Макс поставил чемодан в свой стенной шкаф и подошел к кровати. Скинув оставшуюся одежду на пол, он нырнул под одеяло и тут услышал пронзительный вопль:
— Макс!
— Приятных снов, Лайза Джейн, — пробурчал он себе под нос с довольным видом. И однако женщина в соседней комнате не давала ему покоя. Ему мерещился ее стройный силуэт в душе. Черт, он хотел ее! Макс отбросил простыню, готовый завыть от томившего его желания. Есть только одно средство от этой напасти — ледяной душ.
Он сел и свесил ноги с кровати, обдумывая свое печальное положение. Только Лайза Джейн была способна довести его до той сладкой агонии, в которой он пребывал сейчас. Ни одна другая женщина не имела на него такого влияния. У него были увлечения — не святой же он, в конце концов! Но влюбиться еще раз Макс так и не смог.
Макс снова попробовал лечь. Он был просто взбешен тем, что Лайза Джейн сводит его с ума, не прилагая к этому никаких усилий, а он… он теряет контроль над собственным телом.
Элизабет обыскала всю комнату — одежды и след простыл. Догадываясь, чьих это рук дело, она обмоталась банным полотенцем и постучала в спальню Макса.
— Отдай мою одежду, Уайлдер! — потребовала она, распахнув дверь.
Но, увидев его прекрасное обнаженное тело, застыла на месте, забыв о своем гневе. Разглядывая его, она вдруг покраснела, как шестнадцатилетняя девчонка. Макс хотел ее… Ничто не прикрывало его желания.
Она сжала полотенце над грудью, хотя с радостью бы скинула его и прыгнула в постель к Максу. Ноги ее были настолько слабы, что она и шагу не могла ступить.
Люби меня, Макс, пожалуйста, пока я не сбежала, хотелось крикнуть ей. В памяти снова вставали те жаркие дни, когда они были вместе… когда любили друг друга… уносились в заоблачные дали, забывая обо всем на свете… Будет ли она чувствовать то же самое снова? Она никогда не испытывала ничего подобного с Джоном.
— Прости… Джон.
— Джон?
Она вскинула голову.
— Макс… Я сказала — Макс.
— Неправда, Лайза Джейн.
— Элизабет, — отрезала она. — Лайза Джейн давно умерла.
— Как твой муж?
— Да.
— Тогда почему ты назвала меня Джоном? — Макс подошел к ней, ни капельки не стесняясь своей наготы. Она не двинулась с места. — У меня такое ощущение, что Джонни находится здесь, в этой комнате, рядом со мной. Он даже реальнее, чем я.
Элизабет покачала головой.
— Он умер.
— Скажи мне вот что, — обратился к ней Макс и провел пальцем по ее руке. — Если я сейчас займусь с тобой любовью, о ком ты будешь думать — обо мне или о Джонни?
Она молчала.
Он поддел указательным пальцем полотенце на ее груди и наклонился ближе. У нее перехватило дыхание. Он поцеловал ее в шею.
— Я или Джонни? — повторил он хриплым шепотом.
— Не надо…
Его лицо находилось совсем близко. Она смотрела на его губы и не могла ответить. Эти вопросы были для нее хуже пытки. В его синих глазах было написано нетерпеливое ожидание.
— Я… я не могу, Макс, — прошептала она. — Мне казалось, что я хочу этого… Но ты прав насчет Джона. Иногда у меня такое ощущение, что прошло не два года, а двадцать лет со дня его смерти, а иногда — что трагедия случилась вчера. Я ловлю себя на том, что разговариваю с ним, ожидаю, что он ответит мне из другой комнаты. Он все еще со мной. Прости.
— Ты сказала, что дала обещание. Ты дала его Джонни?
— Нет. — Почему он заговорил об этом? Она надеялась, что он не придал значения словам, сорвавшимся у нее с языка. С Максом надо поосторожнее, от него ничего не утаишь. Элизабет ответила, давая понять своим тоном, что не желает больше разговаривать на эту тему: — Я не давала обещания ни Джону, ни Бернис.
