что сдается, ни того, что не подчинится, и молча направилась к выходу. Доминик открыл дверь и, когда она проходила мимо, ласково взял ее сзади за шею большим и указательным пальцами.
- Анжелики там не будет, фея. Я не такой уж бесчувственный.
- Но прошлой ночью она там была, - не удержалась Женевьева, застыв от, теплого прикосновения его пальцев.
- Да, это правда, но, если помнишь, это из-за тебя ситуация изменилась таким образом, что ее присутствие оказалось неуместным, однако менять что-либо было уже поздно.
Сказанное казалось логичным, до какой-то степени убедительным, однако Женевьеве все это не нравилось. Но какой у нее выбор? По крайней мере Доминик дал ей спасительную возможность капитулировать, и с достоинством.
- Ну хорошо, - согласилась она без всякого энтузиазма, но пальцы чуть крепче сжали ее шею.
- Если ты собираешься дуться, лучше не приходи, - мягко предупредил он.
Женевьеву словно крапивой обожгло. Она дернулась, попытавшись освободиться от его пальцев, и строго сказала:
- Месье капер, дело в том, что я не дуюсь! Я просто сознательно принимаю последствия своего поступка.
- Отлично. Рад это слышать, - спокойно одобрил он, но почувствовал, как бурлит в ней негодование, и внезапно резким движением втащил гостью в комнату и захлопнул ногой дверь. - Совершенно очевидно, что вы нуждаетесь в дополнительных аргументах.
Женевьева сопротивлялась, но он крепко держал ее, пользуясь превосходством силы и охватившим их взаимным желанием, и она наконец покорилась тому и другому.
Наконец Доминик отпустил ее, с некоторым свирепым удовлетворением объявив:
- Не думаю, что вы будете покладистой любовницей, мадемуазель, но я тоже сознательно принимаю последствия своего поступка. А теперь убирайтесь отсюда, пока я вовсе не потерял способность работать. - Делакруа ласково подтолкнул ее к двери, легким шлепком лишив гостью возможности сказать что бы то ни было в знак протеста или согласия.
Не помня как, она выбежала на тротуар, задыхаясь, все еще кипя от бешенства, но уверенная в неизбежности того, что должно произойти в ближайшем будущем. Однако что последует за этим ближайшим будущим, оставалось для Женевьевы тайной.
Глава 8
- Не понимаю, зачем тебе на три дня запираться с этими монахинями, из которых песок сыплется, - раздраженно сказала Элиза, просматривая альбом с образцами тканей. - По-моему, вот это идеально подойдет к тому кремовому атласу, как ты думаешь?
Элен внимательно изучала образец, который ее падчерица подобрала для отделки. - впрочем, мачеха-то не знала, что это был подарок капера.
- Я не уверена, что воланы должны быть именно такими, - задумчиво ответила она. - Женевьева, дорогая, ты уже говорила с отцом насчет отъезда в монастырь?
- Еще пет, - ответила Женевьева, по обыкновению недоумевая, как это сестра и мачеха могут находить столь увлекательным занятием разглядывание образцов тканей. - Я думала, вы сами скажете ему.
- О дорогая! - Вид у Элен сразу же сделался виноватым, словно она допустила страшную оплошность. - Я и не подумала об этом. Прости, милая.
- Не важно, - пожала плечами Женевьева. - Папа в любом случае не будет возражать. Я поговорю с ним за обедом. - Но, вспомнив, что отец не одобряет ее учебы, добавила, смешно подражая Виктору Латуру:
- Образованная женщина - это дьявол во плоти!
- О, Женевьева, тише! Тебе следует говорить об отце с большим уважением, мягко упрекнула Элен, хотя смешинки так и плясали в ее глазах. - Если мы сделаем воланы потемнее, Элиза, думаю, платье получится очень миленьким.
Женевьева нетерпеливо встала и подошла к окну. Дождь почти непроницаемой стеной низвергался на землю, превращая улицу в глубокую траншею. После недавней чудовищной жары долгожданному дождю радовались все жители города, кроме Женевьевы, которая никак не могла придумать, как ей попасть на Рэмпарт-стрит в такую непогоду. В маскарадном костюме или без него трудно выскользнуть из дома незамеченной, поскольку никто не выходил на улицу и все двери и ворота наглухо закрыты. Доминик, конечно, поймет, если она не сможет прийти, но это нисколько не утешало. Женевьева чувствовала себя ограбленной, несчастной и отчаянно расстроенной, словно ребенок, которому пообещали, но не устроили праздник в день рождения.
Женевьева то мерила шагами комнату, то праздно перебирала образцы тканей в альбоме, то пробегала пальцами по клавишам пианино.
- Тебе что, нечем заняться? - прикрикнула на нее Элиза. - Ты Мне действуешь на нервы. Почему ты ведешь , себя как ребенок, которого заперли в комнате?
- Потому что я чувствую себя именно как ребенок, которого заперли в комнате, - огрызнулась Женевьева. - Я не выходила из дома почти двадцать четыре часа и готова выть от тоски.
