- Мне невыносимо покидать тебя, но я должна уехать.
Айво спросил то, о чем они думали оба:
- Почему?
- Потому что мне надо самой стать на ноги и устроить свою жизнь. Потому что я должна рассчитывать только на себя, я не могу жить в твоем доме вечно. Это было бы не правильно. И, думаю, не вполне прилично.
- Но что сделало бы это приличным? - настаивал Айво. Ему хотелось, чтобы Беттина произнесла это вслух - и в то же время он испытывал страх, неведомый прежде.
- Ты должен удочерить меня, - отшутилась Беттина, и оба они засмеялись. Однако Айво быстро посерьезнел:
- Наверно, ты подумаешь, что я сошел с ума. Видимо, мне не стоило бы это говорить, но когда я был в Европе, мне в голову пришел великолепный, казалось, план. Теперь, конечно, я понимаю, что был тогда не в своем уме, - Айво напряженно улыбнулся, стараясь не смотреть на Беттину. - Знаешь, что я собирался сделать? - сказал он почти про себя, растянувшись на траве и жмурясь от солнца. - Просить тебя стать моей женой. И даже не просить - настаивать. Но тогда ты еще жила в. отцовской квартире, и все было по-другому. Потом ты переехала ко мне, и я подумал, что ты в моей власти. Мне претило использовать это преимущество. Я не мог... - Услышав, как Беттина с шумом втянула воздух, он замолчал, повернулся к ней и увидел, что она, остолбенев, вперилась в него взглядом, а по щекам у нее струятся слезы. Айво кротко улыбнулся и провел ладонью по ее влажному лицу. - Не пугайся, Беттина. Глупенькая, неужто ты думаешь, что я сделал бы это? Перестань плакать.
- Почему?
- Что - почему?
Айво протянул ей свой носовой платок, и она приложила его к глазам.
- Почему ты не просил?
- Ты это всерьез? Потому что тебе нет еще и двадцати, а мне - шестьдесят два. Разве этого не достаточно? Мне не следовало бы даже говорить тебе то, что я сказал, но так уж нелепо все вышло с этим твоим внезапным намерением переехать. Дело в том, что мне не хочется отпускать тебя. И я решил признаться тебе во всем, что я думаю и чувствую, рассказать обо всем, что произошло со мной за последние три недели. Я хочу, чтобы ты тоже была со мной откровенна.
- Но почему, почему ты не просил? - Беттина вскочила и впилась взглядом в несколько ошарашенного Айво, который лежал у ее ног.
- Стать моей женой? - изумился Айво. - Ты сошла с ума? Я же тебе сказал мне слишком много лет.
Айво произнес это довольно сердито и сел, обхватив колени, Беттина опустилась рядом с ним на траву, не сводя с него сияющих глаз.
- Ты бы мог дать мне по крайней мере шанс. Почему ты не поинтересовался, что чувствую я? Но нет - ты слишком увлекся ролью наставника и все решал за меня, считая меня ребенком. А я уже не ребенок, слышишь? Я - женщина, и у меня тоже есть чувства. Я влюблена в тебя с... с... - да что там говорить! Всю жизнь я влюблена в тебя. А ты разве это замечаешь? Нет. Говоришь мне что-нибудь? Нет! Айво...
Беттина не смогла закончить, потому что он весело улыбнулся и крепко поцеловал ее в губы.
- Ты сошла с ума? - оторвавшись, повторил он.
Теперь и Беттина не скрывала улыбку.
- Да. Я схожу с ума по тебе. Господи, неужели ты не понял этого? Не догадывался? Помнишь, ты поцеловал меня в новогоднюю ночь? Казалось, все стало ясно, а ты вдруг пошел на попятную и начал опекать меня как дочь.
- Что все это значит? Неужели ты правда любишь меня? Я имею в виду по-настоящему, а не только как старого друга отца?
- Именно это я и хочу сказать. Я люблю тебя. Люблю...
Беттине показалось этого Мало, и она, встав во весь рост, крикнула деревьям:
- Я люблю тебя!!!
- Сумасшедшая! - сказал, смеясь, Айво и повалил ее на землю. Теперь она лежала рядом, и его глаза искали ее глаза, и руки его стремились к ней.
- Я люблю тебя... Дорогая, как я тебя люблю, - прошептал он и прильнул к ней губами.
Глава 12
Они вошли в квартиру на цыпочках, по-воровски, но Беттина все испортила, захихикав, когда Айво помогал ей снять пальто. На лестнице, ведущей на второй этаж квартиры, Айво хрипловато прошептал:
- Матти уехала к сестре в Коннектикут. Сегодня вечером ее не будет.
- Будет, не будет - какая разница? - Беттина вызывающе подняла на него зеленые глаза, и ему вдруг стало совершенно безразлично, узнает ли кто о том, какие чувства он испытывает к Беттине. Он даже не ощущал себя виноватым. Просто до безумия, каждой частицей тела и души, хотел ее. Ему удалось справиться с собой лишь когда они вошли в его спальню. Глаза его вдруг осветились нежностью. Беттина стояла у двери - босая, в джинсах и свитере, совсем девочка - и не сводила с него глаз. Он подошел к ней, бережно взял ее за руку, проводил к глубокому красному креслу, сел сам и медленно усадил ее к себе на колено. В голове у него промелькнула мысль, что вот так же он держал ее много раз, когда она была ребенком.
- Беттина, любимая, - ласково прошептал он и начал нежно прикасаться губами к ее шее, но вдруг оторвался от нее и заглянул ей в глаза. - Я хочу, чтобы ты сказала мне одну вещь, только честно. У тебя был мужчина?
Она медленно покачала головой и принужденно улыбнулась.
- Нет. Но это не имеет никакого значения, Айво.
Она хотела сказать ему, что не боится. Что так долго ждала этой минуты, и что никакая боль не станет слишком высокой ценой. Что после первой ночи она всю жизнь, до конца его дней, будет доставлять ему радость. И больше ей не надо. Вот что она хотела для него совершить.
- Ты не боишься? - спросил он, трепетно обнимая ее.
Она медленно покачала головой. Айво тихонько засмеялся:
- А вот я боюсь, глупенькая. Она подняла на него широко раскрытые зеленые глаза и с улыбкой спросила:
- Почему?
- Потому что не хочу причинить тебе боль.
- Этого не будет.. Никогда.
Он кивнул и бережно взял ее за руку. Некоторое время они молчали, потом Беттина вскинула на него вопросительный взгляд.
- Я не забеременею?
Она не боялась этого, ей просто хотелось знать. Прежде ей приходилось слышать о том, что девушки становились беременными после первого раза. Однако Айво отрицательно покачал головой и улыбнулся, отчего Беттина немного удивилась.
- Нет, любимая. Я не могу иметь детей. По крайней мере, в настоящее время. Я давным-давно позаботился об этом.
Беттина с пониманием кивнула, не желая вдаваться в подробности.
Айво поднялся с кресла, прижимая к себе Беттину, как куклу, бережно донес ее до кровати, положил и начал медленно раздевать. В комнате темнело. Снимая с нее одежду, он ласкал ее тело - глазами, губами и кончиками пальцев. И вот она лежит перед ним обнаженная, маленькая, ладно сложенная. Ему не терпелось прижаться к ней и ощутить нежную шелковистость ее кожи, но он поступил иначе заботливо накрыл ее простыней, отошел и начал раздеваться сам. К этому времени в комнате стало совсем темно.
- Айво! - позвала она тоненьким, детским голоском.
- Да? - откликнулся он, и Беттина, несмотря на темень, поняла, что он улыбается.
- Я люблю тебя.