- Мы будем иметь его в виду на будущее - это тебя устроит?
- Спасибо, Кэйт.
- О, Боже, - пробормотала про себя Кэйт. - Я говорю совсем, как Джулио. Она защищала свою территорию, волновалась из-за того, что Гинни может сделать с ее книгой, с книгой Кэйт, и настаивала на Мелиссе, потому что ей нужно все самое лучшее. Она говорила и думала, как художественный редактор. Ей действительно надо бы извиниться перед ним за то, что она назвала его мерзавцем, когда он просто делал свою работу, а она попыталась нарушить его планы.
Ну и пусть! Не только она была не права. Где же его любовь и понимание, равноправие, о которых он так много ей твердил? Куда делось его беспокойство о ее жизни и карьере? Но почему же она все равно так сильно скучает по нему? Она покачала головой и расправила плечи, но все равно работа, лежащая перед ней, казалось, расплывалась перед глазами.
В полдень Кэйт вышла из здания и пошла в парк с небольшим блокнотом под мышкой. Был ясный июньский день. Она нашла освещенную солнцем скамейку, раскрыла блокнот и стала делать набросок с натуры - двух молодых людей, завтракающих на траве. И сразу же почувствовала, как ее покидает тревога и беспокойство, по мере того как она все больше увлекалась рисованием.
Рядом что-то щелкнуло, она обернулась и увидела близнецов Эдварде, приветливо ей улыбающихся.
- Я вас сфотографировала, - сказала Полли. - Вы не возражаете?
- Нет, конечно, - заверила Кэйт.
- А вы рисуете этих ребят? - спросил Рик, указывая на молодых людей. Кэйт показала им рисунок.
- Здорово, - торжественно заявил Рик.
- А меня вы не нарисуете? - спросила Полли.
- Садись на край скамейки, - велела ей Кэйт, переворачивая страницу. Она быстро сделала набросок - одна нога стоит на скамейке, подбородок лежит на колене, на шее висит фотоаппарат, глаза смотрят серьезно и выжидающе. Кэйт вырвала страницу и протянула ее девочке.
- Быстро же вы, - сказал Рик с восторгом.
- Ну это моя профессия - рисовать быстро, - с улыбкой сказала Кэйт.
- Можно мне это оставить у себя? - сказала Полли, не отрывая глаз от рисунка.
Кэйт кивнула.
- А вы придете к нам на день рождения? - спросил Рик. - Это будет в пятницу через неделю.
- Ну, пожалуйста, приходите, - попросила Полли, наконец-то поднимая голову. - В половине восьмого.
- С удовольствием приду, - сказала Кэйт.
- Здорово! - обрадовалась Полли. - Будет достаточно просто, так что можете надеть, что хотите, - предупредила она тоном хозяйки салона.
- Спасибо, я запомню.
- Теперь нам надо идти, - сказал Рик. - Мы должны встретиться с папой на фотовыставке у "Леска". - С криками "до свиданья" ребята побежали по дорожке к выходу из парка.
Кэйт смотрела им вслед, пока они не исчезли из виду. В глазах ее стояли слезы, и она поняла, что вся накопившаяся в ней злость куда-то испарилась. Остались только сожаление и гнетущее чувство утраты. Это был один из тех снов, которые никогда не сбываются, вот и все, сказала она себе. Но она даже не могла себе представить то чувство необыкновенной близости, которое она испытывала по отношению к Джулио. Слезы так и брызнули из ее глаз.
В подавленном настроении она вернулась в свой кабинет, думая о том, что бы ей подарить близнецам на день рождения. Она же не могла пойти туда с пустыми руками, и только тут до нее дошло, что там наверняка будет и Джулио. В конце концов он - их крестный отец. Она вздохнула. Придется ей перед ним извиниться, и на этом все кончится.
На рабочем столе она нашла целую стопку розовых листочков с телефонами, по которым ее просили позвонить. Два из них были от Джеффри Стюарта.
Она сразу же набрала его номер. Голос Стюарта звучал радостно и взволнованно.
- Как идут дела на новом месте, Кэйт?
- Как хорошо, что ты позвонил, Джеффри. Все хорошо. Первые две недели пришлось нелегко, но мне нравятся люди, с которыми я работаю - мне не пришлось наследовать негодное старье - здесь со всеми интересно и легко. Могу ли я чем-нибудь быть тебе полезной?
- Дорогая моя, это я могу быть тебе полезным. Час назад мы прекрасно пообедали вдвоем с Эвелин из отдела реализации.
В голосе Кэйт послышалось явное недоверие.
- Ты обедал с работником отдела реализации?
- Проводил небольшую разведку. Пытался узнать, каким образом они узнали о снимках, прежде чем увидели их. После двух мартини, крабового салата и полбутылки "Пуильи-Фюсс" она призналась мне при условии, что я не скажу об этом ни единой душе в "Талбот и Бич", но поскольку ты уже здесь не работаешь, то я свое слово не нарушаю...
- Так что она сказала?
- Она сказала, что в тот день, когда ты отсюда выскочила, к ним пришел Джулио и сказал ее начальнику, что он, Джулио, был не прав, и что будет намного лучше использовать фотографии, чем рисунки, и что Мелисса уже сделала снимки, и они действительно великолепны.
- Он сказал, что был не прав?
- И не только это. Они с начальником отдела реализации договорились о том, чтобы тот, как бы случайно, зашел к нам и попросил бы разрешения взглянуть на снимки. Но - и в этом самое забавное - Джулио попросил его никому не говорить об этом, чтобы все выглядело так, будто это решение отдела реализации и чтобы, цитирую: "он бы не выглядел в собственном отделе круглым идиотом". Другими словами, он не хотел, чтобы об этом знал я, поскольку он скорей всего предполагал, что я тебе обо всем расскажу. Ну, как тебе это нравится? Он, оказывается, старался для тебе вовсю.
- Но почему же он не хотел, чтобы я об этом узнала?
- Представления не имею, дорогая моя. Это тебе надо спросить у него.
- Спасибо, Джеффри. Я в долгу не останусь.
Кэйт еще долго сидела, не опуская трубку, пытаясь привести свои мысли в порядок, затем позвонила Джулио.
Кэйт заказала "перьер" с лимонным соком и стала ждать. Она перебирала соленые орешки на тарелочке, время от времени выбирая то один, то другой, когда неожиданно перед ней появился Джулио.
- Привет, Кэйт, - сказал он тихо, кладя руки на стол, разделяющий их.
Она закрыла глаза и сразу же представила эти руки, ласкающие ее грудь, поглаживающие ее бедра. Она сделала ошибку, обо всем можно было сказать ему по телефону. Зачем она придумала себе такое испытание?
- Как идет работа? - спросил он. - Она тебе, по-настоящему, так нравится, как ты и предполагала?
- Все хорошо. Я многому уже научилась.
- Может быть, выпьешь еще? Она кивнула. Его глаза не выражали ничего. Голос звучал суховато, держался он тоже очень сдержанно.
Когда принесли бокалы, он спросил:
- Почему ты хотела меня видеть? Несмотря на его леденящую душу вежливость, Кэйт догадалась, что он с трудом сдерживает свои чувства. Она видела себя охотником, осторожно пробирающимся сквозь заросли слов, опасаясь засады и ища хоть малейшие признаки того - в его голосе, глазах, губах, что его любовь еще жива, что она просто запрятана где-то глубоко под его ледяным спокойствием. Сможет ли она найти обратный путь к покою и счастью. Когда они оба находили убежище в своей любви?
- Я должна перед тобой извиниться... - начала она.