Рэтар одобрительно повёл головой.
Вот этому Роар всегда поражался — памяти тана. Он знал все названия селений в Изарии, даже таких, где было не больше пяти дворов, и их порой не было на карте, а ещё знал какие, где были имена. Сам Роар конечно не слышал ни про какой Изрит, и уж тем более не знал какие там живут люди и какие имена они могли бы носить.
— И я могу доказать, что мы были в Юрге, — просветлел торговец. — Достопочтенный митар Юрга, когда мы были в Юторге, купил у меня хилдский кинжал.
Тёрк снова посмотрел на Рэтара, а тот глянул на Элгора. Бронар понимающе кивнул и ушёл.
— Хорошо, — сказал феран. — Допускаю, что ты не лжёшь. Молись, чтобы митар Юрга вспомнил тебя и кинжал. Если вспомнит, то мы заберём часть товаров из обозов и отпустим вас, проводя в сторону границы ферната Хэжени.
— А если не вспомнит? — прошептал торговец в спину уходящего ферана.
— А если не вспомнит, то у тебя не будет головы, а у меня будет добротная бабёнка, потому как дочка у тебя, что надо, — проговорил на ухо мужчине Тёрк, поднимая его под руку, и повёл обратно в камеру.
Роар догнал Рэтара на выходе из башен, за ними вышел Тёрк. Он был взвинчен и зол.
— Это что за, что вообще происходит?
— Давай потом обсудим, — отозвался Рэтар.
Вид у ферана был суровый, он снова вернулся к своему обычному состоянию, стал напряжённым и задумчивым. И Тёрк и Роар отлично понимали это состояние. Они вдохнули морозный воздух, в ворота влетала одна из хараг Хэлы, следом шёл Брок и сама смеющаяся ведьма.
— А ещё те, которые лечат ноги… при чём там прям несколько врачей, — смеялась она.
— Это вообще не естественно, — возразил Брок.
— Очень по-мужски, — кивнула она.
— С чего вдруг? — удивился парень.
— Ну потому что мужики вечно кричат, что врачи — фигня, — фыркнула Хэла. — А вот моя бабка, матэ по-вашему, которая врачей видела чаще, чем своих родных, своего мужа и сына пережила и умерла, когда ей было восемьдесят три!
— Сколько? — Брок опешил.
— Восемьдесят три. Это в четыре раза больше чем тебе сейчас, дружок!
— Ты представляешь, Тёрк, — паренёк повернулся к мужчинам. — У них в мире есть лекари на каждую часть тела и то, что внутри тоже. Это же надо столько о болячках думать.
— Зато вон живут по сколько, — гоготнул он.
— Думаешь? А может поэтому и Хэла тут, — сказал Брок, а она приподняла вопросительно бровь. — У тебя матэ может ведьмой была, потому и жила столько тиров.
На мгновение мужчины замерли. Роар явно ощутил, как Рэтар сжался, как обычно готовятся к прыжку перед атакой, Тёрк замер с ухмылкой на лице, хотя глаза его потемнели и Роар знал, что это не пророчит мальчишке ничего хорошего. Но Хэла рассмеялась, таким заливистым и заразительным смехом, что всех сразу отпустило, а что до Брока, он даже не заметил как близко был к тому, чтобы ощутить на себе ярость Тёрка и, что намного страшнее, ферана.
— Ох, мальчик, — повела она головой, смеясь, — ты бы знал как страшна была моя бабка, ей и ведьмой не обязательно было быть, чтобы вокруг неё даже мухи дохли и цветы вяли, а страшна характером она была намного сильнее, чем твой достопочтенный феран. Ты чернее тётки в жизни не видал!
И Хэла развернулась, чтобы уйти.
— Хэла, — остановил её Рэтар. — Что это?
Брок побледнел, а чёрная ведьма замерла, но неохотно развернулась.
— А? — вид у неё был, как у нашкодившей девчонки.
Роар и Тёрк переглянулись.
— Показывай, — вздохнул феран.
Она тоже вздохнула и вытащила из-под плаща птенца.
— Боги, Хэла, ну что за… ведьма, нельзя тащить в дом всё, что валяется в поле и ещё не померло. А ты? — он посмотрел на Брока.
— Это птенец гвирги, там на берегу гнездо, два умерли, а этот был жив, — ответил Брок. — Наверное течением принесло из-за Зарны.
— Так и надо было оставить там, в гнезде, что ты будешь с ним делать? — он перевёл взгляд на ведьму, повёл рукой. — Как кормить? Это же не харага, которой мяса кусок дай и больше ничего не надо.
Рэтар вроде говорил достаточно привычным тоном, таким как обычно отчитывал их всех, но почему-то Роар не мог отделаться от мысли что они все сейчас наблюдали ссору семейной пары.
Хэла повела плечом, потом сделала шаг, взяла руку ферана, посадила на неё птенца и сказала:
— Вот и неси обратно в гнездо, или просто убей его сам, раз уж на то пошло, — она развернулась и ушла даже не обернувшись.
Какое-то время тан боролся с собой, в недоумении смотря на голого и страшного птенца в своей руке, потом с угрозой и вопросом уставился на Брока.
— И? — рыкнул он.
— И? — Тёрк сложил руки на груди и уставился на Рэтара.
— Что? — раздражение ферана обратилось на старшего брата.
— Тебе жалко что ли? — спросил тот.
— А если он сдохнет? — спросил Рэтар, показывая птенца, который встрепенулся от холода. — Она расстроится.
— А так она счастливая ушла? — спросил Тёрк.
Роар подавил улыбку.
— Разреши, я его попробую выходить? — обратился к ферану Брок.
— Ага, может ты кортой ошибся? Может к скотоделам надо было идти? — ответил мальчику Тёрк.
Юноша насупился, уши и щёки у него горели огнём. Митар рассмеялся, потому что сил наблюдать за этим и пытаться сдержать себя было уже просто невыносимо.
— А ты чего давишься там? — сказал Тёрк, но тоже не сдержался и ухмыльнулся.
— Чем ты собрался его кормить? — спросил Роар у парня.