В хижине был настоящий кавардак. Она находилась в нескольких ярдах от лавки Девона. Сквозь дыру в крыше пробивался солнечный свет, на камине, как на насесте, устроились куры, а в распахнутые окна так и прыгнули несколько белок. Девон шуганул кур, и они взмахами крыльев подняли жуткую пыль.
– Ну вот мы и пришли. Не богато, но если хорошенько потрудиться, то жить здесь можно. Тебя ведь не испугает немножко трудной работенки, а? Такую леди, как ты?
Линнет только улыбнулась ему в ответ, и он вспомнил о тех двух ночах в лесу, которые им пришлось провести вдвоем. Наверное, это к лучшему, что тогда она выглядела не так, как теперь… Девон отвел глаза.
– Девон, ты сердишься на меня?
– Почему это я должен на тебя сердиться? Вроде бы не за что. Говорят, ты понравилась даже Джесси Такеру, а этот малец на дух не переносит женщин. Нет, мне не за что на тебя сердиться. – Он присел на лавку, подняв облако пыли.
Линнет невольно заморгала.
– А как твоя рука?
– Просто замечательно.
– А ты не хочешь, чтобы я взглянула на нее?
– Я не какой-то там маменькин сынок и не нуждаюсь во всяких нежностях. В особенности от…
Линнет отвернулась, не в силах понять причину его раздражения и в то же время совершенно не чувствуя обиды.
Девон изучал носок своего ботинка, злясь на себя за дурацкое поведение и еще больше злясь на Линнет, поскольку именно она вывела его из равновесия.
– Черт возьми! – рявкнул он.
– В чем дело?
Девон оглядел грязную хижину.
– А чем ты тут будешь питаться? Ты подумала об этом?
– Нет, не подумала. У меня еще не было возможности подумать хоть о чем-нибудь. Ведь обо мне все заботились. И долго заботились. Сначала ты, а потом Агнес. Конечно, это ты попросил Агнес…
Девон перебил ее:
– Насколько я понимаю, мы договорились о следующем: я освобождаю тебя из лап Бешеного Медведя, а ты учишь меня читать. Однако теперь я оказываюсь в этой хижине, но я вовсе не намерен кормить и одевать тебя.
– Я на это и не рассчитываю. Ты и так сделал уже слишком много.
Девон смотрел на плотные клубы пыли, пронизанные солнечными лучами, вившиеся вокруг Линнет, и на огромные глаза, ничуть не дивящиеся тому, что он готов заставить ее голодать, и еще в них можно было прочесть, что она никогда и ничего больше не попросит – ни у него, ни у кого другого, а довольствуется только тем, что люди сами ей предложат.
Линнет улыбнулась, и ее глаза заискрились от солнечного света.
– Кто тебе готовит еду. Девон? Вздрогнув от неожиданности, он отвлекся от своих мыслей.
– Гэйлон. Если то, что он делает, можно назвать приготовлением пищи. А иногда местные женщины из сострадания приглашают меня поужинать.
– Я хочу заключить с тобой сделку.
– А какой заклад ты можешь предложить под эту сделку? Даже платье, которое ты носишь, не принадлежит тебе. – Его взгляд невольно прошелся по всей ее фигуре, и Девон признался себе, что ни на ком другом это платье не сидело бы так хорошо.
– Я умею готовить. Скажем, ты поставляешь продукты, а я готовлю для тебя пищу; ты достаешь материал и нитки, а я шью для тебя новые рубашки и пару платьев для себя самой. По-моему, это будет честная сделка.
«Более чем», – подумал он.
– А кто станет доставлять дрова для очага?
– Я сама. Я сильная.
О ней можно было сказать что угодно, но сильной ее никак не назовешь. Покачав головой, он улыбнулся.
– Бьюсь об заклад: если тебя пропустить через кучу навоза, ты выйдешь оттуда благоухающая так, словно прошла через заросли роз.
Линнет тоже ответила ему улыбкой.
