Полина недоуменно посмотрела на нее:
— Я? Но как? Понимаешь, их ссора оказалась гораздо серьезнее и глубже, чем может показаться.
Ксюха стояла на своем:
— Женихи и невесты часто ссорятся, а потом, как правило, мирятся.
Полина грустно возразила:
— Я не уверена, что Маша по-прежнему считает Алешу своим женихом. И что самое печальное, не знаю, считает ли Алеша Машу своей невестой.
— Все равно надо дать им шанс. Пока они не наделали непростительных ошибок. Вы понимаете, о чем я?
— Это я понимаю лучше, чем многие. Когда-то я сама по глупости рассталась с любимым человеком, а исправила это только через двадцать пять лет… Я не хочу, чтобы мой сын повторял мою судьбу.
— А я знаю точно, что Алеша для Маши — это любовь всей ее жизни, — уверенно заявила Ксюха.
— Но захотят ли они нас слушать? — засомневалась Полина.
— А мы их обхитрим. Надо провернуть все так, чтобы им ничего другого не оставалось, как только помириться.
— Интересно, каким способом? У тебя уже есть план?
— Надо устроить им неожиданную —встречу, — предложила Ксюха. — Например, чтобы Маша не знала, что там будет Алеша… Вот только где?
Полина задумалась:
— Давай пересечем их в моем рабочем кабинете. Хотя у меня на сегодня намечено еще одно дело… Но, думаю, успею.
— А Маша придет к вам на работу? Полина кивнула:
— Я думаю, да — у нее как раз проснулся интерес к легенде о Марметиль.
— Отлично, ну а Алеша, я уверена, не откажет матери — зайти к ней на работу. Тогда я сейчас бегу к Маше — скажу, что вы просите ее зайти. А вы обрабатываете Алешу. Пусть они оба придут к вам в 15.00.
План примирения Алеши и Маши вступал в силу.
Лева сидел за столом в кабинете, возился с бумагами. Постучав, вошел Буряк, и Лева заметно занервничал. Следователь с порога спросил:
— Ну что, заказал уже памятник?
— Какой? Я еще пожить собираюсь.
— Да не себе, сыновьям смотрителя.
— Да, конечно, — запнулся Лева. — То есть нет. Еще не успел.
Следователь навис над ним:
— Что ж так, времени не хватило? Слишком был занят организацией побега папаши?
— Я ничего не знаю, ни о каком побеге, и ни о каком папаше, — нервно воскликнул Лева.
— А вот папаша, то есть смотритель, тебя хорошо знает, и он мне про тебя сказал совсем другое.
Лева с ужасом смотрел на следователя, а тот продолжал:
— Лев Давидович, хватит играть!
— Да я не помогал смотрителю! Я отказался. И вообще, не берите меня на понт.
— На жаргончик перешли, — заметил следователь. — Еще рановато. Но скоро у вас будет возможность поупражняться.
— Вы меня тут так прижали, что я могу вообще стихами заговорить.
— А чего тебе волноваться, если ты не виноват? Или виноват?
— У вас быстро станешь виноватым. Вот вы говорите, смотритель сбежал — так вы теперь не его ловите, а ищете, на кого бы этот побег повесить? — уверенно спросил Лева.
Буряк повысил голос:
— Ты мне голову не морочь. У тебя еще есть шанс — рассказывай. Где прячется смотритель?
— За дурачка меня держите. Вы же его выследили! Там же ваш коллега ошивается!
Следователь жестко спросил:
— Где это там? И какой еще коллега? Лева понял, что сказал лишнее.
Самойлов разложил дюжину галстуков разных цветов и примерял их, один за другим. Вошедший Алеша с улыбкой наблюдал за отцом:
— Папа, ты что, на свидание собрался?
— А, сынок! — Самойлов обернулся. — Вот скажи, пожалуйста, этот цвет галстука сейчас актуален?
Леша улыбнулся:
— Папа, ты же знаешь, я галстуки не ношу. А чего ты так озаботился?
Самойлов вздохнул:
— Эх, без имиджмейкера мне не обойтись.
— Что-что? — переспросил сын.
— Мне ведь скоро придется давать интервью, фотографироваться для обложек деловых журналов, а я не в курсе, что сейчас в моде.