Послезавтра поеду в Иерусалим. У меня там много знакомых, и особенно ждет меня Алекс. Я слышала от многих, что я ему нравлюсь. Не хочу еще раз выражать свое мнение, но в глубине души - старое ощущение: нет! Вопреки тому, что мне бы хотелось, в конце концов, сказать: д а.
Вчера мы были в кибуце. Я участвовала в пасхальном вечере и в концерте. Тем временем я наблюдала за людьми: искала. Может быть, он здесь среди празднующих, может быть, он близок ко мне и мы проходим друг возле друга, не замечая этого. А, может быть, он так далек, что мы никогда не встретимся. Я слишком большая оптимистка по своей натуре, чтобы действительно думать так.
{139}
14.5.1940
Я сидела и учила по тетрадке общий курс сельского хозяйства. И вдруг меня пронзила мысль: как я здесь изолирована от всего света! И откуда у меня такое терпение учиться и готовиться к экзаменам, когда в Европе разгорелась самая большая битва в истории человечества? Ведь перед нами дни, которые определят будущее всего мира. Война в Европе распространилась на огромные территории, и понятен страх перед тем, что она может переброситься и на нашу страну. Во всем мире напряженность. Германия крепнет с каждым днем. И если весь мир стоит на краю пропасти, трудно заниматься крохотными проблемами и еще труднее верить в значимость дел одиночки.
Трудно мне сейчас продолжать писать. В комнате болтают о всякой всячине, и кроме того, я устала. Нет времени даже немного подумать, и выразить свои мысли мне тоже не дано. В особенности на иврите. Правда, язык не причиняет мне больших трудностей, но простые слова и фразы выражают лишь простые мысли.
В Иерусалиме я чувствовала себя очень хорошо. Отпуск был приятным, и мне открылись новые черты городской жизни, которые заставили задуматься. Вообще-то, после большого перерыва я снова немного поспорила. Как оптимистка, я стояла одна против... (Гасят свет).
{140}
18.5.1940
(на венгерском)
Так много на свете вещей, которые я не воспринимаю, но меньше всего я в состоянии понять саму себя. Есть у меня желание знать и понять, кто я и что такое моя жизнь. Но, к сожалению, я могу лишь спрашивать, а ответить... не могу. Это факт, что у меня нет уверенности в себе и решительности.
Во мне борются да и нет, силы притяжения и отталкивания, эгоизм и чувство коллективизма. Самое плохое - я думаю о себе так поверхностно, что стыжусь признаться в том себе самой. Возможно, что я все это чувствую в присутствии Мирьям, которая нашла свой путь и способна глубоко проникать в суть вещей. А, может быть, причиной всему разница в возрасте? Я уже оправдываюсь, будто боюсь видеть вещи такими, какие они есть. Я вообще вижу все только с хорошей стороны, и это называю оптимизмом. Это, пожалуй, удобная позиция, но она не поможет моему развитию. К людям я отношусь так неестественно, отчужденно. Я легкомысленна, поверхностна, возможно, даже, невоспитанна. Неужели это действительно присущие мне свойства? Хочу верить, что нет. Но если так, что со мной будет?
Сегодня я слушала музыку. Звук сочетается со звуком и в совокупности образуется прекрасная гармония. Каждый звук в отдельности как будто лишен смысла, нет в нем ни окраски, ни цели, но вместе это музыка. Разные бывают звуки - пиано, фортиссимо, стаккато и т. д. А что я? Какие звуки вызывают клавиши во мне? И образуют ли эти звуки в сочетании гармонию? Мы изучали водные растения, назначение {141} которых - служить пищей для малоразвитых животных организмов. А, может быть, и наше назначение-быть добычей, подчиняясь какому-то более возвышенному закону природы ? Неужели это наше предназначение? А если дело обстоит так, мы будем знать, по крайней мере, что наша жизнь не имеет самодовлеющего смысла. И в этом - преимущество человека перед животными...
26.5.1940
Несколько слов об электролизе (или о вопросах воспитания) : в химическом растворе беспорядочно движутся наэлектризованные атомы. Когда пропускаешь ток, атомы вдруг расходятся и движутся к двум полюсам, отдают им свой заряд и покидают полюса в качестве свободных, незаряженных атомов.
И я подумала о нашем народе, о воспитании в нашей стране. В прошлом наша молодежь состояла из разных слоев, это был как бы раствор из многих элементов. Но при этом у всех была общая черта: еврейская молодежь. И вот в эту среду проникли течения, более сильные, чем электричество, и стали притягивать атомы к разным полюсам, к таким полюсам, что их разделяют целые миры. И вот уж нет более "еврейской молодежи" (ибо атомы передали свою силу, свое напряжение разным полюсам - политическим партиям), а вместо этого есть сейчас полюса и собравшиеся вокруг них атомы. И кто знает, если атомы не отдадут свой потенциал {142} полюсам, когда настанет время действовать, вырабатывать электричество, не исчезнет ли их сила, не ослабнет ли напряжение?
