Утром его поднял почтальон. Три конверта. Тот, что с чеком, он узнал сразу. Другие два – шут с ними, это письма к Элен; ему никто никогда не писал. На одном прозрачное окошечко, так что с ним не хрен и возиться. А вот в другом присутствовало что-то странное. Попросить, что ли, старика Боба прочитать вслух. Нет, плохая идея. Боб, может, и заслуживает доверия, но его не Боб беспокоит, необязательно Боб. Разговоры пойдут, вот что. Места тут не из лучших. Вечно у кого-нибудь дверь взламывают. Торчки вокруг так и шастают. Эти мудаки приходят словно бы продать тебе то да се, и если тебя нет дома, все, готово дело. Так говорила Элен, правду говорила скорее всего. Самое лучшее, ни хрена никому не говорить, ни одному мудаку. Узнают, что ты ослеп, так и месяца не проживешь. Долбаная неделя, друг, и тебя оберут дочиста. Надо быть настороже.
Ну и проголодался же он, исусе-христе. Почта откроется самое малое через полчаса. Может, еще кофе. Чуть раньше он подумывал, не размяться ли, но это было так, умствование, несерьезная идея, он сразу о ней забыл. Голова у него стала не та, что прежде; привык за последние месяцы к хорошей жизни, форму потерял. Ничего, форму он теперь быстро, на хер, восстановит.
Хрен с ним, с кофе. Другое дело, если бы можно было еще и покурить.
Он вставил в магнитофон кассету. Потом подобрал палку, походил немного, в виде испытания. Где-то в прихожей, в шкафу, было с полбанки белого лака. Ему только одно и требуется – нужную отыскать, там же еще самое малое три жестянки стоят одна на другой.
И продумай свой маршрут, друг, продумай свой маршрут. Значит, так: когда выйдешь на улицу, почта будет на площади слева, – вчера, направляясь в «Глэнсиз», он пошел ровно в противоположном направлении, – почта находится посередине коротенького ряда разных заведений: мини-маркет, контора букмекера, аптека. Заведения все нужные. Тутошняя забегаловка стоит особняком, за углом. Чтобы добраться до автобусов, нужно пройти мимо нее. Улица, по которой ходят автобусы, это другая, не та, что к мосту идет. Всякий раз, как Сэмми отправлялся в город – то есть чуть ли не каждый день, – он сворачивал к мосту, проходил пешеходной дорожкой, она прямо напротив аптеки, которая на другой стороне площади. Звучит сложновато, но если знаешь эти места, все проще простого, а Сэмми их знал хорошо. Или думал, что знал. Может, и не знал ни хера. Но это его, в общем-то, не беспокоило, ни с какой стороны, главное, сосредоточенность, друг, главное не давать мыслям разбредаться. Что и составляет проблему, вечно его куда-нибудь заносит, мозг твой то есть.
Если все распланировать и придерживаться плана. Вот что тебе нужно. Просто держись за него, за план, за маршрут, раз уж ты его составил.
Сэмми готов, он пускается в путь.
Он вышел из лифта, постукивая палкой справа от себя, слева, впереди, прошел входную дверь, не торопясь, потому как спешить некуда, совершенно некуда. Так. Повернул налево, без всяких проблем добрался до почты, вошел внутрь, встал в очередь. Конечно, никаких проблем он и не ожидал. Долбаные проблемы возникают, друг, когда отступаешь от плана. А он от плана не отступал, его цель – хлебаный автобус. Получив деньги, он зашел в мини-маркет, купил унцию табаку, папиросную бумагу, зажигалку; и еще пирожок с мясом, который тут же и слопал. Потом в аптеку. Место довольно коварное, у них там по всему залу шкафчики расставлены. Сэмми иногда заходил туда, покупал всякую всячину для Элен; тампаксы и так далее, таблетки от головной боли; так что где там чего он знал. Ну, не то чтобы знал – просто сознавал, что это опасная зона, я только об этом и толкую. Когда он пошарил вокруг палкой, та сразу ударилась о что-то металлическое. Он остановился и сказал: Мне нужны темные очки.
Ответила женщина: Они прямо за вашей спиной.
Э-э, вы не могли бы выбрать мне какие-нибудь. Какие вам самой понравятся, я к тому, что мне все равно…
Если они держатся на носу, друг, какая, в жопу, разница, как они выглядят. Женщина откопала для него пару, он примерил. Нормально. Протянул ей купюру. Двадцатку. Получив сдачу, он засунул бумажки поглубже в карман. Прикинул, не попросить ли, чтобы она проводила его до остановки автобуса, но нет, на хер, помощь ему сегодня еще понадобится, так что не надо искушать судьбу. Прямо в дверях сорвал целлофановую обертку, свернул цигарку. Но чертова зажигалка никак не желала загораться. Может, ее сквозняком задувало. Сэмми пощелкал несколько раз, придерживая цигарку за кончик и той же рукой направляя зажигалку, чтобы не промахнуться, ни хрена он не мог промахнуться, если б она работала. Может, ему в долбаном мини-маркете липу какую всучили, черт ее знает, друг, во всяком случае, он сдался, свернул за угол и двинулся в сторону главной улицы, стараясь держаться левой стороны, той, где травка растет вдоль бордюра, такой у него был ориентир.
Судя по голосам, автобуса поджидало сразу несколько человек, хороший знак. Но, когда подошел автобус, у Сэмми невесть почему свело от страха живот, он вроде как и с места-то сдвинуться не мог; слышал, что двери открылись, и все равно стоял как вкопанный. Потом все же собрался с силами: Мне нужно в Центральную клинику УСО! крикнул он: это тот автобус?
