В понедельник в небольшом ресторанчике, в котором Кэтрин заказала столик на двоих, было полно народу.
Официант встретил ее восторженным возгласом:
— Мисс Уилкинсон! Как же долго вы у нас не появлялись! Уезжали куда-нибудь?
— Нет, — с улыбкой ответила она. — Просто была очень занята.
— Моя жена помешана на моде, — с таинственным видом сообщил ей официант. — Ваши фотографии бесподобны!
Кэтрин просияла.
— Мне приятно это слышать.
Они сняли пальто, прошли за официантом к столику у дальней стены и сели на мягкие стулья.
Бернард раскрыл меню.
— Сегодняшний ланч оплачу я, — сказала Кэтрин, немного подаваясь вперед. — Надеюсь, ты не станешь возражать.
Глаза Бернарда округлились. Он возмущенно уставился на свою спутницу и некоторое время молчал.
— Выброси из головы эту дурацкую затею. — Его голос прозвучал строго и властно.
— И не подумаю, — спокойно ответила Кэтрин.
Глаза Бернарда негодующе вспыхнули, а губы превратились в тонкую напряженную полоску.
— Бернард, не нервничай так! Вспомни, как часто ты водил меня по ресторанам в Лос-Анджелесе! — воскликнула Кэтрин.
— Тогда ты была еще студенткой, — буркнул Бернард, продолжая буравить ее глазами.
— Я давным-давно повзрослела! И прилично зарабатываю.
— Но никогда в жизни ни одна женщина еще не покупала мне ланч!
— Разве тебе не интересно позволить сделать это хотя бы одной из них? — озорно улыбаясь, спросила Кэтрин. — Я — независимый человек и в состоянии угостить ланчем своего любовника. — Она покачала головой, заметив, что выражение его лица стало еще более суровым. — Ты нисколько не изменился с годами!
На протяжении нескольких мгновений они сражались взглядами. Кэтрин не желала сдаваться.
— Хорошо, — произнес наконец Бернард. — Давай поступим следующим образом: сегодня за ланч плачу я. В знак благодарности за твою вечеринку. А в следующий раз, так и быть, это сделаешь ты.
Кэтрин приоткрыла рот, собираясь что-то возразить, но, заметив, каким решительным и грозным стал взгляд Бернарда, тут же закрыла его.
Вообще-то его страсть повелевать изначально привлекала и завораживала ее. Наверное, если бы он не обладал этим качеством, то не был бы столь совершенен. И некоторая надменность и скрытность — все это лишь дополняло его яркую необычную натуру.
— Что будешь пить? Шампанское? — поинтересовался он.
— Разве сегодня какой-то праздник? — Кэтрин пожала плечами.
— Я думал, ты любишь шампанское.
— Люблю. — Она улыбнулась и кивнула. — Спасибо.
Официант принес запотевшую бутылку и наполнил бокалы.
Кэтрин рассеянно пробежала взглядом по строчкам меню и, закрыв его, отложила в сторону.
— Можно попросить тебя об одном одолжении? — спросила она у Бернарда. — Сделай заказ сам.
Он с готовностью кивнул, жестом подозвал официанта и заказал две порции греческого салата и креветки в соусе.
Кэтрин прищурила взгляд.
— По всей вероятности, тебе нередко приходится заказывать блюда для подружек. Сейчас ты сделал это, ни минуты не раздумывая!
Бернард поднял бокал с шампанским.
— Предлагаю выпить. Спорить с тобой на протяжении всего нашего здесь пребывания у меня нет ни малейшего желания.
Кэтрин выпятила пухлые губки.
— Мне тоже не хочется скандалить.
— Зачем же ты вновь и вновь пытаешься вывести меня из себя? — спросил Бернард.
Кэтрин громко засопела.
— Ну же, ответь мне, — нежно пробормотал он, поставил бокал на стол и протянул к ней руки.
Она вложила в них свои изящные ладони.
— Когда ты зашел за мной, то даже не поцеловал. У меня ужасно испортилось настроение.
Бернард негромко рассмеялся.
Какой же замечательно мелодичный у него смех, подумала Кэтрин, с наслаждением слушая его.
— Знаешь, почему я так обошелся с тобой?
Она обиженно покрутила головой.
— Тогда я с удовольствием все объясню, — сказал он, глядя ей прямо в глаза. — Когда я целую тебя, даже непродолжительно и почти невинно, сразу буквально воспламеняюсь, понимаешь? Меня охватывает безудержное желание сорвать с тебя одежду, бросить на кровать и заняться с тобой любовью — медленно, смакуя каждое прикосновение. — Его глаза возбужденно поблескивали. — Или же наоборот — быстро и страстно…
Кэтрин слегка вонзила ногти в его ладони.