— А что за обещание? — продолжал настаивать Макс.
— Мне не хотелось бы говорить. — Она повернулась и собралась выйти из комнаты, но Макс удержал ее за руку.
— Пожалуйста, Элизабет, скажи мне.
Она не может дольше оставаться здесь. Макс не должен видеть, как она реагирует на его прикосновения.
А может, ему стоит знать? Может, если она расскажет о своей клятве…
— Когда я узнала, что беременна, — начала Элизабет, повернувшись к нему лицом, — я не хотела выходить замуж за Джона. Я все еще хотела быть с тобой. И я решила объявить, что ребенок твой.
— И что заставило тебя передумать?
Вопрос вернул Элизабет в тот день, когда она ходила в клинику в Сент-Луисе. Известие о том, что она беременна, повергло ее в состояние шока, она с трудом дошла до дома, заперлась у себя в комнате и проплакала весь день. Ей приснилось, что она говорит Максу о ребенке. Во сне он догадался, что это обман, и отвернулся от нее. Элизабет проснулась вся в слезах и поняла, что то же самое случится и в жизни.
Она осталась совсем одна и вдобавок была страшно напугана. Именно тогда Элизабет поклялась, что изо всех сил постарается быть хорошей женой и матерью, если Джон согласится жениться на ней. Еще она поклялась никогда больше не встречаться с Максом… забыть его. Она-то думала, что с того дня Макс исчезнет из ее жизни навсегда. И вот теперь он стоит перед ней. Но они не могут быть вместе.
— Я должна была принести жертву, если хотела, чтобы у моего ребенка был отец.
— А на жертвенный алтарь в качестве ягненка ты возложила меня? — (Элизабет вздрогнула от его злой насмешки.) — Мне кажется, что ты свободна от своих обещаний с того дня, как погиб Джон. А что касается ягненка, он воскрес и находится перед тобой.
— Не смейся над этим, Макс.
— Неужели не видно, что мне не до смеха?
На мгновение она взглянула на него и оказалась в плену темных глаз. Она дрожала всем телом от страстного желания заняться с ним любовью. Но не могла сделать этого из-за терзавших ее сомнений и чувства вины.
Он ждал ответа.
— Я не могу, — сказала она. Но, увидев, какой болью наполнились его глаза, тут же чуть слышно добавила: — Не сейчас.
— Ну что ж, по крайней мере надежда остается.
— Могу я забрать свою одежду?..
— Я отдам ее тебе утром, после того, как ты хорошенько выспишься и позавтракаешь.
— Ты неисправим.
— И тебе это нравится. — Он подмигнул ей.
— Дай мне хотя бы мою ночную рубашку.
— А может, моя кровать тебе больше подойдет?
— Сейчас же отдай мою ночную рубашку!
Час спустя Элизабет, все еще не в силах заснуть, лежала на кровати, уставившись в потолок. Мысли о Максе не давали покоя. Трудно заставить себя не думать о нем, когда он лежит на постели в двух шагах… абсолютно голый… Но это было бы предательством по отношению к Джону…
Джонни больше нет, его смерть освобождает тебя от клятвы, твердил ей внутренний голос.
Она чувствовала, как ее добродетель улетучивается с каждым гулким ударом сердца.
Ступай к Максу, подсказывал ей здравый смысл.
Нет!
Он нужен тебе.
Нет!
Ты нужна ему.
Элизабет зажмурилась и прошептала:
— Только на одну ночь… и все.
Она докажет Максу, что между ними не было никакой любви — только влечение. И сама избавится от терзающих ее сомнений. После этого они снова начнут жить каждый своей жизнью и не будут гадать о том, что могло бы произойти.
Элизабет подошла к двери в спальню Макса и нашарила ручку… Ощупью нашла край кровати. Он спал, судя по мерному дыханию.
А вдруг он решит, что это сон? — думала она, расстегивая маленькие перламутровые пуговицы на своем халате. Ей самой казалось, что весь уик-энд — волшебный сон и что она вот-вот проснется дома в своей постели. Возможно, поэтому ей было легче прийти к нему.