Разве мы настолько сильный и большой народ, что можем позволить себе отделить брата от брата (еврея от еврея) и заранее определить пути, ведущие к противоположным полюсам, противостоящим друг другу? Разве не слишком велика ответственность - дать течению увлечь за собой людей, прежде чем те разглядели, где эти полюса и куда ведет дорога?
Электролиз?.. Я закрыла тетрадь по химии. Но кроме того я должна написать, что читаю сейчас две великолепные книги. "Стихи Рахели" и книгу Бубера "Слово о еврействе" (на немецком). Обе они говорят мне так много и, понятно, с разных точек зрения. У Рахели я много чувствую, у Бубера я понимаю много такого, чего раньше не знала, о еврействе и о самой себе.
С точки зрения Бубера, как он понимает еврейство, я настоящая еврейка. Чтение его книги доставляет мне радость. Разве мы не обязаны создать единый и концентрированный раствор, который мог бы действовать, когда настанет время, - еврейскую молодежь? И ранее я ощущала свое еврейство, но получить объяснение о столь сугубо внутренних делах, - это много больше того, что может дать книга. Я продолжаю ее читать.
Сдала экзамен по сельскому хозяйству и производству молока, надеюсь, что успешно. Вчера была в рабочей деревне - учреждении для {143} трудновоспитуемых детей. Мне было очень интересно. Правда, самое интересное трудно воспринять при таком поверхностном визите. Надеюсь, что у меня еще будет возможность узнать поближе это учреждение и детей.
4.6.1940
(на венгерском)
Будапешт Нахалал Лион
Вот три точки, вокруг которых моя мысль летит со скоростью молнии. Места как будто исчезают, остаются я, мама и Гиора. На этом фоне я ощущаю все волнения нашей жизни, полной такого напряжения. Все волнения? Я знаю, что это не так. Я не чувствую и тысячной доли того, что переживает мама. Она страдает из-за наших грез и планов, которые, дай Бог, чтобы не превратились в прах в этом всемирном пожаре. Если хотя бы Гиора был бы здесь! Кто знает, не пропустил ли он уже все сроки. А если это так, то я виновата, это произошло из-за моего легкомыслия и бездеятельности.
А страна? А будущее и все стоящие перед вами испытания и связанные с ними трудности?
Я верю всем сердцем в будущее этой страны, даже если ей предстоит пройти через огонь и бурю. Я не опасаюсь за свою судьбу. Не из-за того, что не люблю себя, напротив, - из эгоизма, но в другой форме. Человек боится причинить зло очень дорогим ему людям, потому что их страдания ему самому причинят боль.
Над нами голубое ясное небо. Кругом царят {144} мир и покой. Мне бы очень хотелось крикнуть по радио: молчите, это неверно! Ложь и фальшь ваши победные реляции о множестве убитых и раненых. Неверны сведения о бомбежках и разрушениях. Кто осмелится желать этого? Кто может понять, в чем историческое значение этой бойни? Вы хотите превратить весь мир в "чистый лист" и построить на нем новый мир?
Но кто будет строить, для кого и для чего? Может быть, для того, чтобы потом было что разрушать? "Человек, борись - верь!" (Цитата из "Трагедии Человечества" И. Мадача.). Но во имя чего стараться? Второй вопрос я не рискую задавать, так как хочу еще верить.
17.6.1940
(на венгерском)
Немцы стоят на подступах Парижа. Скорее всего, город падет сегодня. Париж, Франция, а затем весь мир. Какая ждет нас судьба? Я спрашиваю лишь одно: доколе? Потому что я совершенно уверена, что Гитлер падет. Но спустя сколько лет? Может быть, перед ним еще 15 лет, как у Наполеона? Как могла история повториться? Та же карьера, та же жизнь, захваты, понятно, в немецком издании XX века. Ой, как страшно, как ужасно это гитлеровское издание! Италия тоже вступила в воину, и прямая опасность, таким образом, в несколько раз возросла. Если мне суждено жить еще 10-15 лет, мы увидим, для чего все это было нужно. А, может {145} быть, нужны 100 лет, чтобы жизнь превратилась в историю?
29.6.1940
Франция? Гиора? Мама? Трудно сказать, что болит сильнее в водовороте событий этих дней. Франция согласилась на позорнейшее перемирие. Она почти перестала существовать. С Гиорой прекратилась всякая связь. Сертификат он получил слишком поздно. Я не знаю, где он находится. Я еще надеюсь. А, может быть (с этого места и до конца запись идет на иврите), все же, он смог уйти, может быть, он уже прибыл. С тайной надеждой я всматриваюсь в лицо каждого парня. Может быть...
О, как страшно это ощущение: я виновна, я ответственна за все события, которые касаются Гиоры. А, с другой стороны, я знаю, что в такие времена, когда идет война, нет вины. Невозможно судить и решать, что всего лучше быть здесь или в другом месте. А мама...
