Она заметила, что он сегодня в костюме, безупречно выбрит и благоухает каким-то очень приятным парфюмом.
— Зачем?
— Я хотел тебя поздравить.
Эвелин не хотелось, чтобы он видел ее лицо, ее глаза… Женщину обычно выдают следы бурно проведенной ночи. Бернар это непременно заметит. С другой стороны, вчера в кафе все было и так более чем понятно.
— Сейчас не самое лучшее время, Бернар. Вечером будет праздник в нашем кафе.
— Вот как? Ты решила все-таки его устроить?
— Да. Мы с Шарлем договорились. Там будут… Я их не всех знаю, но… Мне в общем-то все равно, мои друзья далеко отсюда.
— Ну да. Понимаю. А что, Шарль решил взять на себя роль распорядителя?
— Бернар, ради бога, не начинай заново! Мне вполне хватило вчерашнего выступления!
— Извини, — он опустил голову, словно нашкодивший мальчик, и прищурил один глаз. — Мне очень стыдно за вчерашнее. Я вел себя как идиот.
— Ну… Может, и не как идиот. Но твоя ревность перешла всякие границы. С чего вдруг? Ты же утром говорил, что не строил в отношении меня никаких планов?
— Это я так говорил? — Он улыбнулся. — Да, говорил. Но потом напился и… Давай забудем это. Я обещаю больше никогда не устраивать ничего подобного.
— Давай. — Она тоже смущенно улыбнулась. — Что у тебя там? Подарок? — Эвелин кивнула на небольшую, перевязанную бантом коробку у него в руке.
— Да.
Она, улыбаясь, протянула руку:
— Ну ладно. Давай сюда.
— То есть можно до вечера не ждать?
— Можно.
Бернар вручил ей подарок.
— О. Не очень тяжелая. Что там?
Он пожал одним плечом:
— А ты посмотри.
Эвелин развязала бант, раскрыла упаковку и увидела коробку с небольшой цифровой фотовидеокамерой. В первые секунды она потеряла дар речи:
— Бер… Бернар… Ты… с ума сошел, что ли?
— Тебе не нравится?
Эвелин отступила назад, распахивая глаза еще шире:
— Она сколько стоит?
— Не важно. Главное, теперь ты сможешь снимать свои любимые рассветы. И закаты, если захочешь… Тебе ведь нравится на них любоваться?
Она судорожно кивнула несколько раз, не в силах связно излагать слова.
— Вот и хорошо. Я просто решил, что тебе надо иметь такую штуку, чтобы потом было что вспомнить, когда мы вернемся в Довиль… и ты станешь проситься обратно. А я уверен, что станешь!
Бернар улыбался. Должно быть, он готовил эту речь заранее.
— Спасибо…
— Ты не привезла с собой ничего такого?
— Нет. И, кстати, жалела об этом. Но покупать здесь не хотела: дорого… Бернар, ну ты… Зря так потратился.
— Эвелин, еще слово о деньгах, и я обижусь. Я хотел сделать тебе приятное. И, по-моему, угодил.
— Спасибо тебе! — Она подошла и поцеловала его в щеку.
Бернар задержал ее, приобняв одной рукой:
— Ты хорошо выглядишь сегодня. Такая счастливая, свежая…
Эвелин втянула голову в плечи и виновато отступила, опасаясь разоблачения по поводу сегодняшней ночи.
— Мне… мне пора идти. Мне надо… собираться. Спасибо за подарок, Бернар. Увидимся на празднике.
— Подожди, что это у тебя там?
— Где?
— Да вот. — Бернар проворно откинул волосы с ее шеи и наклонился, разглядывая характерное пятно на коже.
Эвелин отпрянула от неожиданности, моля Бога, чтобы Бернар ничего не смог понять. Но было поздно. Бернар отступил и иронично приподнял брови:
— О… А это, должно быть, подарок от Шарля?
Эвелин молчала.
— Когда же он успел?
— Бернар, прошу тебя! Ты обещал.
— Нет, правда, мне просто интересно. Ты же только что вышла из номера.