— Ошибся комнатами.
— А-а, очевидно пиво было слишком темным?
Теперь он в ответ приподнял брови, но тут рядом с ним возник Вилли.
— Добрый вечер, Мари, — сказал он, затем вежливо кивнул Артуру.
Услышав это имя, тот скривил губы, но Вилли больше не обращал на него внимания и продолжал:
Отлично выглядишь.
Я послала ему самую ослепительную из моих улыбок:
— Спасибо, ты тоже.
Смотрелся он, честно говоря, даже лучше, чем я: пепельного цвета волосы, глаза при искусственном освещении отливали красивым серым цветом на приятно загорелом лице. А ведь блондинам загар не всегда идет, делает их простецкими. Но Вилли выглядел супер. Одет был почти просто, но на нем все выглядело нарядным. И все же вряд ли я почувствовала бы к нему то, что испытывала вчера вечером на одинокой скамейке у моря.
— Идем? — спросил Вилли, поглядывая то на меня, то на Артура. Не то чтобы видел в нем соперника, относился ко мне чисто по-дружески. Но все же, если ты приходишь за девушкой, а у ее дверей встречаешь еще одного…
— Конечно, идем! — сказала я с оживлением.
— Хорошо вам отдохнуть, — сказал мой ангел и пошел прочь по коридору. В его спине я не обнаружила ничего дьявольского или потрясающего, и все же если бы он вдруг пригласил меня тоже, мне пришлось бы нелегко. Зато не пришлось бы пережить…
Но все по порядку.
Дискотека была самой обыкновенной, отличалась от всех виденных мною только тем, что три четверти песен и мелодий были местными, а площадка располагалась под открытым небом. По-моему, спецэффекты с трудом выдерживали конкуренцию с куполом звездного неба. Мороженое и "кока-кола" — с этим согласился и Вилли — могли бы быть и холоднее. Но мы старательно веселились, Вилли оказался гениальным танцором, я тоже старалась соответствовать.
Скоро уже танцевали в компании с незнакомыми иностранцами. Вилли то и дело исчезал в толпе с хорошенькой смуглой девушкой, я выбирала из многих желающих со мной потанцевать. И все же… и все же мысли мои были не здесь, а в гостиничном номере, в котором Артур… Нет, не буду о нем думать! Какой смысл тратить на него мысли, если он не рядом.
Так я веселилась и отгоняла от себя образ моего одинокого ангела, пока Вилли вдруг не спросил:
— А тебе не пора уже?
Я чуть ли не повисла у него на шее, прожигая умоляющим взглядом.
— Нет-нет-нет. Давай еще погуляем?
— Да мне-то что, я могу гулять хоть до утра. Но что подумают твои родители? А сейчас уже полпервого.
— Мне тоже еще не пора. Я знаю очень интересное место возле моря, это недалеко. Пойдем!
Та самая аллея, та самая дорожка, такой же соленый ветер в лицо. Почему жизнь так жестока? Почему, стоит нам посадить цветок, как налетает вихрь и уничтожает его, оставляя лишь сломанный стебелек.
Опять я подумала о Нике, чтобы не думать об Артуре. Ник тоже меня любил. Ну и что, если мы уже не вместе? А когда были вместе, то не чувствовала себя счастливой. Трудности для того, чтобы их преодолевать? Но сколько можно с ними все бороться и бороться? Без роздыха и отдыха. Ник…
А сейчас мне разве легче? Когда влюбилась в Артура, то хуже выбрать не могла…
Я не помнила, где точно находится вчерашняя скамья, но казалось мне, что вот-вот появится из-за какого-то куста. Хотя бы скорей появилась, ноги после танцев устали куда больше, чем вчера. А-а, вот…
— Вот… — начала было говорить я, указывая рукой, и в этот момент до моих ушей донеслись слова оживленного разговора. К сожалению, Вилли, побуждаемый моим жестом, ускорил шаг, и мы оказались прямо перед скамейкой. Да, не была пуста, и хотя фонарь еле светил, я сразу увидела на ней Артура. Мой ангел сидел рука об руку с незнакомой мне девушкой. Как только заметили нас, прервали разговор и немного повернули головы. Но я не смогла _ее_ рассмотреть, потому что Вилли потащил меня дальше по дорожке.
Шла за ним, как автомат, и только через пару минут сообразила, как все произошло.
— Твоя скамейка занята, — усмехнулся Вилли, отвечая на мой взгляд.
— Ты потащил меня, как на буксире, — машинально пожаловалась я в то время, как большая часть моих серых клеточек занималась спутницей Артура.
— И что было делать? Там ворковала какая-то парочка, а ты уставилась на них. Если бы не я, начали бы возмущаться.
— А… да… что делать, пошли назад.
Мы шли к гостинице, говорили ни о чем, а я напряженно вспоминала те пару взглядов, что бросила на них в упор. Кто эта девушка? Что она делает с моим ангелом наедине?! С моим… Они сидели, склонив друг к другу головы. Как мы вчера… Я вздохнула и стиснула зубы. Ну и ну! Сначала показал мне это уединенное место, а на следующий же вечер привел туда еще одну желающую спокойствия и тишины. Возможно приводит туда каждую свою потенциальную добычу…
О чем они так живо беседовали? Их разговор ничем не напоминал нашу с Артуром вчерашнюю нервную перепалку.
Конечно же, чтобы окончательно меня добить, у моего босоножка оторвался ремешок. Пришлось разуться, но на гладкой дорожке и подметенной аллее я то и дело наступала на что-то острое или шевелящееся и с визгом отскакивала. Так что когда мы приплелись в гостиницу, было уже далеко за два часа.
На пороге номера меня встретил укоризненный взгляд мамы и сердитое папино лицо. Не пытаясь что-то объяснить, я дотащилась до кресла и упала в него с искренним облегчением. Поднять меня оттуда мог только решительный приказ Артура… но он остался там, у моря, с этой… с этой…
— Уже почти три часа, — ледяным тоном сказала мама.
— У меня порвался босоножек, — сказала я чтобы что-то сказать. — И Вилли довел меня почти до самых дверей.
— Ему спасибо, но ты разве думала о нас? — голос мамы сорвался на истерические нотки. — Почему не позвонила?
— Я забыла телефон здесь.
Конечно, до телефона ли мне было, когда на пороге вырос мой ангел с дьявольски смущенным видом!
— Это мы уже обнаружили, когда начали тебе звонить, — сказал отец и развел руками. — Как дитя малое, тебя нужно во всем контролировать! Даже не знаю, можно ли отпустить тебя на рифы?
Тупо, без тени угрызений совести я смотрела на рассерженных родителей. У меня не осталось никаких чувств. Ни одного…
— До конца лета не пойдешь ни на одну дискотеку.
Как будто они мне теперь нужны!
Я возвращалась мыслями к началу нашего знакомства. Семь дней знакомства — и мир вверх дном. А я ведь всего два месяца назад клялась себе любить с умом, не собиралась больше страдать из-за чьей-то неверности. Я думала быть сильной и уверенной в себе. Держать в узде это проклятое чувство!
А ведь оно должно быть чем-то великолепным. Прекрасным. Окрылять, как пишут поэты.
Бред и чепуха!
Любовь — это минутный привет от счастья.
Это наркотик, который лишает нас рассудка. А когда одурение проходит, остается выгоревшее кострище с углями от чувств и желаний.