- Нет... то есть да, - и он, поминутно вздыхая, рассказал ей все как есть. - Не знаю, почему я решил позвонить вам, Мэри но вы ведь все-таки медсестра, и вы - подруга... и в прошлый раз вы были рядом... О Господи, это погубит ее! Не знаю, как ее успокоить. Она в истерике. Я никогда не видел ее такой.
Мэри спокойно выслушала Оливера:
- Я ее прекрасно понимаю.
- В прошлый раз было действительно так плохо, как она рассказывает?
- Нет, гораздо хуже.
- О Боже. - И, ненавидя себя за то, что спрашивает, он все-таки спросил:
- А могут сделать аборт, если срок беременности - три с половиною месяца?
- Это очень опасно. - И, помолчав немного:
- Вы бы хотели?
- Не я, она. Так она, по крайней мере сказала, - всхлипывая, произнес Оливер.
- Это она со страху.
И Мэри во всех подробностях рассказала Оливеру, как проходили роды Александра. Олли в эту минуту был так восприимчив, что сам чуть не морщился от боли.
- Роды были сами по себе тяжелые, но по сути дела все страдания Беттина испытала по вине врача. Он сделал все, чтобы ей было как можно хуже.
- Она понимает это?
- Умом - да, сердцем - нет. И теперь панически боится. Мы уже говорили с ней как-то об этом. Она решила, что больше никогда не отважится на рождение ребенка. Признаюсь, если бы я прошла через такое, наверное, поступила бы так же. Но, Олли, на этот раз все будет по-другому...
- Откуда вы знаете?
- Любой врач скажет вам то же самое. Разве ее врач иного мнения?
- У нее пока нет акушера.
- Тогда, умоляю вас, найдите хорошего. Это очень важно. Поговорите с друзьями, наведите справки. То, что произошло в Сан-Франциско, не должно повториться.
- Не повторится. Я этого не допущу, - вздохнул Оливер. - Спасибо, Мэри. Простите, что побеспокоил вас со своими проблемами.
- Глупости, - отрезала Мэри и с улыбкой в голосе добавила:
- Олли, я очень рада...
Он опять вздохнул:
- И я рад. Но просто шалею от мысли, что ей, возможно, вновь придется испытать такие муки.
- Она скоро успокоится, а вы тем временем найдите ей хорошего доктора.
Он приступил к поискам, едва положив трубку. Обзвонив нескольких приятелей, жены которых в последние годы рожали в Лос-Анджелесе, он с удивлением обнаружил, что трое из них указали на одного и того же врача и отозвались о нем как о мечте любой женщины. Оливер торопливо записал номер телефона, по которому можно было связаться с удивительным врачом, навел дополнительные справки и дрожащей рукой накрутил диск.
- Доктор Сэлберт? Меня зовут Оливер Пакстон...
И он, ничего не упуская, изложил историю Беттины.
- Приводите ее завтра утром. Ну, скажем, часов в десять?
- Чудесно. А что мне сейчас делать? Доктор захохотал:
- Дать ей выпить. Желательно чего-нибудь покрепче. - А это не повредит ребенку?
- Нет, если ограничиться одной-двумя рюмками.
- А можно шампанское? - Оливер еще ни разу в жизни так не волновался.
- Сколько угодно. До встречи.
- Да-да... и спасибо, - растерянно пробормотал Оливер и положил трубку.
- Куда ты идешь? - позвал его Александр.
- Я скоро вернусь.
И действительно, он вернулся очень скоро-с большой бутылкой первосортного французского шампанского. Ему хватило пяти минут для того, чтобы собрать поднос, на который он, кроме бутылки, поставил два фужера и вазочку с арахисом.
Оливер осторожно постучался в дверь спальни.
- Да? - еле слышно прозвучал из-за двери голос Беттины.
- Можно войти?
- Нельзя.
- Отлично.
И он осторожно открыл дверь.
- Я рад, когда меня встречают так приветливо.
- Господи, - простонала Беттина, увидев шампанское, и отвернулась. - Для меня это не праздник, Олли.
- Это ваше дело, мисс Дэниелз, а я могу отметить будущее появление на свет моего сына так, как того пожелаю. Кроме того, - он поставил поднос рядом с кроватью и с любовью посмотрел на Беттину, - я очень рад, что его матерью будет обожаемая мною женщина.
И он присел рядом с ней на кровать и стал нежно гладить ее волосы, но она стряхнула его руку.
- Хватит... Нет настроения. Тогда он прилег рядом и с любовью, растроганно смотрел на Беттину.