Подавленная Катя пошла варить кофе. Когда она вернулась, у нее был вид побитой собаки. Костя взял чашку и сделал глоток:
— У, как вкусно! Надеюсь, ты сюда ничего не подмешала?
— Да кто бы говорил, — возмутилась Катя. — Забыл уже, как травил родного брата. Ты еще хуже, чем я.
— Это спорный вопрос, — заметил Костя. — Да, я действительно совершил кое-что неприличное. Но, во-первых, это уже в прошлом, а во-вторых, все из-за тебя, любимая.
— Я теперь в этом сомневаюсь. Костя смерил ее взглядом:
— Уж кому должно быть обидно, так это мне.
— Ой-ой, бедненький, обидели его.
— А что, нет? Я раскаялся перед тобой во всех грехах, а ты… А ты мне лицемерно тут пела, что это кошмар, что это простить невозможно…
— Все правильно я говорила. Костя повысил голос:
— А сама рисковала здоровьем уже больного человека! И ведь знала: если с ним что случится, обвинят меня.
— Ничего такого я не думала, — Катя испуганно посмотрела на него.
— Да ладно. Ты хладнокровно меня подставляла, Катя. А теперь хочешь, чтобы я тебя пожалел, вытер твои слезки? Если бы с Алешкой что-то случилось, ты бы всем рассказала про ампулу. Врачи бы дали заключение о больном сердце брата, и тогда б я попал! По полной программе!
Из всех ответов Катя выбрала самый действенный с ее точки зрения — она залилась слезами:
— Я не собиралась тебя подставлять! Так вот ты как обо мне думаешь, прямо рецидивистку какую-то делаешь из меня.
Костя сухо попросил:
— Катя, закрой краны, я столько раз видел твои слезы, что на меня они не действуют.
— Ты, ты, ты — ничтожество, — Катя захлебывалась слезами. — Ты не имел права приходить ко мне с такими обвинениями!
— А к кому — может, в милицию? — осадил ее Костя.
— Если ты обо мне такого мнения, ты не должен был спать со мной…
Костя допил кофе и прервал Катину речь поцелуем:
— Кстати, насчет постели: мне показалось, что утром ты была очень довольна тем, как прошла ночь…
— И как ты меня за это отблагодарил?
Костя продолжал, не обращая внимания на ее слова:
— Как показала практика, мы с тобой не только родственные души, но и сексуально совместимые тела.
— Костя, а ты… ты все еще любишь меня? — робко спросила Катя.
— Это я должен спрашивать, любишь ли ты меня?
— Почему? — не поняла Катя.
— Я же не разрываюсь между двумя женщинами, как ты между мной и Алешкой. Меня-то ревновать не к кому.
— Что ты, Костенька, сегодня ночью я поняла, что такое настоящий мужчина.
Костя самодовольно отозвался:
— Конечно, сегодня ночью у тебя была возможность сравнить.
— Что ты такое говоришь, Костя? Я давно Алешу разлюбила. А этой ночью я поняла, что мне нужен только один мужчина. Ты мне нужен. Ты один.
— Мне, конечно, приятно это слышать, — усмехнулся Костя. — Но секс — одно, а любовь — несколько другое.
— Для женщины это одно и то же. Говорю тебе: ты единственный мужчина для меня.
— Сегодня, — уточнил Костя.
— Знаешь что, если ты мне абсолютно не веришь, то и незачем меня мучить. Так у нас ничего не получится.
— И ты сможешь отказаться от своего единственного мужчины, от своего счастья — то есть от меня?
— Я готова стать другой, только я должна знать, что меня ожидает.
Костя внимательно посмотрел на нее:
— Одну твою интригу я распутал. Но это еще не все.
— Что еще? — напряглась Катя.
— Я не могу понять, почему ты так резко переменилась ко мне? Была холодна со мной, как Снежная королева, и вдруг вчера растаяла — целый день звонки, а ночью такая страсть, такая нежность… С чего бы это? Никаких ультиматумов, никаких условий — затащила меня в постель и теперь говоришь, что я самый лучший мужчина. Как это понять, Катя?
Катя замялась, оправдываясь:
— Ну, вчера я волновалась за тебя. Я сказала правду. Я действительно…
— Не надо, не надо рассказывать мне о чувствах, которые внезапно в тебе проснулись. Я уверен, тут дело в чем-то другом.
— В чем? — Катя расширила глаза. Костя покачал головой:
— Не знаю. Но я обязательно разберусь "в этом. Обещаю.
У Кости зазвонил телефон. Он взял трубку:
— Да, я тебя слушаю.