— Ты даже не позволишь мне извиниться перед тобой?
— Ты уже извинялся. Дважды.
— Я хотел извиниться за то, как нелепо мы расстались много лет назад.
— Считай, что уже извинился. — Она наклонила голову: — Теперь мы можем вернуться?
— Я не могу так легко распрощаться с тобой.
— Надеюсь, ты не собираешься лить слезы и бить себя в грудь?
— Ты все такая же маленькая злючка? — обольстительным голосом произнес он.
Тесса не стала отвечать ему.
Его взгляд скользнул по ее лицу и остановился на губах.
— Если бы ты знала, как часто я думал о тебе...
Восемь лет назад она могла бы попасться на эту удочку, но только не теперь.
— Так же часто, как о своей сестре? — язвительно поинтересовалась она:
— Я думал о вас обеих.
— Кажется, я начинаю понимать. Ты так тосковал, что не мог даже написать сестре ни единого письмеца за все эти два года.
— Мне мешали тяжелые раны. Выздоровление заняло много месяцев, — вздохнул он. — Я плохо помню это время.
Как удобно! Не помню, и все тут!
— А разве приютившие тебя французы не могли написать за тебя?
— Это были безграмотные крестьяне.
— И конечно же, они не могли найти никого во всей Франции, кто бы смог написать письмо родственникам от твоего имени.
— Женщине это трудно понять, — снисходительно улыбнулся Ричард. — В воюющей стране царила такая неразбериха, что даже Веллингтон не знал об отречении Наполеона, когда командовал битвой при Тулузе.
— Должна признаться, я сбита с толку. Разве война не кончилась год назад?
— Ты не веришь мне. Даже моя хромота не является для тебя достаточным доказательством.
— Сочувствую твоим страданиям. Но ты сам сделал свой выбор.
— У меня его не было. — Его глаза наполнились притворной болью, — Твой дядя не оставил мне никакого выбора. Хотя тебе, впрочем, он мог сказать иначе.
Ричард и не подозревал, что Тесса своими ушами слышала каждое слово, сказанное им в разговоре с дядей Джорджем.
Они остановились возле картины, изображавшей Венеру и Марса в любовных объятиях, и Ричард неожиданно прошептал:
— Я все еще питаю к тебе нежные чувства, Тесса...
Она раздраженно вздохнула и попыталась убрать свою руку, но он крепко сжимал ее пальцы. На какое-то мгновение ей вдруг стало страшно, но она сумела скрыть это от него. Расправив плечи, она взглянула на Ричарда со всем высокомерием, на какое только была способна, и сказала:
— В фойе душно, я хочу вернуться в ложу.
— Постой! Позволь мне сказать тебе несколько слов. Все эти восемь лет я хотел сказать их тебе. Я был готов рискнуть чем угодно ради тебя, потому что я лю...
— Тише!— резко оборвала его Тесса.
Она бы с удовольствием сбежала от него, но вернуться в ложу без спутника было невозможно, иначе она дала бы повод для безобразных сплетен. И без того многие успели заметить ее враждебность по отношению к герою войны.
Закрыв глаза, словно от острой боли, Ричард торопливо проговорил:
— Прости меня. Разумеется, сейчас не время и не место для таких разговоров, но я слишком переполнен чувствами, чтобы...
— Я хочу вернуться в ложу, — настойчиво повторила Тесса. — В конце концов, у меня есть обязательства перед герцогом.
— Нет, сначала скажи, что прощаешь меня. Я хочу уверить тебя в своих чувствах...
Судя по всему, он все еще считал ее глупенькой молоденькой девушкой, готовой верить каждому его слову.
— Мне не нужны никакие уверения от таких, как ты, — с отвращением произнесла Тесса.
— Я не дворянин по рождению, но джентльмен. То, что произошло восемь лет назад, никогда не прозвучит из моих уст.
Однако уже прозвучало однажды.
— Ты не веришь мне, — сокрушенно покачал он головой. — Я вовсе не эгоист, как ты думаешь, но и не глупец. Я никогда не рискну подвергнуться осуждению семьи и всего общества.
У Тессы было множество причин не верить ему, но теперь это уже был не вопрос доверия или недоверия. Откровенно говоря, теперь она не могла не зависеть от его благоразумия и осторожности.
— Уехав из дома, я очень переживал за тебя, — сказал Ричард. — Но я не мог написать тебе, не рискуя навлечь на себя гнев твоего дядюшки.
— Я больше не хочу ничего слышать, — оборвала его Тесса. Ему было всегда наплевать на нее. Именно это он сказал дядюшке Джорджу, и она сама слышала эти слова.
Его пропитанное бренди дыхание коснулось ее щеки.
— Я черкнул Энни несколько строк, перед тем как уехать на континент, и поинтересовался твоим здоровьем. Любой иной вопрос мог вызвать подозрения.
Он говорил о том самом письме, которое Энни дала Тессе всего неделю назад.
— Разве мы не можем быть друзьями? — спросил он.
Ричард протягивал ей оливковую ветвь мира. Тесса была готова, ради Энни и на определенных условиях, принять ее.