— Тут испытаешь, — буркнула Маржи. — Они со своими предрассудками и суевериями этими достали уже.
— Вы чего разгалделись, аки сороки, куропатки мои? — никто и не заметил как Хэла зашла в комнату и сейчас озадаченно переглядывались, пытаясь понять в какой момент это произошло, и что она могла слышать из их разговора.
Милена улыбнулась.
Вчера, когда они сидели и смотрели на тренировку воинов Хэла держа в руках птенца, которого они с Броком и Оань выхаживали, и который сейчас спал возле сидящей в своей кровати серой, и радовалась тому, что к ней вернулся кисет с телефоном. Его даже включить удалось. Чёрная ведьма была счастлива.
— Хэла, слушай, а фотографии же наверное есть, да? Покажешь? — спросила Мила, когда получилось включить телефон.
— Неа, я всё удалила, — мотнула головой женщина не поднимая сосредоточенного на экране лица.
— В смысле? — белая ведьма опешила.
— Ну, удалила папку с фотографиями, — объяснила Хэла. — Зачем они?
— Как… ведь у тебя, — она отчаянно пыталась подобрать слова, чтобы не сделать больно, но получалось не очень, — семья… дети…
— И? — с вопросом посмотрела на девушку чёрная ведьма. — Мне от того, что я их фотки буду до одури рассматривать, легче стать должно что ли?
— Мне было бы отрадно видеть лица любимых людей, — возразила Милена.
— И рыдать, — поддела её Хэла. — Я поначалу смотрела, а потом поняла, что только хуже. И удалила всё. Они там, а я здесь. И я никогда их не увижу, а они меня. И? В чём смысл? Это только в фильмах крутые герои с сожалением и вожделением сидят в тишине, наедине с собой и смотрят на фото утраченной семьи или возлюбленной, двинувшей коней. В жизни это загоняет тебя в угол и здравствуй депрессия, понимаешь? Я помню то, что помню. Страданий что ли недостаточно?
Милена смотрела на неё с непониманием и одновременно с каким-то восхищением. Она сама никогда не смогла бы так. Стереть воспоминания. Ей было так тяжело, что ничего не осталось. Мила закрывала глаза и ей казалось, что она уже не сможет вспомнить как выглядел папа, или Колька, или бабушка, или Марина, и даже мама. Хотя нет, мама стояла перед глазами иногда — злая, взъерошенная, говорящая, что лучше бы это Мила умерла, а не папа. Почему мы помним плохое лучше, чем хорошее?
Белая ведьма перевела взгляд на тренировочную площадку. Роара она видела впервые за несколько дней, если не считать вчера, когда она была на башне, а он шёл в селение. Сейчас он был таким невероятным — напряжение, азарт, попытки достать ферана, который так ловко уходил от всех выпадов. Это его похлопывание Элгора по плечу, когда в очередной раз тому не удалось достать тана и он встал в конец “очереди унижения”, как назвала это Хэла.
Они вообще все сегодня были такие необычайно радостные. Только Тёрк очень яростно нападал, но безуспешно.
— Смотри внимательнее, а завтра “держите меня семеро”, — Хэла картинно закатила глаза, — будем сидеть и думать, как брутальнее — когда они все вот такие суровые и заросшие, аки медведи, или лысые как непобедимые герои боевика.
— А? — с вопросом глянула на неё Милена.
— Почти все мужики в благословение Изара бреют бороды и головы, — пояснила чёрная ведьма. — Иногда только бороды, но чаще всего и то и другое. Проснёшься завтра и будет тут пункт призывной — сплошные лысые мальчишки. Что-то говорит мне, что лысые они сами у себя проиграют.
И она многозначительно глянула на Милу.
— Хотя, — Хэла подняла палец вверх и игриво поводила бровями, — подождать несколько дней и у нас будет полный двор брутальных лысых мужиков с небрежной трёхдневной небритостью и, мама дорохая, мне уже за себя страшно… тебе кто больше нравится Брюс или Джейсон, а может Вин?
Милена рассмеялась. Она поверить не могла, что Хэла серьёзно.
На площадке возбуждённо зашумели мужчины. Девушка посмотрела на чёрную ведьму, но озорство и весёлость прошли — она напряжённо смотрела на тренировочную площадку. Мила перевела взгляд туда же и её передёрнуло — на площадке, перед фераном стоял Шерга.
