Лондон, 21 сентября 1710.
[четверг]
Придется мне начать новое письмо на целом листе, а то как бы маленькие плутовки МД, возомнив о себе слишком много, не посчитали бы, что листочек слишком мал. В своем только что законченном письме я уведомил вас о получении нынче вечером вашего письма, но не стал больше ничего писать, потому что, милые болтушки, намерен ответить на него в этом послании. Полагаю, я уже сообщил вам, где обедал сегодня, а завтра я намерен уехать из города на два дня и буду обедать в том же обществе, что и в прошлое воскресенье: с нашим послом во Флоренции Моулсвортом[96], со Стрэтфордом и еще кое с кем. Мне сказали, что какая-то женщина из дома леди Джиффард справлялась обо мне в кофейне. Полагаю, это была матушка Стеллы. Завтра я отправлю ей с пенни-почтой[97] письмо и придумаю, как ее повидать, не рискуя в то же время столкнуться с леди Джиффард, которую я не желаю знать, покуда она не извинится передо мной.
22. Обедал у леди Люси в Хэмпстеде, а возвратясь домой, застал письмо от Джо[98], с вложенным в него прошением на имя лорда Уортона, которое я не премину переслать его милости и поддержу просьбу Джо, насколько это в моих силах. Но ходатайствовать перед королевой было бы по меньшей мере смешно. Все пребывают здесь сейчас в таком смятении, что мне покамест не советуют соваться даже с делом, ради которого я приехал, хотя оно касается духовного сословия целого королевства, так неужели же он думает, что кто-нибудь станет беспокоить королеву ради какого-то Джо? Я попробую заручиться рекомендательным письмом лорда-лейтенанта[99] к попечителям полотняной мануфактуры и, надеюсь, что этого будет вполне достаточно; на днях я напишу Джо, пусть наберется терпения. Это и есть отчасти ответ на ваше и на его письмо. Я спутал: за город я поеду не сегодня, а завтра, но отвечать дальше на ваше письмо пока не стану.
23. Положительно, с нашими маленькими МД хлопот не оберешься. Я должен писать им каждый вечер, я не могу лечь в постель, не перемолвясь с ними словечком, и не могу погасить свечу, не пожелав им покойной ночи. О господи, о господи! Да, я впервые обедал сегодня с Уиллом Фрэнклендом и его сокровищем: она не такая уж красавица. Не говорил ли я вам, что уеду сегодня за город? Однако я терпеть не могу ночевать вне дома и все связанные с этим треволнения, а посему выеду отсюда завтра в карете Фрэнкленда и к вечеру возвращусь домой. Леди Беркли пригласила меня в замок Беркли, а леди Бетти Джермейн — в Драйтон в Нортхемптоншире, но я не поеду ни туда, ни сюда. Оставьте меня в покое, мне надобно закончить свой памфлет[100]. Я отправил большое письмо Бикерстафу, и пусть епископ Клогерский догадается, если сумеет, какой из номеров журнала написан мною. Конечно, я напишу епископу Киллалайскому, но вам следовало растолковать ему, сколь неожиданным и поспешным был мой отъезд. Какой черт толкнул на это леди С.; насколько я знаю Д — и[101], так это скуластый, некрасивый малый и, сдается мне, не такой уж молодой, как вы говорите. Она жертвует двумя тысячами фунтов годовых и остается при шестистах. Отчет о том, как я, сойдя на сушу, добирался до Лондона, вы получите в моем втором письме, так что довольно об этом. Итак, вы, стало быть, перебрались в квартиру Престо; что ж, очень славно! Вот уже две недели, как у нас стоит восхитительнейшая погода, и я надеюсь, вы наилучшим образом воспользовались ею. Если только миссис Эш выполнит свое обещание, то лучше Баллигала[102] — места для прогулок не сыщешь. У Стеллы почерк прямо-таки императорский. Боюсь только, что вашим глазкам вредно так много писать; берегите их, очень, очень прошу вас, миссис Стелла. Разве вы не вправе поступать со своей собственной лошадью как вам заблагорассудится? Прошу вас, не позволяйте этому пустозвону Парвисолу продавать ее. Патрик напивается трижды в неделю, и я терпеливо сношу это; он, право же, сел мне на шею, но на-днях я непременно прогоню его на все четыре стороны, если только никто из вас за него не заступится. — Что за вздор! — Как я могу пристроить ее муженька в Чартер-хауз[103]? пристроить …… в Чартер-хауз. — Пишите регулярно! Позвольте, сударыня, разве я не пишу маленьким МД ежедневно и даже два раза в день? Ну вот, на письмо ваше я ответил полностью, а все прочее пусть будет, как будет. Пришлите мне мой вексель и передайте миссис Брент то, что я сказал насчет Чартер-хауз. Что ж, на сегодня, пожалуй, хватит, а засим до свидания, до завтрашнего утра.
