Мари-Элен вошла в столовую в светло-голубом шифоновом бальном платье с предельно глубоким декольте, хотя был всего час пополудни. Ее черноволосую голову украшала бриллиантовая диадема, а шею - тройная нить жемчуга. Она остановилась в дверях и весело улыбнулась, как будто вернуться в такое время с приема было для нее самым обычным делом. Щеки княгини разрумянились, в руке она держала соболий палантин.
- Добрый день, - оживленно проговорила Мари-Элен.
Катя сидела за столом, напряженно выпрямившись, и смотрела на стену поверх головы матери. По выражению ее лица нельзя было догадаться, о чем она думает. Девочка походила сейчас на изысканную фарфоровую куклу.
- Что случилось, детка? Ты не радуешься такому прекрасному утру? А я чудесно провела время! - Она подошла к дочери и обняла ее. Девочка не двинулась. Мари-Элен обратилась к гувернантке:
- Тэйчили, я намерена немного вздремнуть. Прошу не беспокоить меня до шести часов. Потом прикажите принести мне чай и шоколадные конфеты с начинкой из малинового крема - ну, те самые, которые я обожаю.
- Слушаюсь, княгиня, - ответила Тэйчили, на лице которой не дрогнул ни один мускул.
Наконец Мари-Элен остановила взгляд на Кэролайн.
- Как? Вы все еще здесь? Я удивлена. - С этими словами она выплыла из комнаты.
"Не странно ли, - подумала Кэролайн, - что после визитов Мари-Элен всегда наступает такая напряженная, давящая тишина?" Она взглянула на Катю, которая ковыряла вилкой кусочек лосося.
- Покушай, дорогая. Рыба очень вкусная.
- Я не голодна. - Катя, не спрашивая разрешения, встала из-за стола. Мне нездоровится. Я хочу лечь.
Тэйчили тоже поднялась.
- Юная леди, даже если вы заболели, это не дает вам права забывать о хороших манерах.
Катя, не проронив ни слова, вышла из комнаты. Тэйчили чуть удар не хватил. Раффальди удивленно вскинул брови. Кэролайн улыбнулась.
Гувернантка взвилась и впервые после отъезда Северьянова взглянула на Кэролайн.
- Вам кажется забавным такое поведение?
- Тэйчили, а вам не кажется, что это более естественно, чем беспрекословное исполнение ваших команд? Мы ведь, слава Богу, не в армии.
- Возможно, это более естественно, но здесь что-то происходит, и я не понимаю, что именно.
Кэролайн удивилась, увидев гувернантку в таком замешательстве.
- По-моему, в доме нарушился заведенный порядок, потому что нет хозяина. - Упоминание о князе болью отозвалось в сердце Кэролайн.
Тэйчили откинулась на спинку стула.
- Князь часто отсутствует, любезная мисс Браун, - миролюбиво заметил Раффальди. - Он человек военный. Домой приезжает редко и ненадолго.
Кэролайн кивнула, подумав, что если бы Мари-Элен не была так несносна, Николас, возможно, приезжал бы чаще и задерживался дольше.
- А княгиня... - тихо спросила она, - всегда возвращается домой так... поздно?
Раффальди, не ответив, опустил голову.
- Княгиня делает то, что пожелает и когда пожелает, и никто не смеет ей перечить. Таков порядок, - заявила Тэйчили.
- Понятно. - Кэролайн подумала, что вести такой образ жизни на глазах у впечатлительного ребенка непозволительно. И тут Тэйчили добавила:
- Княгиня всегда так себя ведет, когда его сиятельство в отъезде.
К княгине, пока она спала, дважды наведывался какой-то джентльмен. Когда он явился в третий раз, Кэролайн стояла возле окна в комнате на нижнем этаже центральной части дворца. Окно было открыто, и она с удовольствием вдыхала свежий, прохладный воздух. Девушка видела, как из дома вышел красивый смуглый мужчина в военном мундире и направился к вороному коню, которого держал под уздцы грум. Интересно, неужели это один из любовников Мари-Элен? Не с этим ли мужчиной она провела всю прошлую ночь? Этот смуглый брюнет в белом мундире был очень хорош собой.
- Это князь Воронский, - сказала у нее за спиной Тэйчили.
- Он, должно быть, принадлежит к ближайшему окружению царя, если находится сейчас в Петербурге? - Кэролайн обернулась к гувернантке.
- Нет. - Тэйчили раскраснелась. - Просто князь находится во Второй армии, охраняющей южные подступы к Москве.
- Очевидно, он поклонник Мари-Элен, - небрежно заметила Кэролайн. Тэйчили молчала,
- Что-то не так? - спросила Кэролайн.
- Воронский - кузен Северьянова и друг семьи.
Тэйчили ушла, а Кэролайн осталась у окна. Она поняла, что Воронский не собирается уезжать. Грум повел его коня в конюшню. Мгновение спустя из дома выпорхнула женщина и подбежала к Воронскому. Это была Мари-Элен.
Она остановилась перед князем, он поцеловал ее руку. Может, Кэролайн показалось, но поцелуй длился дольше, чем положено. Мари-Элен была в белом муслиновом платье и на холодном ветру начала дрожать. Воронский снял с себя короткий, подбитый мехом плащ и накинул ей на плечи.
Кэролайн понимала, что подслушивать плохо, однако приоткрыла пошире окно и напрягла слух. К ее разочарованию, она ничего не расслышала.
Они пошли вдоль дома по направлению к ней, и до Кэролайн донеслись их голоса - баритональный мужской и высокий женский. Девушка спряталась за шторой. Вот бы разгневалась Мари-Элен, если бы узнала, что она за ними шпионит!
Князь был явно расстроен и сердит.
- Почему ты вчера не обращала на меня никакого внимания? Зачем ты себя так ведешь, черт возьми? - воскликнул князь.
- Саша, между нами все кончено, - вкрадчиво проговорила Мари-Элен. Прости.
- Когда же ты намеревалась рассказать мне о ребенке? И почему потеряла его? - спросил он.
Кэролайн не верила своим ушам. Значит, отец ребенка, которого потеряла Мари-Элен, двоюродный брат Николаса?
- Саша, я была уверена, что тебе все известно. Это старая новость. Кстати, он тоже знает.
- Ники знает? Не может быть... Неужели ты сама ему рассказала?
- Я не так глупа, Саша. Он узнал обо всем от Алекса. Возможно, он вызовет тебя на дуэль. - Княгиню явно вдохновляла такая перспектива.
- Ты, кажется, рада? - возмутился князь. - Кому ты желаешь смерти - мне или ему?
- Разве я виновата, что мужчины дерутся из-за меня? - Княгиня передернула плечами.