Тот!
…
Вам, значит, туда?
Ага, сказал Сэмми.
Ну, вот этот вас и отвезет.
Сэмми шагнул вперед. Женщина произнесла: Он слепой, помогите ему доехать!
Чья-то ладонь взяла его за локоть. Мужской голос: Куда вам?
В Центральную клинику УСО.
А, ну этот вас прямо к воротам доставит.
Сэмми подвели к ступенькам, помогли подняться. Центральная клиника УСО, сообщил тот же голос.
Да, точно…
Могу подвезти, сказал другой голос: Если он даст мне шестьдесят пенсов.
Сэмми повернул лицо в его сторону. Вы водитель?
Так мне говорили.
Сэмми сунул палку под мышку, выгреб из кармана какую-то мелочь, протянул ее на ладони; водитель отобрал несколько монет, звякнул кассой, оторвал билет и сунул его в руку Сэмми. Вам покричать? спросил он.
Спасибо за беспокойство.
Сэмми, держась за поручень и прижимая палку к боку, прошел внутрь автобуса. Судя по шуму, народу здесь уйма. Однако он ни с кем не столкнулся. Наверно, уступают дорогу. Рука коснулась очередной стойки, потом повисла в пустоте; это лестница на второй ярус. Вот и хорошо, он полез наверх.
Нет, но курить-то как хочется, правда, просто горло, на хер, перехватывает; он улыбнулся, попробовал пригасить это желание, не получилось; вот дурь: черт с ней, надо залезть наверх, ноги ударяются о ступеньки; но это ничего, друг, это нормально, только, когда автобус тронулся, палка обо что-то ударилась и тряхнуло здорово, ничего, он в порядке, все, на хер, отлично, друг, и ни одному мудаку его не разглядеть, ни одному, ни хера! знаю, о чем говорю, очки, да еще темные, бодрись, друг. Ну вот и залез, вот и залез – и держится изо всех сил за стойку.
Голоса. Ладно. Он постучал вокруг палкой.
Хотите сесть? спросил мужской голос.
Ага.
Вот сюда. Сэмми подвели к сиденью, он плюхнулся, врезавшись в человека, сидевшего у окна. Простите, сказал он.
Ничего.
Женщина!
Я бы не прочь покурить, сказал он. Он уже достал сигарету и вставил в губы. Щелкнул зажигалкой – зажглась, значит, работает. Пальцами придерживая сигарету за кончик, раскурил ее. Затянулся.
Минуту спустя он уже хихикал про себя; просто идиотская мысль насчет того, что в автобусе, может, пусто, всего один человек, а ты этого не знал и, может, выбрал сиденье, где он-то и сидит – она то есть, баба, – и плюхнулся прямо на ее долбаное колено! Простите и все такое! Ты только представь, какая дурь! И он опять не сдержался, фыркнул, люди небось услышали, если они не глухие, на хер! Дичь.
Ох, исусе-христе, исусе-христе. Ну ладно, ладно. Он глубоко затянулся. Почему это он такой, к матери, счастливый! А бог его знает. Может, чертов никотин ударил в голову. Хотя нет, не так уж он и счастлив, не в этом дело; просто доволен собой, просто доволен. Вот же он, в автобусе.
Ты шутишь?
Пока все путем. Ему предстояло принять кучу решений, и кое-какие он уже принял. Отлично справился. Деньги в кармане, а сам он вот он. Не то чтоб он какой-то особенный. Да он и не хотел никогда быть особенным. Не хотел. Какой есть, такой и есть. Его устраивает.
Если надо сделать дело, ты идешь и делаешь его, слепой там или не слепой. Этому Сэмми давно уже научился – ты мужик, ты не слабак. И потом, не во всем из случившегося виноват только он. Кое в чем да, но не во всем. За все отвечать невозможно; только не в этом мире: в этом мире, друг, точно тебе говорю, ты никогда не отвечаешь за все. Но с другой стороны, и никаких других мудаков винить не приходится, сам все сотворил, так что просто жми, на хер, вперед, занимайся делом, мать-перемать.
Сэмми откинулся на спинку сиденья. Потом свернул еще две сигаретки и засунул их в кисет.
Уф. Видела б его Элен. Ничего особенного, конечно, но все-таки человек при деле.
Да, размяк ты, брат, тут и говорить не о чем. Зарядку надо делать, друг, пора бы начать, пора бы, на хер, начать. Вот разберется с деньгами, перерегистрируется. А там кто знает. Кто знает.
Центральная клиника!
Автобус остановился.
Центральная клиника!
Ах, чтоб тебя! Сэмми поспешно вскакивает. Не ждал, что будет так скоро. Простукивает себе дорогу к лестнице, и тут палку заклинивает, друг, заклинивает: долбаная дрянь. Впору и запаниковать, но он в порядке, не надо было торопиться, спешить, просто перестань спешить; хорошо, ладно. Вон и водитель на твоей стороне, водителя винить не в чем. Вот только Сэмми нужно спуститься по лестнице, а это ни хрена не просто, наверх-то залезть пустяк дело, а тут хрен знает что, идешь прямо по воздуху, вот что ты делаешь, еще и палка застряла, на хер, где-то ее заклинило. Он ударяется плечом о перегородку и останавливается, чтобы перевести дыхание.