— Бернард, прекрати, я тебя умоляю, — протянула она.
В глазах Бернарда заплясали искорки.
— Своими речами я разжигаю в тебе желание?
— Ты прекрасно это знаешь!
Он выпустил ее ладони из своих рук и придвинул к ней бокал с шампанским.
— Вместо секса предлагаю тебе выпить вот это!
— Если я это выпью, то сильно захмелею, — пробормотала Кэтрин.
Бернард усмехнулся.
— С одного-то бокала?
Кэтрин ничего не ответила. Говорить ему о том, что она уже чувствует себя захмелевшей от того только, что он наговорил ей таких вещей, и потому, что находится сейчас с ней рядом, ей не хотелось. Это была ее тайна.
Хотя, вполне возможно, он сам догадывался о том, какое оказывал на нее воздействие одним своим присутствием.
Но между ними существовало не только физическое влечение, Кэтрин ясно это чувствовала. Нечто более глубинное, более ценное. Может, предназначение быть всегда вместе?
— Нам несут салаты! — сообщила она, заметив направлявшегося к их столику официанта.
— Отлично, — ответил Бернард.
Перед ними поставили тарелки и положили приборы.
Кэтрин лениво помешала салат вилкой.
— Сыр, по-видимому, отличный, — пробормотала она, накалывая кусочек брынзы. — Я определяю это по цвету.
— Будем болтать о разной чепухе? — поинтересовался Бернард.
Кэтрин вскинула голову, мгновенно забыв о салате, который вообще не хотела есть.
— Спорить тебе не нравится. Болтать о чепухе — тоже. — Она вздохнула. — О чем же мы будем разговаривать, Бернард? У тебя есть какие-нибудь особые пожелания?
Он посмотрел на пестрый салат на тарелке, раздумывая, над тем, есть ли действительно у него особые пожелания.
Обычно, общаясь с женщинами, он всегда старательно избегал серьезных бесед с признаниями и напрасными обвинениями. Сейчас же ощущал, что готов сам завести подобный разговор. И не понимал, что с ним происходит.
О чем конкретно спрашивать Кэтрин, он не знал. И почему-то опасался заводить с ней речь о чем-то основательном. Когда они обсуждали, что хотят получить друг от друга, именно она заявила, что должна сохранить независимость и свободу, что не желает возлагать на себя какие бы то ни было обязательства.
— Расскажи мне о своем замужестве, — попросил вдруг он.
Выражение лица Кэтрин резко изменилось.
— О замужестве? — переспросила она, растерянно моргая. — Для чего тебе об этом знать?
— Интересно услышать что-нибудь о мужчине, сумевшем завоевать твое сердце!
Как романтично сказано, с иронией отметила Кэтрин. От столь циничного человека, как Бернард Тарлингтон, она не ожидала услышать столь красивых слов о супружеских отношениях. Наверное, в их с Барбарой жизни и присутствовали такие элементы, как завоевание сердца. Их же с Фредди история была совсем иной.
— Разве ты не знаешь о том, что после развода люди не могут давать друг другу объективную оценку? — спросила она.
— Ты ненавидишь своего бывшего мужа?
Кэтрин покачала головой.
— Нет, вовсе нет. Ненавидеть его не имеет ни малейшего смысла. Это было бы глупо и смешно с моей стороны.
Она задумалась.
Фред обладал всеми теми качествами, которые, как ей когда-то казалось, могли бы стать прекрасным фундаментом для создания семьи. Она испытывала по отношению к нему уважение, восхищение и симпатию, то есть то, чего, по ее мнению, было вполне достаточно, чтобы выйти за него замуж.
Их проблема заключалась в том, что им не хватало страсти, любовного огня.
Кэтрин боялась проявлять свой темперамент. Она на собственном опыте убедилась однажды в том, что горячие и пылкие женщины интересуют мужчин лишь временно. Что с такими они лишь забавляются, женятся же на терпеливых и кротких, как Барбара.
Потому-то она и утаивала свою страстность от Фреда. Но именно с ним это не представляло для Кэтрин особого труда.
Он говорил ей, что влюблен в нее, как в прекрасного человека. Временами ей это льстило, но вскоре оба они убедились, что одного этого недостаточно для поддержания глубокой любовной связи между мужчиной и женщиной.