- О, пожалуйста, не ссорьтесь, - умоляюще произнесла Элен. - Ты ведь знаешь, Элиза, для Женевьевы невыносимо оставаться без дела. Ей нужны какие-нибудь упражнения.
- Настоящей леди никакие упражнения не нужны, - язвительно вставила старшая сестра.
Подобное высказывание заставило Женевьеву невольно рассмеяться:
- Как ты права, дорогая! Я вовсе не похожа на настоящую леди, никогда не была и не буду похожа. - И вышла из , гостиной.
Ее пестрое миткалевое платье было спрятано в глубине гардероба. Платье выглядело так чудовищно, что дождь мог пойти ему лишь на пользу. Женевьева выглянула на заднюю террасу. Рассмотреть что-либо из-за пелены дождя во дворе было почти невозможно, так что если бы кто и заметил девушку, бегущую под секущими струями, то решил бы, что немилосердный хозяин отправил ее куда-то с неотложным поручением. Никому бы и в голову не пришло, что человек может по собственной воле выйти из дому. А вот Женевьева выйдет, и черт с ним, с дождем!
Громкий удар гонга, созывающий всех на обед, вывел ее из задумчивости. Раз ударили в гонг, значит, хозяин все же вернулся домой. Если дамы обедали в одиночестве, церемониям значения не придавалось. Женевьева пригладила волосы и примерила перед зеркалом разные выражения лица в поисках наиболее подходящего для демонстрации дочерней покорности, но глаза ее сверкали слишком ярко, и чувствовала она себя слишком взбудораженной в преддверии запретного наслаждения. Мысль о том, что младшая дочь Виктора Латура готовится провести несколько часов в объятиях одиозного Доминика Делакруа, собираясь при этом украсть у отца кусочек его собственности - пусть и ненужной, но все же принадлежащей Латуру по закону, - невыразимо возбуждала. Может, все-таки пренебречь тушеным черепашьим мясом, хотя и жаль, потому что это ее любимое блюдо, и не выходить к столу...
В этот момент раздался стук в дверь и вошла Элен:
- Ты разве не слышала гонга? Отец приехал.
- Да уж догадалась. Но я не голодна, Элен. Думаю, мне лучше остаться у себя.
- Так ведь у нас на обед тушеное черепашье мясо, - удивилась мачеха. - А кроме того, ты собиралась спросить у отца разрешения на поездку в монастырь.
Женевьева быстро уступила. Последнее, чего ей хотелось, так это привлекать сейчас к себе излишнее внимание.
- Я совсем забыла о черепашьем мясе. Даже если у меня нет аппетита, от него я отказаться не в силах. Пошли вниз, пока папа не поднял крик. - И, взяв мачеху за руку, спустилась с ней по широкой лестнице в столовую, где уже сидели отец с Николасом.
***
Анжелика прекрасно знала: в случае с Домиником непослушание очень опасно, однако, взвесив все за и против, решила, что в данном случае игра стоит свеч. Некоторым оправданием для нее мог послужить дождь. Куда же ей идти в такую непогоду? К тому же Анжелика могла с невинным видом заявить, будто думала, что в такой ливень встреча Доминика с его подругой не состоится, а потому и не считала необходимым покидать дом. Если ей удастся убедить его в том, что это правда, и он не рассердится, тогда уж оставшуюся часть задуманного осуществить будет нетрудно.
Она надела платье из голубого шелка с глубоким вырезом, оставлявшим мало простора для воображения относительно ее восхитительной груди. Доминик никогда не делал секрета из того, как он ценит эту часть принадлежавшего ему тела, и предпочитал, чтобы она не скрывала свои прелести. Волосы Анжелика завила мелкими локонами и надела на голову филигранный работы серебряный обруч подарок Доминика. Умеренно наложив румяна и припудрившись, она оглядела себя в зеркале и спустилась в гостиную, где велела поставить блюдо с пирожными и бутылку любимого испанского вина Доминика. По возвращении он не откажется освежиться, ведь Анжелика знала, что он требует неотступного соблюдения правил гостеприимства.
С чрезвычайной осторожностью, на цыпочках, хотя ее никто не мог услышать, она подошла к окну и выглянула наружу, стараясь рассмотреть хоть что-нибудь за сплошной стеной дождя. Никого не видно. Достав из кармана маленький полотняный мешочек, Анжелика вернулась к подносу и, беспокойно оглянувшись на дверь, высыпала часть содержимого мешочка в бокал с вином. Затем слегка взболтала жидкость и поднесла бокал к свету. Порошок растворился без следа. Она понюхала вино, но, как и обещала колдунья, никакого запаха, кроме богатого винного букета, не почувствовала. Когда она засовывала мешочек обратно в карман, рука ее слегка дрожала. Колдунья заверила, что это должно сработать.
Требовательно стукнул дверной молоточек, и Анжелика, хоть и была готова к этому, нервно дернулась. Сердце бухнуло в груди, но она постаралась взять себя в руки, отлично понимая, что в следующие несколько минут потребуется вся ее хитрость.