Она сбросила халат на пол, скользнула под простыню и осторожно придвинулась к нему. Он лежал на спине в центре кровати, подложив руку под голову. Элизабет легонько коснулась его широченной груди.
Ее рука приподнималась и опускалась в такт его дыханию. Ей захотелось немного подразнить его, и она начала тихо водить кончиками пальцев по его бедрам и между ними. Его дыхание участилось, он застонал. Элизабет замерла, но Макс продолжал спать. Она успокоилась и снова принялась ласкать его.
Максу снился потрясающий сон. Он летит в своем «Бич-17» над Миссисипи. Рядом с ним Лайза Джейн. И вдруг он начинает отчетливо чувствовать запах ее духов. Он смотрит в небо и ощущает ее присутствие, ее руку у себя на бедре. Все-таки она решилась и сама пришла к нему.
Перед глазами кружилось голубое небо в облаках, огни на приборной панели и лицо ангела. В ушах гремел шум мотора. Макс развернулся к Лайзе Джейн и хотел посадить ее себе на колени. Он готов был заняться с ней любовью прямо там, на сиденье пилота. Это было безумием. Это было невозможно, но он уже не мог остановиться.
Она поняла его правильно и сама скользнула к нему на колени, оказавшись прямо над ним. Его руки гладили ее узкие бедра. Она казалась такой маленькой и хрупкой. Он боялся причинить ей боль. Ему пришлось слегка поумерить свой пыл и целиком передать инициативу ей.
Но вот он почувствовал, как его меч вошел в ее ласковые ножны. Волна неземного наслаждения захлестнула его с головой. Он услышал ее стон и проснулся.
Макс едва мог разглядеть Лайзу Джейн в темной комнате, но чувствовал влажный жар ее тела. Он провел руками по упругим бедрам, обхватившим его.
— Лайза Джейн, это ты?.. — сонно пробормотал он.
Она приложила пальцы к его губам, не дав ему договорить, и продолжала молча двигаться, подчиняясь собственному ритму.
Тело Макса пело от любовного восторга, но разум был сбит с толку.
— Лайза Джейн, — задыхаясь, повторил он, — подожди.
Она приникла к его губам долгим страстным поцелуем, не желая останавливаться.
Не прерывая поцелуя, он обхватил ее руками и перевернул на спину. Ноги ее по-прежнему крепко сжимали его бока. Не в силах больше противиться желанию, он глубоко вошел в нее. Она выгнулась всем телом и вскрикнула.
В темноте он разглядел блеснувшие на ее щеках слезы. Что это — слезы печали или наслаждения? Может, она чувствует себя обязанной ему? Может, он заставил ее сделать это?
Он остановился.
— Лайза Джейн?
Она широко раскрыла глаза, стараясь разглядеть в темноте его лицо. Оба тяжело дышали.
Он хотел что-то сказать, но она яростно замотала головой.
— Молчи! — взмолилась она. — Не отпускай меня. Люби меня. Дай мне помечтать хоть немного!
Она обняла его за шею и притянула к себе. Поцелуй был многообещающим, но что значили ее слова? Помечтать — о чем?
Его как током ударило. Разве она не назвала его раньше Джоном? О ком она сейчас думает: о Джонни или о нем? На этот вопрос был только один ответ. Она пришла к нему в темноте, чтобы не видеть лица своего любовника. На его месте она представляла Джона. И поэтому не хотела говорить с ним, с Максом.
Она продолжала ласкать его. Как тут сдержаться! И почему она имеет такую власть над ним? Черт бы побрал Джонни — тот занял его место в сердце Лайзы Джейн.
А потом Макс подумал, что он не вправе осуждать ее за то, что она хотела быть только с одним человеком, которого любила… и потеряла. Пусть его собственное сердце разрывается на части, но он даст ей то, о чем она просит. Он будет молчать и не отпустит ее. Он будет любить ее со всей страстью. Он готов на время стать ее мужем. Она получит то, что хочет.