— Ага, — лениво махнул хвостом кот, — и спать положить. С собой. Пожалей мужика — он и так ущербный. Пусть еще поживет на свете, не заикаясь и в сухих штанах.
— Ты — зараза, — заверила я его, почему-то абсолютно не обижаясь и подвигаясь к нему под бок. — Прямо не знаю: то ли тебя с крыши скинуть на радость рыцарю, то ли самой придавить на радость мне? Как ты думаешь, что мне выбрать?
— Спи давай, — зашевелился рядом Гри, устраиваясь поудобнее. — Завтра вставать рано, а мне еще караулить чтобы ты к рыцарю на голову не рухнула ночью.
— Он на меня не претендует, — зевнула я, укладывая тяжелую голову на пушистый бок. — У него к тебе нежные чувства, только вот вопрос на засыпку: если он тебя получит, то что он с тобой будет делать?
— Преклоняться? — промурлыкал Гри, погружая меня в глубокий сон.
Утро встретило нас прохладой, матюками и какой-то чуркой, застывшей фигурой скорби посреди нашего двора, держа в вытянутой руке несчастного рыцаря с мечом в мягком месте.
— Гри, — толкнула я дремлющего кота, протирая глаза, — это кто? Почему он так плохо обошелся с нашим рыцарем?
— Это? — приоткрыл золотой глаз кошак, — Местный леший. Небось познакомиться пришел. А плохо он обращается только с мечом. Нельзя так поганить оружие. Оно и заржаветь может.
— Здрасьте, — скатилась я вниз и поспешила на подмогу. Ну и заодно на лешего поглазеть. Никогда не видела, а вдруг больше и не увижу? — А вы к нам по какой надобности?
— Вот ты ведьма, — проскрипела чурка, зыркая на меня узкими щелями, горящих красным глаз, — а позволяешь такое непотребство со своим домом учинять! Срамота это! — и повернулся вместе с рыцарем в сторону леса.
Я глянула и обомлела. По всему переднему ряду на деревьях были вырезаны женские фигуры в разной степени обнаженности. А рядом с каждой дамой обязательно отирался кот, вырезанный с особенной любовью.
— Это настоящее искусство, — прошептала я, чуть ли не благоговейно. Опомнилась: — А почему вы, рыцарь, дам раздели? Дерева на одежду не хватило?
— Наши руки не для скуки! — заржал проснувшийся кот, но спускаться все же не спешил.
— Если бы кто-то не отсиживался на крыше, — выдал рыцарь, каменея скулами, — то я бы не оказался в таком неприятном положении!
— Если бы я не отсиживался на крыше, — рявкнул Гри, начиная распушать шерсть, — то ты бы оказался еще в более неприятном положении! Потому что я мало того что кот, но еще и мужчина!
— Это такие мелочи, когда дело касается чувств, — замотал головой рыцарь.
— Вы чего тут все нанюхались? — отмер леший. Повел носом: — Вроде бы зашибенка в другой стороне цветет…
— Леви, — все же полез вниз кошак, — ты бы не мог этого активиста еще чуть-чуть подержать, пока мы за грибами сходим? Надо ему голову на место вернуть, а если он за нами увяжется, то гарантированно ее потеряет.
— Я все могу, — согласился леший, сосредоточенно рассматривая фигуры. Тряхнул рыцаря: — Это ты, поганец, с натуры вырезал или измыслил по злому умыслу?
— Ну они найдут общий язык, — заверил меня Гри, отвлекая от такой занимательной беседы. — Пошли уже, пока все грибы не разбежались. Еще одного дня на крыше я просто не выдержу. Смотреть сверху на все это безобразие без возможности поучаствовать — это, я тебе скажу, тяжело!
И мы пошли по грибы.
Если бы я знала, насколько эта авантюра отличалась от нормального похода за грибами, то усыновила бы этого рыцаря всеми способами.
Грибы-спринтеры не просто носили это гордое звание. Нет, они им вовсю пользовались, удирая от нас на одной ножке шустрее, чем мы гонялись за ними на двух своих. Причем эти создания, похожие на недоразвитые мухоморы, еще весело перепискивались и строили всяческие козни, мешая своей поимке.