– Чего только не говорили о моей внешности за последние несколько дней, но к чему я действительно приложила руки, так, по-моему, только к этому, – и она положила обе руки себе на голову. – Как замечательно чувствовать себя опять чистой и ощущать на себе чистую одежду. – Линнет погладила чуть выгоревшую ситцевую юбку. – Ты до сих пор ничего не сказал. Девон, по поводу того, как я выгляжу. Тебе нравится? Разве тебя не удивило, что я больше не похожа на смоляную куклу? А ведь была похожа – так сказала Агнес.
Линнет стояла всего лишь в нескольких футах от него, и, когда она отвела от своей головы густую прядь, волосы рассыпались, ярко блеснув на солнце.
– Как приятно, когда не боишься испачкать руки, касаясь собственных волос!
Девон не смог удержаться. Протянув смуглую руку, он тронул блестящие пряди, перебирая их пальцами.
– Никогда не думал, что они светлые. Они были такими черными.
Девон тут же выпустил шелковистую массу, но, взглянув Линнет в лицо, он увидел, что она улыбается, и от его злости не осталось и следа.
– Линнет, я сразу бы не догадался, что ты и есть та самая девушка, похожая на смердящий черный комок, которую я обнаружил в шалаше. А теперь, когда все позади, давай наведем здесь порядок.
– Ну нет! – быстро сказала она. – Теперь, когда все дела улажены, мы можем отправиться за детьми. Мак решил, что он ослышался.
– За детьми?
– Конечно! За детьми, захваченными Бешеным Медведем. Не можем же мы оставить их там.
– Постой! Подожди минуту! Ты не понимаешь, о чем говоришь! У нас уговор с индейцами: мы не трогаем их, а они – нас, и мы живем-поживаем в мире.
– В мире! – задохнулась Линнет. – Они убили моих родителей, а теперь у них в руках дети. Я должна использовать любую возможность, чтобы освободить их. Детей нужно вернуть их родителям.
– Ты?! Ты должна освободить их? Или ты забыла, что они собирались сделать с тобой?
– Нет, не забыла, – пролепетала она еле-еле. – Но я также очень хорошо помню кровь моих родителей. Нельзя допустить, чтобы детей воспитывали в подобном духе!
Девон шагнул ей навстречу.
– Послушай меня, женщина! У этих детей будет хороший дом, и нет ничего плохого в том, что их станут воспитывать на индейский манер. А что касается тебя, то по нашему уговору ты должна научить меня читать. Больше мы ни о чем не договаривались. Мало того, что ради какой-то незнакомки я рисковал своей жизнью, а теперь меня хотят заставить снова рисковать ею из-за горстки чужих детей. – Девон повернулся, собираясь выйти из хижины.
– Одолжи мне винтовку и коня, я поеду сама. Я прекрасно стреляю. Я победила на соревнованиях в Шотландии и…
Девон посмотрел на нее так, словно она повредилась в уме, и вышел.
Некоторое время Линнет стояла не шелохнувшись, не зная, за что взяться, а затем, вздохнув, стала прибираться. Это был один из аргументов, с помощью которых она намеревалась добиться своего, однако не все сразу. Линнет всерьез не верила, что индейцы действительно станут обижать детей, но одно она знала твердо: дети должны вернуться к своим родителям.
– А платьице, как я вижу, в самый раз, – раздался от дверей молодой девичий голос. На вид девочке можно было дать лет четырнадцать, она была такая же невысокая, как Линнет, веснушчатая и непривлекательная.
Линнет улыбнулась ей.
– Спасибо, что ты одолжила его мне. Боюсь, что к вечеру оно загрязнится. Меня зовут Линнет Тайлер. – И Линнет протянула девочке руку. Та, удивленно поморгав, наконец улыбнулась и потрясла протянутую ей руку.
– А меня Каролин Такер.
– Такер? Наверное, это твоего брата я видела сегодня утром?
– Что ли Джесси? Он рассказывал о вас. Вам помочь?
– Нет-нет! Я как раз только собиралась навести здесь порядок. Теперь это мой дом, – добавила она гордо.
Каролин мимо Линнет бросила скептический взгляд на ветхое сооружение, определенно усомнившись в том, что здесь вообще можно жить.