— Мы с Фредом — две настоящие противоположности, — задумчиво пробормотала Кэтрин. — Он помогал мне обуздывать свою взбалмошность, а я ему — быть живее. Я почитала его постоянство, а ему нравилась моя переменчивость, готовность на смелые, отчаянные поступки.
— Какой же он? — спросил Бернард.
Кэтрин так и подмывало сказать, что характер Фреда представляет собой комбинацию тех привлекательных черт, каких и в помине нет в нем самом. Но она оставила это при себе.
— Он спокойный, внимательный, целеустремленный, начитанный и умный, — медленно произнесла она.
— По-моему, это не твой тип.
— Спасибо! — воскликнула Кэтрин, кривя губы. — Что ты имеешь в виду? Думаешь, мне не подходят умные? Или целеустремленные?
— Ты меня неправильно поняла, — спокойно пояснил Бернард. — Мне кажется, та характеристика, которую ты дала Фреду, — далеко не лучшее, что мужчине хотелось бы слышать от своей женщины.
— А что же ему хотелось бы слышать? — спросила Кэтрин, ухмыляясь. — Что он подобен рвущемуся в бой быку?
В глазах Бернарда отразилась злость.
— Таким ты видишь меня. Я прав?
— Отчасти да, — честно призналась Кэтрин. — Но ты тоже очень умен. А вообще-то я согласилась идти с тобой в ресторан вовсе не для того, чтобы сравнивать тебя со своим бывшим мужем.
Бернард откинулся на спинку стула.
— Почему у вас нет детей?
Кэтрин закусила губу.
— Бернард, ты задаешь мне слишком личные вопросы. Ты так не считаешь?
Он взял ее руку.
— Разве то, что существует между нами, не дает нам права знать друг о друге даже столь интимные подробности?
Кэтрин пожала плечами.
По-моему, мой друг начинает смешивать два понятия — сексуальная близость и духовная, подумала она. Но, поразмыслив, решила, что это не столь важно. Почему бы мне действительно не рассказать ему правду? В конце концов у него есть сын. Взрослый сын. Мои откровения ничего не изменят.
— Естественно, мы с Фредом собирались обзавестись детьми, — заговорила она. — Нам мешали это сделать различные обстоятельства: поначалу мы жили в крохотной квартирке, потом очень много работали. — Она печально улыбнулась. — А когда и жилье, и деньги, и даже свободное время у нас появились, мы поняли вдруг, что больше не испытываем друг к другу ничего серьезного.
— И сразу развелись? — изумленно спросил Бернард.
— Нет, конечно! — Кэтрин усмехнулась. — Мы ходили к психологам и другим специалистам, долго пытались разобраться в сложившейся ситуации. — Она выдержала паузу. — Все разрешилось само собой. Фред повстречал другую женщину. Сейчас они вместе.
— Женаты? — поинтересовался Бернард.
— Нет, — ответила Кэтрин. — Оба они считают вступление в брак никому не нужной и старомодной затеей. У них много увлечений, интересная работа, а детей заводить они не хотят.
— А ты…
Бернард был вынужден прерваться — к их столику подошел официант. Он принес ароматные креветки в соусе, поставил их на стол и забрал почти нетронутые салаты.
— А ты? Ты тоже думаешь, что вступление в брак и дети — это не важно и старомодно? — спросил Бернард, когда официант удалился.
Кэтрин пожала плечами.
— В настоящий момент я не задумываюсь об этом. Нет такой необходимости.
Теперь моя очередь задавать вопросы, подумала она, но медлила.
Бернард не был в нее влюблен, поэтому мог запросто завести с ней беседу о чем угодно. Для нее же решиться спросить его о том, о чем он только что расспрашивал ее, было невероятно сложно.
Допив остатки шампанского и набравшись храбрости, она все же попросила:
— Теперь ты поведай мне о своей семейной жизни, Бернард.
Он предполагал, что Кэтрин задаст ему этот вопрос.
Она была честна и искренна с ним, поэтому имела право услышать от него столь же честный и искренний рассказ.
Бернард выдержал паузу и медленно заговорил.
— Мы прожили с Барбарой совсем недолго. И, по сути, так и не сумели друг друга понять. — Он вздохнул. — Мой брак распался так давно, что порой мне кажется, его и вовсе не было. Но у меня есть Робин. И я его очень люблю.
Последовало молчание.
— Печально, — задумчиво и протяжно произнесла Кэтрин. — Печально, что так случается: люди женятся, рожают детей и расстаются…
— Да, — ответил Бернард, кивая. — Но наша с Барбарой история не совсем обычная. Не думаю, что я был для нее хорошим мужем.
