И только когда я оказалась на золотистом песке пляжа и подумала, что сегодня как раз половина нашего отдыха здесь, в голове зазвенел колокольчик тревоги, и реальность на время вытеснила мои воздушные замки. Еще только семь беззаботных дней и — возвращение домой.
Невольно посмотрела в сторону теплого, сияющего моря. Вон там, вдалеке, коралловые рифы. Возле них стояли яхты. Наверное, привезли туристов-ныряльщиков. Вот бы и…
За моей спиной раздалось громкое шебуршание, стук и вскрик. Это под одним из зонтов Вилли героически сражался с лежаком, который ну никак не желал раскладываться. Я посмотрела на шлепанцы в руках, бросила их на песок, всунула в них ноги и подошла к запыхавшемуся Вилли.
— Как дела?
— О, доброе утро, Мари… Уф…
— Не слушается?
— Наверное, поломался. Нужно попросить новый.
— А где твои?
— Амальхен и мама гуляют, а папа плавает на лыжах.
— Ух ты! А ты? Не захотел?
— Хотел, но дали на выбор: лыжи или акваланг. И то и другое безумно дорого.
Он махнул рукой на свой лежак и сел на свободный возле меня.
— Да, так вот, дали выбрать. А я так мечтал посмотреть на рифы под водой.
— Совсем как я.
— А ты почему сама? Где твои?
— А мои пошли в бассейн.
— Понятно, — он насупил белесые брови, как будто на что-то решаясь. — Послушай, Мари, сегодня возле бара будет дискотека. Ну, того бара, что на территории. Пойдем?
— Мы, вдвоем?
— Конечно! Будем пить колу, есть мороженое, а в конце я проведу тебя под самые двери.
Я засмеялась:
— Не знаю, не знаю. Мне всего семнадцать, можно ли в этом возрасте пить колу и есть мороженое?
Он улыбнулся в ответ:
— Знаешь, а я до сих пор очень люблю мороженое. Оно напоминает мне детство. Взрослым будешь всю жизнь, а детство такое короткое.
Эти слова меня почему-то поразили. Не было в них ничего похожего на вчерашний вопрос Артура: "А когда тебе исполнится?.." Но я вдруг подумала, что Вилли чертовски прав.
— Хорошо, я согласна. Мороженое, ледяная кола и танцы до упаду.
— Тогда зайду за тобой в восемь.
— Буду ждать тебя, мой Ромео.
Десятка два секунд он смотрел на меня, соображая, о чем это я. Потом вспомнил и оживился:
— До встречи, Джульетта.
Все это было хорошо, но что скажут мои родители?
Это я знала почти наизусть.
— Не знаю, не знаю, — сказала мама уже в сотый раз, хотя они как будто согласились, было полвосьмого вечера, и я накладывала на веки жемчужно-розовые тени. — Ты никого не знаешь и вообще…
— Но это же дискотека для туристов, а не для местных. В нашем баре. И я иду с Вилли, а Вилли ты видела каждый день и знаешь, какой он.
— Да, конечно… Не пей ничего.
— Ничего, кроме колы и мороженого, знаю. И Вилли тоже. Мы договорились.
— Не возвращайся поздно.
— Что значит — поздно? — Я замерла с полуоткрученной тушью для ресниц.
— До полуночи.
— Мама, это глупо. Дома я всегда возвращалась в два часа.
— У нас небольшой городок, все друг друга знают, и ты ходишь на дискотеку только в субботы.
— Можно подумать, что здесь я бегаю туда каждый вечер. Все будет на территории гостиницы. Вилли обещал доставить к самым дверям номера.
— Но и ты обещай мне не терять Вилли. И никаких глупостей!
— Мама, прошу тебя… Глупости с Вилли?
— Не с Вилли. Будь разумной.
— Я буду гением разума, — пообещала я, подчеркивая губы клубничным блеском. — Ой, кто-то стучит! Это Вилли. Пока, мама!
Как ошпаренная я выскочила из комнаты… и передо мной оказался не Ромео-Вилли, а как всегда потрясающе выглядящий мой ангел с дьявольской улыбкой. Смотрел на меня немного растерянно, а ведь это я должна была обалдеть от его появления у наших дверей. Я и обалдела, замерла, как соляной столб. А он что-то невнятно пробормотал, нервно пригладил волосы и посмотрел направо-налево. Потом выдавил из себя улыбку. Его смущенный вид подействовал на меня благотворно, я даже сумела вопросительно приподнять брови и сказать:
— Привет, как дела?
— Добрый вечер, хорошо, — Артур на глазах приходил в себя и вдруг широко улыбнулся: — Ошибка!
— Что-о? — спросила я официальным тоном.