- Пусть мне сейчас же скажут, кто это!
Глава 6
Что есть любовь, молю, скажите мне?
Колодец потайной, где в глубине
Восторг и сокрушенье спят на дне.
Набат, гремящий в гулкой тишине
О безднах ада, райской вышине,
И это все любовь, сказали мне.
- Он из западных краев, мадам, - сказал Берли, провожая взглядом удаляющуюся фигуру. - Родич сэра Хэмфри Гилберта, что водил ваши полки в Ирландию. Стишки пописывает, но, говорят, вояка неплохой. Звать Рели.
- Позвать сюда!
- Наглый выскочка! - буркнул у меня за спиной Хаттон. - Конечно, он это нарочно придумал - швырнуть в грязь такой чудесный плащик.
Робин, по другую руку от меня, недовольно рассмеялся:
- Ручаюсь, ваш посыльный недолго пробегает - сами увидите. Ваше Величество, он недалеко ушел.
Племянник Робина, бледный юный Филипп Сидни, глядел Робину в рот, словно услышал тонкую остроту. Я ждала беглеца. Что правда, то правда, мой посыльный в два счета привел его обратно.
- Так значит, Рели? - я рассмеялась в ревнивые лица своих спутников. Ну, сэр, я только что выслушала о вас самые нелестные реляции!
Нимало не смущенный, он засмеялся, показывая крепкие белые зубы.
- Однако я хорошо служил вам в Ирландии и послужу еще, гораздо лучше такой владычице!
Опять картавит, мягко и сильно.
- У вас особый выговор, сэр.
Он гордо вскинул голову:
- Я говорю на родном языке, мадам. Моя мать - урожденная Чампернаун, из западных краев.
- Чампернаун? И моя старая наставница, Кэт...
- Была сестра моей матушки.
О, милая, милая Кэт.
Чуть дрожа, я взглянула в дерзкие синие очи:
- Чтобы служить мне, вам, сэр, понадобится новый плащ.
- Будь я хоть нищий оборванец, я буду служить вам до последнего издыхания!
Я опять засмеялась:
- Неужели? Тогда приходите ко мне завтра.
Могла ли я быть благосклоннее?
Но каков наглец! Он не пришел, а прислал подарок, золотой полумесяц, усыпанный мелким жемчугом. При подарке был стишок, рифмованный вопрос "Что есть любовь?", и письмо.
"Не могу прибыть по Вашему велению, светлая луна, и не дерзнет смиренная моя звезда вступить в столь высокие сферы, доколе не будет готов заказанный мною новый плащ: стыжусь явиться пред богиней, пред нашей Дианой в чем-либо недостойном лобзания нежных ее лучей".
Мне понравилось.
Я решила приблизить его.
И когда он наконец соизволил явиться, его ждала щедрая награда довольно, чтоб оплачивать трех портных в течение года.
***
А они все ехали, миссионеры, мученики, радостные, отважные, навстречу нашей ужасной жестокости - и наша жестокость становилась все ужаснее, а они все ехали.
И Мария все плела бесконечную паутину, писала бесконечные письма, протягивала нити от испанского наместника дона Хуана к своим родичам Гизам во Францию и Шотландию, от них к Ватикану и вновь в Испанию. Во тьме, бесшумно и незримо, словно Пенелопа, мы распускали пряжу предательства, нить за нитью.., а она все пряла, день за днем.
А Филипп все сидел пауком в Испании, все вымышлял и вымаливал, как бы ему раз и навсегда подчинить испанскому господству Нидерланды и, заодно, Англию.
И все три нити свивали в одну три Серые Пряхи, три древние Судьбы, прядущие пряжу рока.
- Мадам, шкатулка - мастер Рели оставил.
Душистый сандал, и вырезано "ER?"! Прелесть!
А что внутри?
Сей взор, что манит руки всех сердец,
Рука, что манит сердце в каждом взоре,
Рука и взор, ум и небесный гений
Владычицы моей превыше восхвалений.
- Верни его! Бегом!
- Мадам, он недалеко!