24. Обедал нынче в шести милях от города у Уилла Пейта вместе со Стрэтфордом, Фрэнклендом и Моулсвортами[104] и возвратился домой вечером, усталый и сонный. Писать больше ни о чем не могу. Спокойной ночи.
25. До того нынче обленился, что пообедал по соседству[105] и просидел дома до шести над письмами епископу Клогерскому, декану Стерну и мистеру Мэнли: последнему — по той причине, что опасаюсь, как бы его не отстранили от должности, а посему написал, как я и другие здешние его друзья советуют ему себя вести. Надеюсь, он примет это к сведению. Мой ему совет — по возможности сохранять благорасположение его здешнего патрона сэра Томаса Фрэнкленда.
26. Замечаете ли вы, что когда я пишу, лежа в кровати, то оставляю более широкие поля. Кровать стоит так неудобно, что нередко, собираясь что нибудь настрочить, я принужден покинуть постель. Да будет вам известно, что есть лица, претендующие на должность Мэнли и обвиняющие его в том, что он вскрывал письма. Запомните, в последнее воскресенье, 24 сентября 1710 года было столь же жарко, как в разгаре лета. Все это было написано утром, а сейчас вечер, и Престо уже в постели. У нас бог весть что творится: представьте, я получил второе письмо от МД и должен непременно ответить на него в этом письме. Вексель уже передан мной Туку и так далее… Обедал нынче с сэром Джоном Холлэндом, смотрителем придворных служб, и просидел с ним до восьми, потом пришел домой, отослал письма и продолжал сочинять сатиру[106], которая продвигается весьма туго, а сейчас вот пишу дерзким МД; понятное дело, пай-мальчики должны писать вздорным девчонкам. Вашу матушку я еще не повидал: мое письмо, видимо, не дошло: попробую написать ей снова. Мистер С. пришел навестить меня и сообщил, что завтра утром М. уезжает[107] в деревню со своим мужем, коего я считаю порядочной скотиной, так что мне оставалось только передать ей свои добрые пожелания.
27. Сегодня целой компанией обедали у Фрэнкленда, Стиль и Аддисон тоже были. Это первый дождливый день с тех пор, как я приехал в Лондон. У меня пока еще нет возможности ответить на ваше письмо. Щенок Морган[108] написал мне длинное послание, в котором просит рекомендовать его на должность казначея или секретаря новому лорду-канцлеру, который прибудет с новым наместником Ирландии. Я не стану ему отвечать, передайте ему, пожалуйста, через его папеньку Раймонда[109] или еще через кого-нибудь нижеследующее: доктор Свифт получил его письмо и весьма рад был бы ему услужить, но не в состоянии сделать того, о чем он просит, ибо не пользуется ни малейшим влиянием среди особ, к которым следует по сему поводу обратиться. Вы можете переписать эти слова, и пусть Джо или Уорбертон[110] их ему передадут, чума его забери. И однако же именно таким путем всякие болваны получают должности. Я не могу кончить письма и пожелать вам спокойной ночи, потому что одна строка останется в таком случае незаполненной и МД рассердится. А вот теперь, пожалуй, и можно: спокойной ночи.