– Ладно. Мне все равно нечего делать, – сказала девочка, приподнимая другой конец скамьи, которую Линнет пыталась вытолкнуть наружу.
Вскоре появились восьмилетние двойняшки Старков – Юбраун и Лисси. Сгорая от нетерпеливого желания поскорее познакомиться с девушкой Мака, они трясли одинаковыми каштановыми косичками, крутили курносыми носами. Если миссис Эмерсон считала, что эта девушка – подружка Мака, значит, так оно и есть. Так и надо этой Коринн, чтобы не задавалась!
По Шиповнику быстро распространились слухи о том, какая прелесть эта Линнет, и вскоре большинство молодых людей под разными предлогами стали заглядывать к тем, кто трудился в хозяйстве Старого Льюка. Линнет едва успевала подносить им очередной ковш с водой, которую она черпала из родника, расположенного в сотне ярдов от дома. Она так и застыла над водой, когда вдруг прямо перед собой увидела две ноги, хотя ни один звук не предупредил ее о том, что кто-то к ним приближается. В памяти сразу же всплыли воспоминания об индейцах и то, что она тщательнее всего прятала от себя в глубине души, – вид ее несчастной матери в последний момент перед уходом Линнет из родных мест. Сердце Линнет бешено заколотилось. Она подняла глаза, но почти не разглядела лицо человека: солнце за его спиной ослепило ее. Линнет поднялась.
– Привет, меня зовут Линнет Тайлер. – Она протянула ему свою руку, в то время как он безмолвно глазел на нее, слегка приоткрыв рот. Росточком он был мал, едва ли выше ребенка, однако мощный и мускулистый, жесткие волосы стояли торчком; рот у него был слишком широк, что несколько портило его лицо, однако в целом это оказался довольно приятный молодой человек.
– Ты и есть та самая девушка, которую Мак привез с собой, – констатировал он бесстрастным, но приятным голосом.
– Совершенно верно. А вы кто? – Она все еще держала руку протянутой.
– Уорт, мэм. Уорт Джеймиссон. Я живу на ферме в пяти милях отсюда. И сегодня решил наведаться в магазин.
Линнет сняла его правую руку с бока, в который оная была уперта, и пожала.
– Рада с вами познакомиться, мистер Джеймиссон.
– Зовите меня просто Уортом, мэм.
Линнет с непривычки трудно было освоиться с манерой всех американцев с первого же знакомства обращаться ко всем на «ты».
– Ты живешь в хижине Старого Льюка?
– Да.
– Послушай, дай-ка мне эту штуку. Вы слишком маленькая, чтобы носить такие тяжести. – И он забрал из ее рук бадью, доверху наполненную водой.
Линнет улыбнулась.
– Спасибо. Не понимаю, правда, почему все считают, что я такая уж беспомощная, однако должна признаться, что это приятно.
– Мисс Линнет, ты самая хорошенькая из знакомых мне девушек. Она рассмеялась.
– Благодарю вас не только за помощь, но и за комплимент. А теперь позвольте забрать у вас эту бадью. Мне еще предстоит вымыть полы.
Уорт не только не отдал ей бадью, но и внес ее в дом, а поставив на пол, еще с минуту все разглядывал и только потом вышел. Минут пять спустя Линнет" с удивлением заметила его на крыше – он заделывал дыру. Улыбаясь, она помахала ему рукой и снова принялась за мытье полов.
– Привет, Мак! Ты видел, что творится у хижины этой малышки? Собрала вокруг себя весь поселок – каждый рвется ей чем-нибудь помочь, – заявил Долл Старк, усевшись в свое любимое кресло у камина, в котором в этот раз не было огня.
– А то как же, видел, – неохотно отозвался Девон из другого конца лавки.
Гэйлон перестал обстругивать ножом брусок, который и так уже был крохотным.
– Ей удалось даже Уорта Джеймиссона загнать к себе на крышу.
– Уорта? – переспросил Долл. – Как?! Да этот малый пуглив, как трехдневный жеребенок. Как ей удалось заставить его взглянуть на нее, а уж о работе я не говорю!
Гэйлон снова взялся за ножик.