Кэтрин кашлянула.
— А она? Какой была она?
На мгновение лицо Бернарда осветилось каким-то странным сиянием.
— Барбара долго меня любила. Любила самоотверженно, беззаветно и горячо, — сказал он сдавленным голосом. — В этой женщине удивительным образом сочетались красота, кротость и нетипичная для представительниц прекрасного пола сила характера.
Почему же тогда ты изменял ей? Если она настолько замечательная? — с болью в сердце подумала Кэтрин. Зачем, зная, что тебя ждут и любят, беспечно развлекался со мной? Как мог так хладнокровно издеваться сразу над двумя женщинами, женщинами, сходившими по тебе с ума?
Она внимательнее всмотрелась в лицо Бернарда. В темно-серые глубокие, выразительные глаза, в плотно сжатые красивые губы, в залегшую между бровей складочку.
Бернард еще раз вздохнул и продолжил рассказывать:
— У моего отца был один друг, Гарри Уинс, человек с несгибаемым нравом и стальными нервами, свободолюбец и поэт. Так все о нем отзывались.
Кэтрин притихла и недоуменно уставилась на Бернарда, не понимая, зачем он описывает ей характер какого-то отцовского друга.
— Гарри Уинс и мой отец познакомились в Англии. Там они оба служили во время второй мировой, — спокойно продолжал Бернард, хотя видел удивление Кэтрин. — Не буду мучить тебя подробными описаниями тех ужасов, которые им довелось пережить, — эти истории не для женских ушей, — скажу главное: однажды Гарри спас отца от верной гибели.
— Я ни разу в жизни не слышала от тебя ни малейшего упоминания об этом Гарри, — пробормотала Кэтрин, растерянно хлопая ресницами.
Бернард кивнул.
— Возвратившись в Америку, уже после войны, Гарри забрал свою дочь Барбару у сестры, переехал из Денвера в Лос-Анджелес и поселился в Брентвуд-Хайтс недалеко от нас. Его жена умерла при родах.
У Кэтрин по спине побежали мурашки. Значит, Барбара присутствовала в его жизни с самого детства, подумала она с грустью.
— Уинсы бывали у нас очень часто, — рассказывал дальше Бернард. — Отец относился к Гарри лучше, чем к собственным братьям. — Он ненадолго замолк и о чем-то задумался, наверное, перенесся мыслями в далекие детские годы. — Когда-то мы с Барбарой проводили вместе очень много времени — лазали по горам, бегали на море купаться, проказничали и играли в разные игры. Я видел в ней товарища, «своего парня», который поддержит тебя в осуществлении любой безумной затеи. Она же… Я только позднее понял, что она уже тогда любила меня. Любила по-настоящему…
Кэтрин стало не по себе. В ее сердце тоже жила любовь к Бернарду, но он не верил в нее или вообще о ней не знал.
— Моей матери Барбара всегда нравилась. Наверняка она давным-давно задумала поженить нас. — Бернард ухмыльнулся. — Уверен, у нее ничего не получилось бы, если бы не некоторые обстоятельства…
Он замолчал и уставился в пустоту.
— Какие обстоятельства, Бернард? — осторожно спросила Кэтрин.
Бернард взглянул на нее так, будто только что заметил, что она сидит с ним за одним столиком.
— Тот день я помню очень отчетливо. Гарри с Барбарой приехали к нам рано утром. Она осталась, а Гарри с отцом отправились на машине куда-то по делам. Отец сидел за рулем… — Он набрал в легкие побольше воздуха. — О произошедшей аварии нам сообщили в полдень. Мы с матерью, Барбарой и Элизабет, моей младшей сестрой, сразу поехали в больницу. Отца выписали в тот же день, он вместе с нами вернулся домой. Его вины в случившемся не было, позднее это подтвердило расследование…
Кэтрин хотелось коснуться руки Бернарда, чтобы поддержать его, но она не осмелилась.
— На следующий день Гарри не стало. Полученные им в аварии ранения были слишком тяжелые. Врачи ничего не смогли сделать. Перед смертью он взял с отца обещание, что тот поженит нас с Барбарой, как только мне исполнится двадцать лет. В тот момент мне было всего шестнадцать.
Ни о чем подобном Кэтрин и подумать не могла. Теперь ей стало понятно, почему красавица Барбара присутствовала на семейных праздниках Тарлингтонов, почему сопровождала мать Бернарда даже в походах по магазинам.