28. У меня есть для Дингли превосходнейший бразильский табак[111], наилучший из всех, когда-либо произраставших. Вы справляетесь относительно Ли, почему он не будет в ближайшие два месяца в Дублине? Потому что поедет в деревню, а потом возвратится в Лондон, чтобы ознакомиться с положением дел в парламенте. Спокойной ночи, сударыни. Нет, нет, не ночи: я написал это утром и по невнимательности вообразил, будто это написано вчера вечером. Обедал нынче наедине с миссис Бартон у нее на квартире, и она клялась, что леди С. во время своего последнего приезда в Англию была брюхата, хотя и уверяла, что у нее просто пучит живот, и при этом охотно со всеми видалась; затем она исчезла недели на три, а когда объявилась, от вздутия и следа не осталось, и она была тоща, как привидение. Стоит ли после этого удивляться, что она тем не менее выскочила замуж — при такой прыти это немудрено. Конноли смещен, и вместо него назначен мистер Роберте[112], который теряет при этом здесь более выгодное место: он был прежде таможенным комиссаром в Ирландии. В свое время Конноли уплатил за свою нынешнюю должность лорду Уортону три тысячи фунтов, стало быть, один раз в жизни он все-таки дал маху.
29. Желаю МД веселого Михайлова дня[113]. Обедал нынче с мистером Аддисоном и живописцем Джервесом в загородном домике Аддисона, а потом вернулся домой и продолжал писать свою сатиру. С тех пор как я приехал сюда, я сочинил один номер «Тэтлера»; попробуйте угадать, какой именно, и любопытно, сообразит ли епископ Клогерский, о каком номере идет речь. Я повидал сегодня мистера Стерна[114]: он обещал сделать все, как вы велели, и передаст от меня шоколад, и пусть Стелла лакомится на здоровье. Он, правда, уедет не ранее, чем через три недели, так что я предпочел бы воспользоваться какой-нибудь другой оказией. Ну, а теперь примемся отвечать на ваше письмо, любезные мои забияки. Мне не по душе, что вы стараетесь экономить шиллинги на всяких пустяках; похвально, что даже ваше дорожное приключение[115] не устрашило миссис Стеллу, но все-таки стоило ли рисковать. Я и двух пенсов не дам за любые дамские советы относительно моих бедных ушей[116], но, так уж и быть, чтобы угодить вам, справлюсь у доктора Кокберна. С Рэдклифом[117] я незнаком, а Бернарда[118] ни разу не видел. Уоллс, без сомнения, станет за семь лет еще большим сквалыгой под тем предлогом, что его ограбили. Итак, Стелла снова сочиняет каламбуры; что ж, это очень даже мило с ее стороны, но я все же не склонен сейчас уподобляться ей, хотя и мог бы сочинить целую дюжину; с тех пор, как я отбыл из Ирландии, мне ни разу не приходило в голову заняться этим. — Вексель епископа Клогерского? Да ведь он уже оплатил его; неужели вы думаете я настолько глуп, что уехал бы без этого. Что же касается четырех шиллингов, то я напишу вам расписку на имя Парвисола на обороте этого письма, и, пожалуйста, оторвите два письмеца, которые я напишу здесь же ему и Джо, или пусть лучше Дингли перепишет их и отправит. Хотя нет, то, что предназначается Парвисолу, должно быть, пожалуй, писано моей рукой. Нет, нет, никакого винограда я есть не стану. Я съел на-днях у сэра Джона Холлэнда штук шесть ягод, но не дал бы и шести пенсов за целую кучу этого добра, до того он в нынешнем году никудышный. Право же, надеюсь, с божьей помощью год спустя, в Михайлов день Престо и МД будут вместе. В прошлом году, помнится, я был в этот день в Ларакоре; но в будущем надеюсь съесть своего праздничного гуся в доме двух моих маленьких гусочек. Никакого эйля, сударыня, я не пью (вы, надо полагать, имели в виду эль), но зато каждый день пью отличное вино по пять-шесть шиллингов за бутылку. О господи, как много Стелла пишет; прошу вас, юные дамы, соблюдайте меру, не то вашего пыла хватит ненадолго. Завтра я иду к мистеру Гарли[119]. Что ж, на герцога Ормонда особенно уповать не приходится; он, правда, очень меня любит, и, думаю, что при случае дал бы мне какую-нибудь