– Она свое дело знает. Даже нашему старине Маку пришлось подраться с одним из выродков Бешеного Медведя, чтобы спасти ее от индейцев. И, должен тебе доложить, то, что Мак увидел потом, пахло совсем не так приятно, как нынешним утром.
– Вам что, больше нечего обсуждать, кроме Линнет? – спросил Мак из-за прилавка, подняв голову от открытой бухгалтерской книги.
Скроив изумленные мины, Гэйлон и Долл переглянулись.
– Мы можем поговорить и о погоде, это уж завсегда, но это и вполовину не так интересно, как малышка, которую ты сюда привез, – стоял на своем Гэйлон. – Эй, Мак, пока не вернулся Корд, ты бы лучше выжег на ней свое клеймо!
– Корд? – тупо переспросил Девон.
– Ну да. Корд, – продолжал Гэйлон. – Ты ведь слыхал о нем, не так ли? Это тот парень, который прошлой зимой увел от тебя маленькую Трулок.
– Что-то я ничего такого не припоминаю. И не думайте, что Линнет принадлежит мне только потому, что я привез ее сюда.
У Долла дрогнули уголки рта.
– Конечно, нет! Да и как иначе, если каждый мужик – от семи до семидесяти лет – буквально роет носом землю вокруг нее!
Девон с силой захлопнул книгу.
– Если вам обоим нечего больше делать, почему вы не хотите присоединиться к ним?!
– Да я бы пошел, но боюсь, она и меня заставит работать, как тех дураков. Я давным-давно уже не в том возрасте, чтобы можно было приударить за кем-нибудь, а что касается работы, то мое правило избегать ее, а не наоборот, – И Долл тайком искоса взглянул на Гэйлона.
Мак направился к дверям.
– Тогда, я думаю, мне лучше уйти. Для разнообразия подышу свежим воздухом, а заодно побуду немного в тишине.
– Ступай-ступай, мальчик. Да не забудь прихватить гвозди. Я слыхал, им гвозди нужны, – крикнул Долл в захлопывающуюся дверь.
Улыбаясь остротам стариков. Девон достал кусок бечевки. Солнце клонилось к закату и нужно было подумать об ужине. Мысль о том, что ему предстоит ужинать с Линнет, заставила его улыбнуться еще шире.
Двумя часами позже Девон, держа в руках двух кроликов, подошел к дверям Линнет и постучал. Дверь распахнулась, и Линнет, с испачканной щекой, встретила Девона улыбкой.
– Мы только что закончили, – сказала она, протягивая руку, чтобы забрать кроликов. Пальцы ее слегка дрожали.
Однако Девон не дал ей кроликов, а, взяв ее за плечо, подвел к скамейке у очага.
– Передохни чуток. Я сам все приготовлю.
– Девон, но мы так не договаривались. О чем они только думают? Заставляют тебя работать целый день – подай им то, подай им это, – а потом бросают тебя одного, а сами идут наслаждаться домашним ужином! – Линнет слегка улыбнулась.
– Не серчай. У них и в мыслях нет ничего плохого. Просто так уж заведено: каждый первым делом печется о себе.
– Только не я. Ох, Девон, еще и я на твою шею.
Совсем тебя измучила, да?
– Чепуха. Скоро мы будем квиты. Как только ты начнешь вдалбливать буквы в мою тупую башку.
– О! – Линнет выпрямилась на скамейке. – У нас же с тобой урок…
– Очень мне нужен учитель, который еле жив от усталости!
– Ты лучше посмотри на каминную полку.
Он встал и увидел деревянную дощечку с нацарапанными углем буквами.
– Здесь написано «Девон». Надеюсь, я правильно написала твое имя.
– А ты что ли не уверена? – скептически вопросил он, словно глубоко в ней разочаровавшись.
– Слова, особенно фамилии, имеют свои правила написания и пишутся по-разному. Я могу только примерно знать, как пишется твоя фамилия. Может, у тебя есть свидетельство о рождении?
– Свидетельство о чем? – Девон осторожно опустил дощечку в карман.
– Это такой листок бумаги, на котором доктор пишет, когда именно ты родился.