— Отец ужасно тяжело переживал смерть Гарри. Долго винил во всем только себя, замкнулся, был угрюм и мрачен. Жизнь так сложна и запутанна! — Бернард прищелкнул языком. — Лишь по прошествии лет двух он стал таким, как прежде, — общительным и веселым.
Последовала напряженная пауза. Кэтрин терпеливо ждала продолжения его рассказа, желая услышать самое главное.
— Не знаю, почему Гарри изъявил перед смертью столь странное желание. Может быть, потому что видел любовь Барбары ко мне, или же просто хотел, чтобы ее уже тогда приняли в нашу семью и заботились о ней, как о своей… — задумчиво произнес Бернард. — Мама с отцом в любом случае не оставили бы ее. И я всегда пришел бы ей на помощь… — Он пожал плечами.
— Она красивая… — пробормотала Кэтрин.
Бернард удивленно нахмурил брови, потом, по-видимому, вспомнив, что Кэтрин видела его невесту, кивнул.
— Ты права. Барбара необыкновенно красивая женщина. И замечательный человек, но… Сердцу не прикажешь. Мне она нравилась. Как подружка детства, как дочь лучшего друга отца, как надежный товарищ. Ничего более серьезного я никогда к ней не испытывал.
Кэтрин покачала головой.
— Ваша история действительно необычная…
— Я находился в безвыходной ситуации. Заявить отцу, что не намерен жениться на Барбаре, я просто не мог. И в то же время был не в состоянии говорить ей о любви, строить с ней планы на будущее… Одним словом, быть таким, каким должен быть нормальный жених.
— Понимаю, — тихо сказала Кэтрин и осторожно положила ладонь на руку Бернарда.
Он взглянул на нее с благодарностью и продолжил:
— Как только мне исполнилось двадцать, отец заговорил со мной о свадьбе. Никто даже не спрашивал у меня, готов ли я к столь серьезному шагу. Робин появился у нас сразу. Через девять месяцев. Барбара даже не думала медлить с этим.
Лицо Бернарда потемнело.
— Я мучил ее своей нелюбовью… Но ничего не мог с собой поделать. Хорошо, что она повстречала Пьера. Они счастливы вместе…
— А Робин? Он сразу остался с тобой? — поинтересовалась Кэтрин.
Бернард покачал головой.
— Мы договорились, что я заберу его, когда ему исполнится шесть лет. В школу он пошел уже в Штатах.
— У вас чудесный мальчик. Я разговаривала с ним всего один раз, но сразу поняла, что он воспитанный и интеллигентный.
Бернард улыбнулся.
— Мне приятно это слышать. Спасибо. В своем Робине я души не чаю. Вижу в нем смысл своего существования.
От удивления Кэтрин чуть ни раскрыла рот. Слышать от блистательного и высокомерного Бернарда Тарлингтона такие слова было весьма странно.
Неожиданно ее охватило непреодолимое желание уйти отсюда. Вернуться домой вместе с Бернардом. Забраться с ним в постель и заниматься любовью до полного изнеможения, до абсолютной потери сил.
— Может, пойдем ко мне? — спросила она.
Бернард взял в руки бокал и одним глотком допил шампанское.
— А кофе или десерт? Не хочешь?
Кэтрин решительно покачала головой.
— Ничего не хочу.
— Я тоже.
— Насчет денег я больше не буду с тобой спорить. — Кэтрин улыбнулась. — Если ты настаиваешь, то оплачивай счет сам.
В его глазах заиграли огоньки.
— Ради тебя я готов пойти на уступку: разделим сумму пополам.
Кэтрин рассмеялась и с чувством победительницы достала из сумочки кошелек.
Расплатившись и надев пальто, они вышли на улицу. Светило солнце, и снег блестел как-то по-особому празднично. Бернард остановился на углу, повернулся к Кэтрин и взял ее за руки.
— Знаешь, чем мы сейчас займемся? — с таинственным видом воскликнул он.
Она покачала головой.
— Мы поедем к тебе и будем любить друг друга до тех пор, пока ты меня не выгонишь.
— А если я вообще не выгоню тебя сегодня? — Кэтрин лукаво улыбнулась.
— Тогда я пробуду у тебя весь день!
— Что ж, я не возражаю. Только нам придется сделать небольшой перерыв. С пяти до половины седьмого у меня съемки.
Бернард выпустил одну ее руку, а вторую сильнее сжал. Они весело зашагали к машине. Неожиданно Кэтрин остановилась как вкопанная и вырвала кисть из руки Бернарда, словно почувствовала обжигающую боль.
По аллее по направлению к ним шагал Робин.