Артур горестно кивнул.
- Вчера вечером Уинн все это объясняла.
- Вот как? - удивился Рис.
Артур вздохнул.
- Она говорила, конечно, не о себе и Кливе. Но то, что она рассказала о тебе и Мэдоке, относится и к ним.
- Я не собираюсь жениться! - воскликнул Мэдок.
- Ты передумаешь, когда вырастешь, - уверенно заявила Бронуэн.
- Нет, не передумаю.
- Да помолчите же вы! - шикнула на них Изольда и взяла руку Артура. Так что сказала Уинн?
Артур уставился в землю.
- Она сказала, что лорд Уильям пообещал ей, что Рису и Мэдоку никогда не придется жениться против их воли. - Он посмотрел на братьев. - Запомнили? Она сказала, что вы женитесь только, когда полюбите кого-нибудь. Ваш отец не сможет заставить вас взять в жены девушку только из-за ее замка или еще чего-нибудь.
- Ну так что? - спросил Рис. - У нашей Уинн нет ни замка, ни чего-нибудь еще и...
- ...у Клива тоже.
Артур послал братьям уничтожающий взгляд.
- В этом-то все и дело. Разве не понятно? Клив хочет иметь замок, а у леди Эделин он есть. Кроме того, ваш отец хочет наградить Клива за то, что он вас нашел.
Ребятишки вновь притихли, пока не заговорила Бронуэн.
- Мне не кажется, что леди Эделин хочет выйти за Клива. Дрюс ей нравится больше. Я недавно видела, как она плакала на его плече в саду.
- Лорд Уильям не прав, что заставляет ее выходить за Клива. Это он во всем виноват, - сказала Изольда.
- Но он здесь хозяин, - защищая своего нового отца, сказал Мэдок. Потому и отдает приказы.
- Тогда это глупый приказ. И вообще, почему бы ему не придумать новый? Он мог бы приказать, чтобы Клив женился на Уинн, а леди Эделин вышла за Дрюса.
- Но он не хочет изменять свои приказы, - объяснил Артур.
- Я уверена, он изменил бы их, если бы его попросили Мэдок и Рис.
Все с удивлением посмотрели на Бронуэн.
- Он ведь делает все, о чем они просят.
Рис пожал плечами.
- Думаю, мы могли бы попросить.
- Уверена, лорд Уильям жалеет, что не женился на вашей матери, добавила Бронуэн, кивком подтверждая свои слова.
Опять наступила тишина, пока каждый из них думал о неизвестных женщинах, подаривших им жизнь. Потом заговорил Рис.
- Он спросил меня, помню ли я ее.
- Меня тоже, - тихо добавил Мэдок. - Но я не помню. А жаль.
- Он сказал, что такой красивой женщины он никогда больше не встречал. Она была красива и лицом и душой.
- А я вот не знаю, кто была моя мать, - грустно прошептала Бронуэн.
- Наша мать Уинн, - заявил Артур. Хотя ребятишки притихли, погрузившись в печальные размышления, он слегка оживился. - Она хорошая мать, и Клив будет нам хорошим отцом. - Он внимательно посмотрел на Риса и Мэдока. - То, что мы сегодня уезжаем домой, не означает, что нам нужно сдаваться. Здесь останетесь вы. - Он вдруг расхохотался и захлопал в ладоши. - Я знаю! Рис и Мэдок будут нашими разведчиками.
- Как это? - спросил Мэдок.
- Как на войне?
- Почти, - ответил Артур. - Вы ведь знаете, война это не только сражения. Это еще и стратегия. Так говорит Клив. Он говорит, стратегия очень важна. А еще он сказал мне, что в стратегии я хорошо разбираюсь.
Они выехали, когда солнце было в зените. Хотя лорд Уильям уговаривал ее отложить отъезд до утра, Уинн даже слушать не хотела. Здравые доводы Барриса тоже не нашли в ней отклика. Что касается Дрюса, он был так зол, что Уинн боялась, как бы он вообще не отказался сопровождать их в Уэльс.
Но Уинн было не до их расстроенных чувств. Она сама Находилась в таком смятении, что могла думать лишь на шаг вперед. Упаковать вещи. Распорядиться, чтобы кухарка собрала вдоволь провизии. Не забыть палатки.
Голова у нее раскалывалась, и волнами подкатывала тошнота, но она все равно подгоняла себя и всех остальных. Наконец ей осталось лишь надеть дорожный плащ и попрощаться.
Она нашла всех своих питомцев в саду, они окружили лорда Уильяма. Когда к ней повернулось шесть пар глаз, она почувствовала новый приступ боли. В последнее время она была чересчур поглощена собственным горем - потерей возлюбленного и двух дорогих детей. Но детям тоже предстояло расставание друг с другом. По лицу Бронуэн уже было видно, что она плакала - ее выдал розовый нос и припухшие глазки. Она и Изольда сидели на коленях у лорда Уильяма, а мальчики расположились у него в ногах.
Уинн проглотила комок в горле, пообещав себе выпла-каться как следует, но позже, когда никого не будет рядом. Лишь бы только не сейчас.
- Я... я бы хотела поговорить с ребятами, - с трудом произнесла она.
Лорд Уильям уставился на нее из-под низких седых бровей, словно видел впервые. Он похлопал девочек, а когда они соскользнули с его колен, поднялся и встряхнул накидку с богатой вышивкой. Потом прокашлялся.
- Если я не сумел высказать это раньше, то позволь сказать сейчас, что ты достойна всяческих похвал. Эти дети, все без исключения, сильные и здоровые. И умные. Ты была им хорошей матерью, и я благодарю тебя за это. От всего сердца благодарю.
Горячая похвала так поразила ее, что Уинн смахнула со щеки невольную слезу.
- Я сдержу обещание, - добавил он. - Насчет обучения близнецов и их будущих невест. Они только что напомнили мне, что должны жениться по собственному выбору - по любви, как сказал Рис. Обещаю, что не забуду. А ты, конечно, будешь знать о всех новостях в их жизни.
Он улыбнулся и неловко ступил на больную ногу, Артур проворно подал ему палку, и лорд Уильям ласково потрепал мальчика по голове.
- Все вы будете желанными гостями в замке Керкстон или в любом другом моем доме или поместье. Если вам когда-нибудь понадобится помощь, я надеюсь, вы обратитесь ко мне как к своему союзнику. Другу.
Уинн смотрела сквозь слезы, как он уходит, тяжело ступая. Она правильно поступила, что решила оставить Риса и Мэдока с их отцом. Теперь она твердо в этом убеждена. Так отчего же было так больно?