Все остальные воины разошлись, уйдя за ограждение. Шерга взял в руки второй меч и они с фераном сошлись в схватке. Даже не очень понимая во всём этом, девушка отчётливо видела, что происходящее весьма серьёзно на этот раз, это не просто тренировка, это вот по-настоящему, хотя ферана было сложно задеть. Они сходились и расходились.
Хэла сидела рядом прямая, напряжённая, далёкая, жёсткая, и Милене стало совсем не по себе.
А потом феран и Шерга сошлись, разошлись и глава дома оказался к ним лицом и, господи, она никогда в жизни не видела ничего страшнее. Это было лицо человека, который был готов убить, нет уничтожить до основания, стереть в порошок. У такого не стоят на пути, весь его вид говорил, что ничто его не остановит. Ярость в прямом смысле рвала его на части, а глаза, наконец-то белая ведьма увидела его глаза, ледяные, голубые, такие же как у Брока, полные сейчас ненависти и жестокости.
Ей показалось, что он на мгновение перевёл взгляд на них, но может только показалось, потому что было невыносимо страшно и ещё… ей хотелось, чтобы феран убил Шерга. Она вздрогнула осознав эту мысль, хотела перевести взгляд на Хэлу, но не получилось — просто невозможно было отвернуться от того, что происходило перед ними.
Когда они двинулись друг на друга, Милена зажмурилась из последних сил и спрятала лицо в плече Хэлы, потому что была уверена, что сейчас кто-то умрёт. Но всего через мгновение мужчины дружно воскликнули что-то и она открыла глаза — Шерга стоял теперь там где только что был феран, весь серый, тяжело дышал, вид как у провинившегося пса, получившего нагоняй от хозяина и в конце призванного выполнить приказ и вернуться на своё место.
Хэла резко встала, с птицей в руках, и ушла в дом. Милена ринулась за ней, потому что что-то внутри говорило, что нельзя её оставлять одну. И всё ещё было страшно.
Это лицо ферана всё стояло перед глазами и эти мысли… она пожелала реальной смерти реальному человеку! Пусть и про себя, но… боже, что с ней такое?
Чёрная ведьма поднялась наверх и устроилась на своём любимом месте.
— Ты сбежала? — Милена села внизу, боясь, что её сейчас прогонят.
— Просто чуть не убила эту тварь, — отозвалась Хэла.
— Шерга? — дрогнула девушка.
— Да, — ответила она.
— Я захотела, чтобы феран его убил, — призналась Мила, понимая, что снова готова расплакаться.
— Понимаю, — спокойно отозвалась на это чёрная ведьма. — Это было общее желание. Этого выродка все ненавидят и все в один момент пожелали ему смерти, вот тебя и задело. И меня задело. Такие как мы, просто не можем не чувствовать что-то подобное. После такого хочется помыться.
— И ты ушла, чтобы не чувствовать? — догадалась девушка.
— Да, а то не совладала бы с собой и наложила бы заговор на него, — кивнула Хэла. — И так влезла.
— Правда?
— Да, — ответила она, но сказала, словно отрезала и больше ничего слышать видимо не хотела.
Милена не стала расспрашивать. Она погрузилась в свои мысли, глядя на поля, белые от снега, черневшие на белом деревья и тёмную ленту реки… посмотрев вниз, она увидела ферана, который, по всей видимости, направлялся к реке. Белая ведьма перевела взгляд на Хэлу. Та тоже его видела, смотрела в след с такой тоской, впервые Милена видела на лице чёрной ведьмы такое скорбное выражение. Разные видела, а вот столько печальной скорби никогда. Женщина вздохнула и закрыла глаза, прислонила голову к камню стены и Мила увидела у неё на шее цепочку.
— Хэла, а… — она запнулась, потому что может она всегда была, а Мила не замечала?
— Что? — спросила женщина.
— Да, так, ничего, — она прикусила губу, но нет, не было у Хэлы цепочки…
— Давай, Милка, спрашивай, — подначила девушку чёрная ведьма, не открывая глаз.
— Я цепочку увидела, раньше её не было…
— Не было, — махнула головой женщина и открыла глаза.
— А что на ней?
— Иди, покажу, — усмехнулась чёрная ведьма.