Девон попробовал кроликов, которые жарились на огне, – сок капал прямо в пламя.
– Когда я родился, никаких докторов и в помине не было, только моя мать да соседка. Однако у меня есть Библия, и там вроде сделана какая-то пометка.
– Наверное, это то, что нам нужно. Ты не мог бы завтра прихватить ее, если ты, конечно, собираешься отложить занятия?
– Собираюсь. Я не пережил бы, если бы ты заснула прямо в середине Макалистера. А теперь давай-ка попробуем этих кроликов.
Линнет встала и, слегка зевнув, выпрямилась, чтобы сбросить усталость со своих гудящих плеч. Девон отвернулся, опасаясь, что пуговки на лифе ее платья разлетятся в разные стороны. Он не раз задавался вопросов: понимает ли Линнет, что она уже взрослая женщина?
– Скажи, как тебе понравился Шиповник?
– Здесь все так ко мне добры. Даже не знаю, чем им отплатить. Ты знаком с человеком по имени Уорт Джеймиссон?
– Конечно. – Девон впился зубами в сочного кролика.
– Расскажи мне о нем.
– Он живет сам по себе, тихо. Настоящий трудяга. Здесь появился два года назад, отгородил земельный участок и теперь целыми днями трудится на нем. Все делает собственными руками. Ну а раз в месяц наведывается в лавку, чтобы закупить, что ему нужно. – Девон нахмурился. – А почему он так тебя интересует?
– Да потому, что он хочет, чтобы я вышла за него замуж.
Девон чуть не подавился кроликом.
– Что?! – завопил он так, что изо рта полетели брызги.
– Я отвечаю на твой вопрос: Уорт Джеймиссон интересует меня, потому что он просил моей руки.
Девон заскрипел зубами.
– И ты как ни в чем не бывало сидишь тут, облизываешь пальчики и эдак между прочим сообщаешь, что какой-то малый сделал тебе предложение! Или ты уже настолько привыкла получать брачные предложения, что даже не думаешь о них?
– Нет, – серьезно ответила она. – Ты преувеличиваешь. Их было не так уж и много.
– Не так уж и много! А сколько, по-твоему, «много»?
– Честно говоря, их было всего два, если не считать Уорта. Одно предложение я получила в Англии, правда, от весьма немолодого джентльмена, а второе мне сделали на борту судна, направляющегося в Америку. Тот человек теперь, по-моему, живет в Бостоне.
– Черт возьми! Ну ты и штучка!
– Ты хочешь сказать, что я самая невероятная женщина, а? – невинным тоном опросила Линнет. Они уставились друг на друга и рассмеялись.
– В Кентукки не так уж много женщин. Могу себе представить, сколько ты еще получишь здесь предложений. – Он бросил на нее оценивающий взгляд. – По твоей милости тут теперь все пойдет вверх дном. Ты кончила есть? Я хочу вынести кости. И вообще, мне пора идти. – У двери Девон задержался. – Ну и что же ты сказала Уорту?
– Спасибо.
Он повернулся к ней лицом, его опять переполнял гнев.
– Спасибо?! И это все?..
– Со стороны мужчины весьма благородно сделать женщине предложение. Ведь это означает, что он готов провести с ней всю свою жизнь.
– Я не нуждаюсь в лекциях по поводу брака! Какой ты дала Джеймиссону ответ? Кроме своего «спасибо»?
– Ты хочешь узнать, согласилась ли я стать его В ответ он лишь молча сверлил ее глазами. Неторопливым движением она сняла со своих волос пушинку.
– Я сказала, что пока недостаточно хорошо его знаю. – Линнет улыбнулась Девону. – Можно мне с утра заглянуть к тебе в лавку? Хочу купить кое-что из одежды. Надо бы вернуть Каролине ее платье.
– Безусловно. – Теперь, после своей вспышки гнева, он чувствовал себя как-то глупо. – Спокойной ночи, Линнет.
– Может обсудим завтра, как освобождать детей, – устало заметила она.
Его глаза опять сверкнули гневом. – Ты можешь обсуждать. А у меня очень много более важных дел. – И Девон с силой захлопнул за собой дверь.