- А разве я дал вам повод так думать? - изумленно спросил Оливер. - Речь шла не о вас, а о вашем сыне.
- Вы были женаты?
- Нет, - с улыбкой ответил Оливер. - Мне никто не делал предложения.
- Я серьезно, Олли.
Они быстро становились друзьями, и оба понимали, что, несмотря на растущую привязанность, дальше дружбы дело не пойдет. Беттина считала это невозможным, и Оливер уважал ее точку зрения.
Подали блины, и он, улыбнувшись Беттине, приступил к ним, продолжая разговор.
- Я тоже серьезно. Правда, я никогда не был женат.
- Почему?
- Не нашел никого, с кем бы мог связать всю свою жизнь.
- Прекрасно сказано.
Беттина состроила гримасу и попробовала блин.
- Значит, номер третий не одобряет вашу деятельность? - вдруг спросил Пакстон.
Беттина медленно покачала головой:
- Нет.
- Это не удивительно.
- Почему?
- Потому что большинству мужчин трудно примириться с тем, что у женщины есть другая жизнь. Прошлая или будущая. А у вас есть и то, и другое. Но вы поступили так, как должны были поступить.
- С чего вы взяли?
Она спросила это так серьезно, что Оливер не удержался и взъерошил ее каштановые волосы.
- Не знаю, помните ли вы, - улыбнулся он, - но в одном романе вашего отца есть замечательное место. Я наткнулся на него, когда мучительно обдумывал соглашаться ли поступать в "Нью-Йорк Мейл". Ваш отец одобрил бы ваш выбор.
Он прочитал, слово в слово, знакомый фрагмент. Беттина от удивления широко раскрыла глаза.
- Боже мой, Олли, именно это я прочла в тот день, когда решила приехать сюда. Именно это место определило мой выбор.
- И мой тоже, - сказал он и как-то странно посмотрел на нее.
Они выпили водки в память о Джастине, доели блины и, держась за руки, возвратились в отель. Оливер не стал подниматься к ней в номер, но назначил встречу на субботу. Они решили сводить Александра в зоопарк.
Глава 38
В конце октября Беттине приходилось работать дни и ночи. После бесконечных репетиций в театре она допоздна засиживалась у себя в комнате, внося поправки в текст пьесы. Рано утром она отправлялась в театр, а вечером возникала необходимость вновь вносить изменения. С Айво она вообще не виделась, с Олли очень редко, а сыну могла уделить не более получаса в день. Иногда с Александром играл Оливер Пакстон. Беттина не возражала: как-никак, сыну требовалось общение с мужчиной. От Джона по-прежнему не было никаких известий.
- Не понимаю, почему он мне не звонит, - сказала она как-то, в сердцах положив телефонную трубку. - С ним могло что-нибудь случиться, или с нами, а он не узнает. Это странно, Олли. Он не отвечает ни на письма, ни на звонки. Не берет трубку.
- А ты уверена, что, расставаясь с тобой, он не сказал тебе ничего более определенного?
Беттина отрицательно помотала головой, но Оливер, несмотря на многозначительное начало, не стал продолжать свою мысль. Он понимал, что она по-прежнему считает себя замужней женщиной, и уважал ее чувства. Разговор перешел на сомнения и трудности, связанные с постановкой.
- Мы никогда не откроемся, - пожаловалась Беттина. Она выглядела утомленной и стала как будто еще тоньше, но глаза были на удивление живыми. Ей нравилось то, чем она занималась, и она всем видом показывала это. Олли всегда старался ободрить ее, когда она делилась с ним своими сомнениями.
- Вы обязательно сделаете спектакль, и премьера состоится во что бы то ни стало. Каждый проходит через это. Вот увидите.
С каждой неделей все ближе становился заветный день. Наконец наступил момент, когда никаких поправок вносить уже не требовалось. Было решено дать два пробных спектакля в Бостоне и три - в Нью-Хейвене. После прогонов Беттина внесла несколько последних корректив, и они с режиссером пришли к полному согласию: сделано все, что возможно. Теперь оставалось только хорошенько выспаться перед премьерой и провести мучительный день в ожидании спектакля. Олли позвонил ей довольно рано, но Беттина уже была на ногах. Она встала пятнадцать минут седьмого.
- Почему? - удивился Оливер. - Из-за Александра?
- Нет, из-за моих нервов, - засмеялась Беттина.
- Вот поэтому-то я тебе и звоню. Сегодня я весь день буду развлекать тебя.
Как раз сегодня и нельзя. На один день и один вечер он стал ее Врагом критиком, театральным обозревателем. Невыносимо быть с ним весь день, а потом прочитать разгромный отзыв о спектакле, а в том, что отзыв будет разгромным, Беттина не сомневалась.
- Нет, лучше я проведу этот день в гостинице, одинокая и несчастная. Мне так нравится.
- Подумай о том, что завтра уже все будет позади.
- И мне придется забыть о карьере драматурга, - угрюмо добавила Беттина.
- Почему же, глупенькая? Все идет так хорошо.
Но она не верила Оливеру. Весь день она в волнении мерила шагами гостиничный номер и все никак не могла дождаться вечера. Наконец, не выдержав, отправилась в театр и прибыла туда в семь пятнадцать, то есть почти за час до начала спектакля. Она постояла за кулисами, прошлась по фойе, посидела в зрительном зале, походила по проходам между рядами, вновь отправилась за кулисы, побыла на сцене, вернулась в зрительный зал, но и там ей не сиделось. Наконец она решила обойти близлежащий квартал, ничуть не боясь уличных грабителей, которые, к счастью, не попались ей на пути. Она постояла рядом с театром, дождалась, когда в здание вошли последние опоздавшие, и потом вошла сама. Незаметно скользнув в зрительный зал, она заняла место в последнем ряду, чтобы в случае каких-либо непредвиденных обстоятельств легко выйти из зала, не привлекая к себе внимания зрителей и не давая им повод думать, что она покидает театр из-за того, что спектакль плох.
В фойе она старалась не встретиться с Олли, а после спектакля отказалась ехать в отель в лимузине Айво. Она всех избегала, вышла на улицу как можно скорее, поймала такси и, добравшись до гостиницы, быстро поднялась к себе в номер, предупредив дежурного, что ее ни для кого нет. Всю ночь она просидела в кресле, вслушиваясь в тишину. Она ждала, когда хлопнет дверь лифта и служащий отеля оставит у ее двери утренние газеты. Это произошло в полпятого утра. Беттина бегом побежала к двери, взяла газеты и поспешно начала разворачивать их. Больше всего ее интересовало, что написал он... Она должна знать... что он написал?..
Беттина прочла отзыв раз, потом второй, потом заплакала. Вся дрожа, она подошла к телефону и набрала его номер, Оливера.
- Ох, Олли, дрянь ты этакая... Вот мерзавец... Я люблю тебя... Скажи, тебе действительно понравилось? О Боже, Олли... Правда?
Она кричала, плакала, обзывала его всячески, смеялась, умоляла...
- Ты ненормальная, Дэниелз, ты знаешь это? Совсем помешалась. Сейчас четыре утра, я звоню тебе всю ночь и никак не могу дозвониться, а сейчас вот недавно заснул, бросив бесплодные попытки, и ты меня разбудила.
- Но я ждала утренней газеты.
- Идиотка, я мог тебе прочитать свой отзыв пятнадцать минут первого.
- А что бы со мной было, если бы тебе не понравился спектакль?