малость, чтобы избавить меня от забот, к тому же я пользуюсь расположением его лучших друзей. Но я ни о чем другом не помышляю, кроме дела, ради которого сюда приехал. Как видите, я написал Мэнли еще до получения вашего письма, но, боюсь, что он все же будет смещен. Да, мудрая Совушка, тело Блая[120] доставили в Честер как раз во время моего пребывания там, и я, кажется, написал вам об этом, а, может, и забыл. Я живу сейчас на Бери-стрит, куда перебрался неделю тому назад. Я поселился на втором этаже, и в моем распоряжении столовая и спальня за восемь шиллингов в неделю. Чертовски дорого, но зато я ничего не трачу на еду, никогда не хожу в таверну и очень редко разъезжаю в карете[121]. Тем не менее, это выходит довольно накладно. Что это вы, миссис Стелла, вздумали беспокоиться относительно моих бумаг? У меня те самые бумаги, какими снабдил меня архиепископ, и они не стали хуже от того, что оба епископа отбыли восвояси. Декан одобрительно отзывался… Чума забери этого декана! То, что он изволил сказать епископу Клогерскому, конечно же, свидетельство величайшего дружелюбия; удивляюсь только, как это у него хватило наглости так выразиться; однако же он ссудил меня деньгами — и на том спасибо. Я, конечно, не стал бы отправлять это письмо еще четыре дня, если бы не писал здесь заодно Джо и Парвисолу. Скажите декану, что если епископам понадобится послать мне пакеты, то им следует адресовать их в канцелярию мистера Стиля в Кокпите, и не на мое имя, а на имя самого мистера Стиля, а уж вложение пусть будет адресовано мне, потому что оплошность в указании адресата уже обошлась мне на днях в восемнадцать пенсов.
30. Обедал со Стрэтфордом, а с мистером Гарли увижусь только в среду. Уже поздно, и я хочу отправить это письмо сейчас, чтобы не прибегать потом к услугам ночного сторожа, и кроме того я хочу, чтобы Джо получил, наконец, мой ответ, и Парвисол тоже, а вам следует как-нибудь исхитриться, чтобы им не пришлось нести при этом двойных почтовых расходов. Больше мне нечего добавить кроме разве того, что я остаюсь и прочее.
Моулсворт Джон (1679—1726) — чрезвычайный посол при великом герцоге Тосканском; Свифт адресовал ему в 1724 г. свое пятое «Письмо суконщика».
Пенни-почта. — Была организована в 1683 г. Уильямом Докра (Dockwra) и обслуживала Лондон и его окрестности; адресат при получении письма или посылки уплачивал один пенни; пенни-почта перешла вскоре в ведение государства.
…письмо от Джо… — Речь идет о ходатайстве Бомонта о денежном вознаграждении за его изобретение.
…заручиться рекомендательным письмом лорда-лейтенанта… — то есть Уортона.
…закончить свой памфлет. — Возможно, речь идет о «Краткой характеристике графа Уортона».
леди С. …Д — и… — Свифт пишет о леди С. несколько дней спустя — 28 сентября, и вновь упоминает ее и Д — и в записи от 1 января 1711 г., где Свифт сообщает, что леди С. «умерла от горя»; о ком здесь идет речь, установить не удалось.
Баллигал — местечко в приходе Финглас в трех милях севернее Дублина, где священником был младший брат епископа Клогерского Диллон Эш, учившийся вместе со Свифтом в Тринити-колледже. Самый старший из братьев — Томас Эш — богатый человек, проживал время от времени в Баллигале, и Стелла у него гостила. Томас и Диллон, как и Свифт, были заядлыми каламбуристами.
…пристроить ее муженька в Чартер-хауз? — О ком здесь идет речь, установить не удалось. Чартер-Хауз — богадельня в Лондоне, основанная в 1611 г. на месте картезианского монастыря (отсюда название) для неимущих джентльменов, число которых не превышало 80, а также школа для 40 неимущих мальчиков.
…с …Моулсвортами… — Джоном и, возможно, его братом Ричардом, спасшим жизнь герцога Мальборо в битве при Рамийи.
…по соседству… — Возможно, у миссис Ваномри.
…продолжал сочинять сатиру… — «Чудесные свойства жезла волшебника Сида Хамита…» — стихотворная сатира на Годольфина, которая была отправлена издателю 4 октября (Poems, 131—135); Годольфина звали Сидни.