— Все, — плюхнулась я на задницу, вытирая со лба пот кончиком платка, — больше не могу! В любом случае, даже если я кого-то из них поймаю, то все равно не смогу бросить в котел живое существо…
— Конечно, — закатил глаза Гри, присаживаясь рядом и незаметно переводя дух, — ты предпочитаешь мучить исключительно мертвых зайцев. — Пригрозил: — Если ты не освободишь меня от этого извращенца в потных доспехах, то я буду мучить тебя злобным привидением…
Я посмотрела на грибы, на кота, потом снова на грибы и поползла за освобождением. Все же Гри мне был как-то ближе.
Бац! — столкнулась я с кем-то лбами. У кого-то лоб был заметно крепче моего.
— Уй! — плюхнулась я на задницу, потирая ушибленное место. И тут разглядела с кем столкнулась: — А-а-а! — подорвалась, как на мине, и попыталась спрятаться за котом.
— Привет, Гри! — весело помахал мне копытцем натуральный чертик зеленого цвета. — Чего у тебя новая ведьма такая нервная?
— А зачем ты ей рога наставил? — обиделся за меня кошак, поглаживая лапкой две шишки на моем лбу. — Ты ж меня знаешь, если тебе свои надоели, я отшибу с радостью, но мою ведьму трогать не позволю! — Он посмотрел на меня с жалостью: — Она и так тронутая!
— Это кто? — решила я не обращать внимания на злобные инсинуации.
— Разрешите представиться, — галантно шаркнул копытом чертик, — Чертова Малютка!
— Екарный бабай! — обомлела я от такого, распахнув широко глаза.
— Какое у вас элегантное имя, — позавидовал чертик, потирая пятачок. — Не то, что у меня… каждое поколение одно и тоже. Мы даже перестали добавлять к имени номер, потому что он уже шестизначный.
— Это не имя, — призналась я, поглаживая Гри между ушами для своего успокоения. — Это радостное выражение от нашей встречи. А так меня Зоя зовут.
— Приятно познакомится, — еще раз шаркнул копытцем Малютка. — А можно я его себе, как прозвище возьму? — Он закатил пурпурные глазки: — Меня будут звать — Чертова Малютка Екарный бабай!
— Пользуйся! — от чистого сердца разрешила я, отрывая от себя репьи.
— А что вы тут делаете? — сообразил Чертова Малютка, когда прекратил примеривать на себя новое имя. — Чем-то помочь?
— Мы тут грибы ловим, — призналась я с тяжелым вздохом, с вожделением рассматривая кучкующихся неподалеку паразитов со шляпками. — Но пока безрезультатно.
— А зачем? — задал резонный вопрос абориген.
— Нам нужно рыцаря от кота отворожить, — честно сказала я, осознавая, насколько бредово это звучит. — Мы устали спать на крыше.
— Кучеряво живете, — позавидовал нам чертик. Поманил копытцем ближайший гриб. И как только он приблизился, схватил его и скомандовал: — Давай обалдуйку!
Гриб напыжился, сморщился и выплюнул из себя розовую палочку, слегка переливавшуюся в солнечном свете. После чего был благополучно отпущен на волю.
— На, — протянул мне добычу Малютка. — Дашь этим своему рыцарю в лоб, и он сразу от вас отстанет. Гарантировано.
— Погоди, — нахмурилась я, растерянно разглядывая подарок, — а он хоть жив после этого останется? Я против насилия над личностью!
— Кто ж его знает, — задумчиво почесал пятачок чертик. — У каждого своя реакция. Если ваш рыцарь без вас жить не может, так окочурится. — Тут Малютка нахмурился: — Вы его тогда в моем озере не топите. У меня мама такие запахи плохо переносит…
— Боже, — закатила я глаза, — а мы вообще хоть что-то без членовредительства сделать можем?
— Пока ты исполняешь обязанности ведьмы, — влез молчавший до этого Гри, — нет! И почему тебе жалко какого-то приблудного рыцаря? Почему тебе не жалко такого домашнего меня?
— Пошли уже, одомашненный дикарь, — вытащила я из его шерсти пару репьев. Поблагодарила чертика: — Большое спасибо за своевременную помощь и за спасение жизни героического кота!