Флер вынула из чемодана кроссовки. Она уже думала об этом и знала: Белинде не понравится ее мнение. Но решила, что выиграет, если правильно поведет разговор с матерью.
- Может, нам подождать, прежде чем что-то делать, - начала она осторожно. - Я бы не против немного отдохнуть. Ты бы тоже отправилась в путешествие. Повеселилась бы на вечеринках.
Белинда рассматривала свое отражение в зеркале, наклоняя голову то на один бок, то на другой.
- Не дури, детка. - Она пальцем поправила локон. - Ну, может, стоить сказать мягче: дорогая, я бы сама хотела принять решение.
Флер прекратила притворяться, что разбирает вещи. Она не могла вот так сразу начать работать в другом фильме. А от мысли снова стать моделью ей стало нехорошо.
- Белинда, я действительно хочу сделать передышку. Я работаю два года изо дня в день. Мне нужен отпуск.
Белинда положила щетку. Атмосфера в комнате внезапно стала тяжелой от напряжения.
- Не может быть и речи. Это самоубийство, Флер, - выпасть из поля зрения публики.
- Белинда, но мне нужно время. - Она забыла, что следует быть тактичной, вспылила и уже собиралась пойти на попятную. - Все завертелось так быстро. Я уже не помню, когда сама принимала решение. Все было прекрасно, да, но откуда мне значь, чего я сама хочу от своей жизни?
Белинда посмотрела на дочь так, как будто у нее выросли голубые волосы.
- А что еще ты можешь хотеть?
Ее изумление было настолько неподдельным и искренним, что Флер заколебалась.
- Да я не знаю, - призналась дочь. - Я не уверена.
- Не уверена? Ну так вот, я могу тебе объяснить. Я понимаю твои проблемы. Очень трудно чего-то хотеть, сидя на вершине. У тебя есть абсолютно все на этом свете.
- Пожалуйста, Белинда, ну попытайся понять. Я не говорю, что хочу другую карьеру. Мне просто нужно осмотреться и убедиться, что именно это нужно мне самой.
Белинда казалась чужим, холодным, отдалившимся человеком.
- У тебя что-то на уме? Что-то, способное сделать тебя самой знаменитой, самой восхитительной в мире? Нечто более блистательное, чем положение кинозвезды? Чем же ты намерена заняться? Преподавать в первом классе?
- Нет.
- А как насчет того, чтобы стать санитаркой? Ты ведь можешь измерять температуру, мыть судна. Так прекрасно и благородно! Тебе подойдет?
- Нет, я...
- Ну тогда что? Чего ты хочешь?
- Да я не знаю! - Флер села на край кровати, чувствуя себя несчастной и сконфуженной.
Белинда наказала ее молчанием. А когда она наконец заговорила, голос ее звучал обвиняюще.
- Ты испорченная, Флер. Очень. У тебя есть все, что только можно хотеть, ты получила это на серебряном подносе. Никогда в жизни тебе не приходилось трудиться ради чего-то. В твоем возрасте я точно знала, чего хочу. Я готова была на все ради своей цели.
Побольше решительности, Флер.
Флер не переносила, когда Белинда так смотрела на нее. Неодобрительно и почти с презрением.
- Извини, может, ты права.
Но Белинда не собиралась так легко простить дочь.
- Я разочарована в тебе. Впервые за все время, с тех пор как ты родилась, я должна сказать тебе, что разочарована. - Она подошла к двери и взялась за ручку. - Подумай, от чего ты собираешься отказаться, Флер. А когда окажешься готова к разумному разговору, найди меня. - Не добавив ни слова, мать вышла.
Флер пришлось напомнить себе, что она не ребенок, она не в монастыре, где приходилось стоять и смотреть, как уезжает мать.
Но через несколько минут Флер уже бежала по коридору в комнату Белинды. На стук никто не ответил, она с трудом удерживала себя от паники. Наверное, Белинда пошла в вестибюль за газетой, говорила она себе. Просто за газетой. Вот и все. Но в вестибюле не было никого, кроме нескольких членов съемочной группы; никто из них не видел Белинду.
Флер пошла обратно, спрашивая всех подряд, т видели ли они мать. Сердце ныло. Кто-то сказал о баре.
Чувствуя, как нехорошо становится на душе. Флер снова пошла вниз. Несколько секунд глаза привыкали к темноте бара, потом, оглядевшись, она увидела одинокую Белинду за, столиком. Соломинкой мать размешивала напиток. Через два года она снова вернулась к рюмке, из-за нее, из-за своей дочери.
- Зачем ты пришла сюда, Белинда? - Флер протянула руку и закрыла рукой бокал. Похоже, это был скотч. - Слушай, пойдем покатаемся.
- Я хочу допить. Флер. У меня нет настроения, я тебе не компаньон.
Флер скользнула в кресло напротив Белинды.
- Пожалуйста, не пей. - Она взяла мать за руку. - Не позволяй себе напиваться из-за испорченной дочери. Ты мне очень нужна.
- Нет, я не нужна тебе, детка. Это совершенно ясно, я толкаю тебя во что-то, чего ты не хочешь. Против твоей воли.
- Это не правда. Помнишь, ты мне давно говорила? Между нами особая связь. Как будто мы один человек, а не два. - Она заплакала. - Что для тебя счастье, то и для меня. - Флер попыталась улыбнуться, но у нее не получилось. - Давай поедем, прокатимся. Решим насчет "Парамаунта".
Белинда низко опустила голову.
- Не отвергай меня, детка. Я не выдержу, если ты меня отвергнешь.
- Нет, такого никогда не случится. Идем отсюда.
Они подошли к арендованной машине, когда Белинда вдруг вспомнила, что оставила сумочку в баре. Флер вернулась за ней.
Наклонившись за сумочкой, она заметила, что напиток Белинды все еще на столе и он не тронут. Белинда не отпила ни глотка.
***
Хотя Белинда официально не входила в группу, она всегда была там, где нужно. Она разучивала с актерами роли, обзванивала членов съемочной группы, массировала шею Джонни Гаю, снимая напряжение. Однажды ее даже видели в городской скобяной лавке, где она покупала какую-то деталь для электродрели. Но в основном она проводила время возле Флер, и взгляд ее часто замирал на Джейке.
К концу первой недели у Джейка появился выходной, потому что Джонни Гай снимал сцену с Линн и Флер. Выспавшись как следует, он с удовольствием постоял в душе, а когда выходил из ванной, услышал стук. Обернув бедра полотенцем, Джейк открыл дверь.
На пороге стояла Белинда и наманикюренными пальчиками держала бумажный мешок.
- Привет. Хочешь позавтракать?