Мистер С., …М уезжает… — Кто этот мистер С, и о ком он рассказал, не установлено; М. вновь упоминается в записи от 9 февраля 1711 г. и, по-видимому, о ней же и ее муже идет речь в записи от 10 мая 1712 г.
Щенок Морган… — О ком идет речь, неизвестно.
…папеньку Раймонда… — Раймонд не доводился Моргану отцом, а, по-видимому, просто оказывал ему содействие.
Уорбертон Томас (ум. 1736) — был викарием, то есть помощником Свифта в приходе Ларакор, замещая его во время пребывания Свифта в Лондоне.
…бразильский табак… — Речь идет о нюхательном табаке, которым в те времена женщины увлекались наравне с мужчинами, его листы растирали обычно дома. Умение обращаться с табакеркой считалось признаком хорошего воспитания.
Конноли смещен, и вместо него назначен мистер Робертс… — Конноли Уильям (ум. 1729) — человек незнатного происхождения, разбогатевший и сделавший карьеру. В своем памфлете против лорда Уортона Свифт, в частности, обвинял последнего и в том, что он продал Конноли должности члена Тайного совета и таможенного комиссара; на эту вторую должность и был теперь назначен Фрэнсис Роберте. Впоследствии при Ганноверах Конноли стал лордом главным судьей Ирландии и поддерживал выдачу Вуду патента на чеканку разменной монеты для Ирландии, против чего Свифт выступил в своих знаменитых «Письмах суконщика».
Михайлов день — приходится на 29 сентября.
Стерн Инок — племянник декана собора св. Патрика, клерк ирландской палаты лордов.
…дорожное приключение… — Смысл этой фразы неясен в оригинале и, по-видимому, имеет отношение к чему-то сказанному Стеллой в ее письме.
…относительно моих бедных ушей… — Приступы глухоты и головокружений, от которых Свифт страдал на протяжении почти всей своей жизни, были, по-видимому, вызваны нарушением деятельности вестибулярного аппарата, или болезнью Меньера.
Рэдклиф Джон (1650—1714) — известный врач. Королева Анна много лет отказывалась прибегать к его помощи. Когда она находилась при смерти, за ним послали, но, зная, что ее состояние безнадежно и не желая рисковать своей репутацией, он отказался приехать. Его поведение обсуждалось на заседании палаты общин, что, возможно, и повлекло вскоре после этого его кончину.
Бернард Чарлз (ум. в октябре 1710) — известный хирург; Свифт далее упоминает в «Дневнике», что покупал книги во время распродажи библиотеки Бернарда.
Гарли Роберт (1661—1724), позднее граф Оксфорд. — Начал свою карьеру с активной поддержки высадившегося в Англии Вильгельма Оранского и год спустя стал членом парламента (1689), примкнув по семейной традиции к вигам; с 1701 г. — спикер палаты общин, с 1704 по 1708 г. государственный секретарь в кабинете Годольфина, где Гарли был весьма умеренным тори, но затем покинул кабинет в связи с непримиримой вигистской позицией Годольфина и Мальборо. Вместе с Болинброком и при содействии своей племянницы Эбигейл Хилл (в замужестве миссис Мэшем) добился отставки кабинета вигов и после увольнения Годольфина в августе 1710 г. был назначен канцлером казначейства, возглавив после этого новый торийский кабинет. С помощью Гарли Свифт надеялся добиться отмены налогов на ирландское духовенство, ради чего он приехал в Лондон и в чем ему отказали виги.
Блай Томас — священник, член ирландского парламента, умер 28 августа 1710 г. Далее в «Дневнике» упоминается его сын Джон.
…очень редко разъезжаю в карете. — В 1710 г. в Лондоне было около 800 извозчичьих карет; за полторы мили брали шиллинг; были также распространены портшезы, часто упоминаемые Свифтом, — закрытое, переносное кресло на шестах, которое несли носильщики; кроме того лондонцы охотно пользовались лодками, на которых не только добирались на другую сторону Темзы (центр Лондона находится на северном берегу), но и ездили вдоль берега, чтобы избежать неудобств езды по скверным мостовым.