Даже чайки
Мне кажутся пеною волн!
Корабль все продвигается, и вот видна прекрасная сосновая роща в местности Исидзу; и далеко тянется песчаный морской берег.
Потом проходим окрестностями Сумиеси 59. Один человек слагает
Едва взглянув,
Я сразу понял,
Что, прежде чем сосна
Из бухты Суминоэ,
Я старости достиг 60.
И тут мать той, что ушла в прошлое, прочла, ибо не забывала ее ни на день, ни на час:
Подведите корабль
К Суминоэ.
Я не знаю, бывает ли прок
От забвенья травы...
Мне ее бы пойти и нарвать! 61
Это никак не значит, что она стремится позабыть дочь; это должно означать, что, отдохнув немного от чувства тоски, она станет тосковать с новой силой.
Пока, переговариваясь так или погрузившись в задумчивость, мы продвигались вперед, внезапно подул ветер, и, сколько ни старались гребцы, корабль все отступал, отступал назад и едва не затонул.
- Эти пресветлые боги из Сумиеси,- промолвил кормчий,- известны, наверное, вам 62. Чего-то, видимо, им захотелось.
Какие-то они новомодные 63. Вот кормчий говорит:
- Извольте поднести нуса.
Как он и сказал, подносят нуса. И хотя исполнили все это, ветер ничуть не перестал. Все больше дует ветер, все больше встают волны, ветер и волны становятся опасными, и тогда кормчий опять говорит:
- Ваш корабль не двигается потому, что нуса не удовлетворяют богов. Теперь поднесите им такого, что должно их обрадовать!
Опять сделали, как он сказал.
- Как нам поступить! - говорили мы.- Даже глаза у человека два, а зеркало у нас одно-единственное 64. Но поднесем и его! - И когда с этими словами бросили его в море, стало жаль. Но как только это сделали, море стало гладким, как зеркало, и тогда кто-то сложил стихи:
Неистовых богов сердца
Тотчас стали видны,
Лишь только зеркало
В бушующее море
Мы погрузили.
Это совсем не те боги, которых называют богами Суминоэ, травы забвения и прибрежных молодых сосенок 65. В зеркале мы явственно увидели сердца богов. А сердце кормчего было таким же, как священные сердца богов 66.
День 6-й. Отправившись от того места, где бакен, причаливаем к Нанива и входим в дельту реки. Все путники., даже старухи и старики, сложив ладони у лба 67, так радуются - больше некуда. Преклонных лет дама с острова Авадзи, что страдала морской болезнью, радуется, говоря: "Близко уже столица!" Подняв голову от корабельного днища, она произносит:
Унынием объятые,
Хотели мы скорей
В лагуну Нанива!
И вот, раздвинув веслами тростник,
Пришел в нее корабль.
Все изумились, потому что произнесла это дама, от которой никак не ожидали. Среди других и старший корабля, сам чувствовавший себя плохо, в крайнем восхищении сказал:
- Как непохоже, что вы были измучены морской болезнью!
День 7-й. Сегодня корабль углубился в дельту реки, и, пока поднимался на веслах по течению, река все мелела, и мы совсем замучились. Подниматься .кораблю очень трудно. Между тем старший корабля, будучи от природы человеком неотесанным, с такими вещами, как стихи, не был знаком совершенно. Однако же, восхищенный стихами почтенной дамы с Авадзи или же ободренный приближением к столице, с трудом сочинил неуклюжие стихи. Вот эти стихи:
Вот пришли,
Поднимаемся вверх по реке,
Но мелеет вода на пути.
И корабль, и я сам
Мы измучены оба сегодня!
Это он, должно быть, из-за болезни так сочинил. Одним стихотворением он не довольствуется, и вот еще одно:
Он оттого расстроился
Корабль, который так был рад опешить,
Что обмельчала
Душа воды,