Я вижу ее перед собой в бессонные ночи, как она встает, озабоченная, по утрам, как она читает новости, как она ждет почту, как она прячет всю тревогу и печаль в своем сердце, ибо она слишком благородна, чтобы докучать другим своими горестями. А я, я нахожусь в тысячах миль от нее и не могу сесть рядом, легонько погладить ее больную голову, успокоить, разделить с ней заботы.
А я работаю на поле, прессую солому, осуществляю, или думаю, что осуществляю свои {146} цели. Они несомненно, хорошие, даже прекрасные. Но можно ли, стремясь в даль, терять то, что было вблизи? Единственный ответ, который я даю сама себе, это тот, что я не могла бы жить в Венгрии, как жила прежде. Думаю, что была бы там несчастной. Каждый должен искать свой путь, свое место, свое назначение. Даже, если мир горит и все переворачивается! - Нет, я не могу искать объяснений, причины. "Да" и "нет" сталкиваются во мне, и одно противоречит другому.
А у нас пока еще тихо. Но внутренний покой, внутренняя тишина - где вы? Телега истории так трясет наши души, что ни одна из них не может избежать потрясения.
3.7.1940.
Кфар-Гилади
Я нахожусь в Кфар-Гилади. Утром вышла вместе с Мирьям на большую прогулку: Тивериадское озеро, затем горы, скалы, одинокие поселения. А теперь - Кфар-Гилади. Горный ветер, тишина.
5-26.7.1940
С чего начать? - Я так много повидала и прочувствовала за последние дни. Сейчас мы сидим в эвкалиптовой роще, возле Кфар-Гилади. Мирьям вырезает свое имя на дереве, а я хочу все вспомнить и написать, пока не придет какая-либо машина и не повезет нас дальше. В субботу рано утром я поднялась на горы, что напротив Кфар-Гилади. Окрестности чудесные.
И в свежести чудесного утра я поняла, почему {147} Моисей получил Тору на горе. Только в горах можно получить повеление свыше, когда видишь, как мал человек, и все же чувствуешь себя в безопасности из-за близости к Богу. На горе расширяется горизонт (во всех смыслах слова) и становится понятным мировой порядок. В горах можно верить и нужно верить. В горах сам собой возникает вопрос: кого Я пошлю? - Пошли меня! Служить добру и красоте. - Но смогу ли?
Примерно, в полдень мы вышли с несколькими кибуцниками на прогулку. На грузовике кибуца поехали в Метулу. А оттуда великолепными дорогами - в Танур. Вернулись к обеду, и тотчас оказалась попутная машина в Дан.
Что еще рассказать о Кфар-Гилади ? - Большой кибуц, развитый, красивый, благоустроенный. Из людей хочу упомянуть Гершона, очень приятного человека. Мы еще в пути познакомились с ним, и он о нас очень заботился. Настоящий халуп, сердечный человек, я была рада с ним познакомиться.
Второй пункт: Дан. Небольшое хозяйство, одинокое, в окружении богатой природы. Товарищи - частично выходцы из Трансильвании - встретили нас хорошо. Один из них самоотверженно за нами ухаживал. Он пошел с нами к источнику Дан, в Тель-эль-Кади, - очаровательный источник, а рядом примитивная арабская мельница. Вообще-то следует отметить хорошие отношения между жителями Дана и их арабскими соседями, а также сирийскими арабами. {148} Понятно, что во всем полагаться на них нельзя, но дружеские связи усиливают чувство безопасности.
Мы ночевали в Дане, а назавтра вышли смотреть окрестности: Сааса, Дафна, Шеар-Яшув - новые поселения, положение которых пока тяжелое. Хорошая земля, изобилие воды, но земля нуждается в очистке от камней и надо охранять ее - с политической точки зрения. Но если события не помешают развитию, их ждет хорошее будущее. Здесь есть все условия для создания развитого сельского хозяйства. Мы посетили также несколько девушек, которые окончили школу в Нахалале. Они все очень хорошо устроились. И отсюда можно сделать вывод, что наша школа действительно дает хорошую подготовку.
Назавтра мы проторчали на шоссе до вечера. Почти уже отчаялись, под вечер наше терпение иссякло и мы сказали: будем ждать еще четверть часа... Вообще-то нам не хотелось возвращаться в Кфар-Гилади. И Тель-Хай, который перед нами, хорош и красив скорее как символ, чем место для ночлега. И вдруг: идет машина. Если бы меня увидала мама посередине дороги с поднятой рукой... Вообще, если бы она меня видела во время прогулки, что бы она сказала? - Ведь все прошло здесь в атмосфере, которая так отличается от жизни в Венгрии! И именно это особенно приятно.
Вечером мы уже были в Хулате. Молодой коллектив, приятная компания, изумительные окрестности. Отличные возможности поплавать {149} и покататься на лодке.