Он тотчас же подбежал к ней.
- Где же ты была? - нетерпеливым голосом спросил он. Фуад исчез, не прощаясь.
- Я ходила прогуляться по Пешавару.
- С Фуадом? - Тембр его голоса был режущим, словно клинок.
- Нет. А что?
- Ты была одна, что не намного лучше. Брови его нахмурились.
- Если тебе не хотелось, чтобы я была одна, то надо было всего лишь проводить меня, - метко ответила она.
- Ты прекрасно знаешь, что я не мог, но это не повод для неблагоразумного поступка. Лорин возмутилась:
- Если ты полагаешь, что существует какая-то опасность, то мог бы меня предупредить.
- Я не думал, что ты рискнешь двинуться отсюда. Она смерила его взглядом.
- Менсур, ты витаешь где-то в облаках. Я не буду оставаться здесь затворницей. Или по оплошности ты ставишь меня в один ряд со всеми теми женщинами, которые никогда не выходят из своего дома? Его лицо нахмурилось.
- Вопрос не в том, - сказал он. - Сегодня этот край уже нельзя считать абсолютно спокойным. Я задаюсь вопросом, осознаешь ли ты это?
Заметив, что Шафи пристально смотрит на них, он увлек ее в их комнату. Как только дверь закрылась, он с жаром приступил к расспросам.
- А Фуад, что он тебе наговорил? Мне не хотелось бы, чтобы ты с ним зналась.
Лорин пристально посмотрела на него округлившимися от неожиданности глазами.
- Почему? По-твоему, ему было, что мне открыть? - В ее голосе была какая-то особенная резкость.
- Он всегда так дурно настроен, - ответил он уклончиво.
- Можно поточнее? Менсур медлил.
- Ну, он мог бы дать тебе разъяснения относительно своих высказываний на прошлой неделе... По поводу Якуба.., насчет его дел и намерений.
Она почувствовала, как невольно кровь прилила к ее лицу.
- Дела и намерения Якуба? - повторила она с задумчивым видом. - Нет, это касалось, скорее, тебя и твоих отношений с его семьей.
- А! Всего-то.
Она рассердилась на него из-за его безразличия. Неожиданно напряжение между ними стало нарастать. Тогда она испытала желание спровоцировать его и с некоторой холодностью перешла в наступление.
- Он мне рассказывал о своей сестре.
- Белкиссе?
Имя вырвалось, мучительно разорвав тишину.
- Да, Белкиссе, - повторила она глухим голосом.
Преодолевая зарождающийся гнев, она смолкла в ожидании объяснений.
- У нее все в порядке? - спросил он с наивным видом. Голос Лорин стал еще тише.
- Не знаю.
- Я думал, он рассказал тебе о ней что-нибудь новое.
Исполненный обезоруживающей искренности, он смело выдержал ее взгляд.
- Нет, действительно, ничего. Он просто вспомнил время, когда ты частенько бывал у них.
- О! Только не надо ничего преувеличивать.
- Я так поняла, что ты их часто видел - его самого и сестру. Впрочем, больше ее, чем его. Странно, что ты никогда мне об этом не рассказывал...
Менсур счел за лучшее отступиться. Он довольствовался тем, что с любопытством разглядывал жену.
Уже плохо сдерживая себя, Лорин повысила голос:
- С тех пор, как мы здесь, ты видел ее опять? У Менсура вырвался жест нетерпения.
- Нет. Что за мысль! Впрочем, вопрос не в том. Фуад ничего больше не упоминал? Не знаю... Он не сообщил тебе причину своего здесь пребывания?
- Сообщил. Бал у консула.
- А! - Он кивнул головой. - Хорошо, оставим эту тему. Я думаю, что пора бы пойти на ужин. Шафи должен нас ждать. Это предложение еще больше разгневало Лорин.
- На меня не рассчитывай, - заявила она. - Сегодня утром ты дал мне понять, что мое присутствие было нежелательным. Так вот, сегодня вечером я отдыхаю.
Нехороший огонек мелькнул в его взгляде, но вместо возражения он заявил безучастным тоном:
- Ты права. Я тебе уже говорил, ты не очень хорошо выглядишь. - Он поспешно поцеловал ее в лоб и, удаляясь, бросил:
- До скорого.
Она смотрела на закрывающуюся дверь, и уверенность покидала ее: любит ли он еще?
Чувствуя себя сильно уставшей, она вытянулась на кровати и закрыла глаза. Словно в кино, медленно наплывали кадры: Белкисса и Менсур оказывались вместе в сумеречном полумраке и целовались.
Видение было столь ясным, что она была вынуждена подавить в себе рыдание... Потом она, должно быть, задремала, так как внезапно, поднявшись на постели, обнаружила, что была уже почти ночь.
Позади сада вздымались размытые голубые силуэты холмов, которые очерчивали горизонт. Теплый воздух и запахи, источаемые цветами, погрузили ее в некоторое оцепенение, из которого она вышла, чтобы вновь впасть в свои безнадежные раздумья.