- И ваш отец больше не женился?
- Естественно, нет, - заявила Беттина и прибавила, уже мягче:
- Зачем ему была нужна жена? У него была я.
Он в ужасе вытаращил глаза, так что Беттина поспешила развеять его предположения, подняв руку и энергично помотав головой.
- Нет, вы не то подумали. Такие, как мой отец, женятся ради чего угодно удобства, общения, - но не ради того, что побуждает вступать в брак обычных людей. Им нужен советчик, постоянный компаньон в путешествиях, хранитель покоя. Всем этим была для него я.
Вглядываясь в нее, он очаровывался ею все сильней. Как много ей довелось изведать. Она даже стала старше выглядеть, заговорив о своей жизни. Она очень красивая, такой женщины он еще не встречал.
- А вообще-то, - продолжала Беттина, - я думаю, что многие женятся или выходят замуж ради удобства и общения.
- Вы тоже?
- Отчасти, - улыбнулась она и откинула голову на подушку, полуприкрыв глаза. - Но я была влюблена.
- В кого? - спросил он почти шепотом.
- В человека, которого звали Айво Стюартом. - Беттина продолжала говорить, глядя в потолок, потом перевела взгляд на доктора. - Не знаю, будет ли вам, это интересно, но он много лет был издателем "Нью-Йорк Мейл" и совсем недавно отошел от дел.
- И он стал вашим мужем? - удивился Джон. Видимо, слова Беттины произвели на него совсем не то впечатление, какого она ждала. - Как вы с ним познакомились?
Он до сих пор не мог понять ее, не мог вместить в себя то, что она рассказывала. Да, она работала в каком-то гастрольном шоу, но откуда тогда в ней эта светскость, это королевское достоинство? Каким образом девушка из разъездного театрика могла выйти замуж за газетного магната? Или она лжет? А может, она и впрямь сумасшедшая? Может, надо провести углубленное обследование?
Беттина снисходительно улыбалась, глядя на врача.
- Тогда надо все рассказать с самого начала. Вы слыхали когда-нибудь о Джастине Дэниелзе?
Глупый вопрос. Беттина задала его просто так. для эффекта.
- Писатель?
Она кивнула.
- Да. Он - мой отец.
И она охотно поведала ему историю своей жизни, во всех подробностях. Ей, правда, было необходимо выговориться.
Когда она закончила рассказ, не пропустив ни одной существенной детали и поделившись надеждами и мечтами, он спросил:
- И что теперь, Беттина?
Она открыто посмотрела ему в глаза.
- Кто знает? Думаю, мне надо начинать новую жизнь.
Но за спиной - груз прожитых лет. Трудно с такой тяжелой ношей все начинать сначала. Вот она рассказала ему все, а легче не стало.
- Почему вы остановили свой выбор на Сан-Франциско?
- Не знаю. Под влиянием момента. Вспомнила, как мне здесь было хорошо. Кроме того, меня здесь никто не знает.
- А вы не боитесь этого? Беттина улыбнулась:
- Боюсь немного. Но сейчас от этого даже легче. Иногда хорошо жить в полной безвестности. Здесь я все начну сызнова. Я смогу быть просто Беттиной Дэниелз, чтобы понять, чего я на самом деле стою.
Он серьезно посмотрел на нее.
- Во всяком случае, чтобы забыть, кем вы были прежде.
Беттина взглянула на Джона и поняла, что он заблуждается.
- Дело не в этом. Все, что было в прошлом - это не зря. И я не отрекаюсь от прежней Беттины. Разве что последнее замужество было ошибкой. Но когда я жила с отцом, - она замолчала, подыскивая нужные слова, - это была необыкновенная жизнь. Я бы ее ни на что не променяла. Джон с сомнением покачал головой.
- Вы не испытали того, что бывает в жизни нормальных людей. У вас не было любящих родителей, простой домашней обстановки, вы не дружили со сверстниками, не общались с ними вне школьных стен. Вы не учились в колледже, где могли бы встретить хорошего парня и выйти за него замуж. Вас окружали странные, эксцентричные люди шоу-бизнеса, много старше вас. Жизнь ваша была наполнена кошмарами.
- Вы чересчур сгущаете краски, - обиделась Беттина. Неужто история ее жизни производит на людей такое впечатление? Кажется безобразной, фатовской? А может, так оно и было? От горькой обиды захотелось плакать, но распускаться было нельзя.
А Джон в этот момент опомнился. Что же он делает? Она - его пациентка, а он травит ее. Он виновато посмотрел на Беттину и взял ее за руку.
- Простите, я не должен был этого говорить. Не знаю, как вам объяснить, но все, что вы рассказали, произвело на меня такое гнетущее впечатление. Мне горько, что вам пришлось пройти через все это, и я искренне озабочен тем, что с вами будет.
Беттина недоуменно посмотрела на него, все еще переживая несправедливую обиду.
- Благодарю вас, хотя вам не за что извиняться. Вы имеете право высказать свое мнение. Как я уже сказала, я собираюсь обосноваться в вашем городе, и я хотела бы иметь в вашем лице не только врача, но и друга.
Да, наступила пора узнать, как живут остальные, "нормальные", как сказал бы Джон, люди.
- Надеюсь, так и будет. Но я действительно очень сожалею. У вас была трудная жизнь, и вы заслужили право на лучшую долю.
- Кстати, а откуда вы родом?
- Из Сан-Франциско. Я прожил здесь всю жизнь. Здесь вырос, здесь учился в Стенфордском университете. Все вполне заурядно, а точнее сказать, спокойно и нормально. Когда я сказал, что вы имеете право на лучшую долю, я имел в виду любящего, без вредных привычек, здорового и душой и телом мужа, который не был бы вчетверо, а то и впятеро старше вас, двоих детей и приличный дом.
Беттина метнула на него недобрый взгляд. Неужели он не понял, что в ее жизни было много прекрасного, и какова бы она ни была - это ее жизнь?
Он, словно прочитав что-то в ее глазах, спросил:
- Надеюсь, вы не собираетесь опять искать работу в театре? Она покачала головой.
- Нет, мне надо начинать мою пьесу. Ему это не понравилось.
- Беттина, почему бы вам не устроиться на постоянное место? Думайте о чем-нибудь попроще. Вы можете найти работу в конторе, в музее, в страховой компании. Там вас будут окружать счастливые, неиспорченные люди. И ваша жизнь быстро станет на нормальные рельсы.
Беттине никогда раньше не приходило в голову стать страховым агентом или музейной смотрительницей. Это не для нее. Все, в чем она понимала толк, - это литературная и театральная работа. Но, может быть, он и прав? Может, все это ненормально, и ей следует держаться подальше от этого? Ах да, чуть не забыла.