- Мне как-то стыдно оставлять Джейн на целых три недели, - признался Берни.
- Это ты зря, - ответила Лиз, положив головку ему на плечо. - Мы имеем на это право. Мы ведь практически никогда не были одни...
Конечно же, Лиз была права, но Берни помнил, с какой тоской Джейн говорила ему о том, как плохо ей будет с Трейси.
- Она ведь такая маленькая... Всего пять годиков. Что ей наш медовый месяц?
Лиз ответила ему улыбкой. Ей тоже было жаль расставаться с дочкой. Прежде перед ней подобных проблем просто не стояло - они всегда и всюду были вместе. Сейчас все было иначе - у них нет иного выбора, и поэтому даже говорить об этом не имело смысла. Лиз ничуть не беспокоил этот момент, хотя забота Берни о Джейн ее несказанно трогала. Отец из Берни мог выйти замечательный.
- Ты такой добрый, скажу я тебе... Зефир, да и только. Он нравился Лиз и этой своей добротой. Добрее и заботливее его, кажется, не было никого на свете. Когда ночью Джейн вновь пришла к ним в кровать, Берни осторожно чтобы не разбудить Лиз - положил ее поближе к себе. Она уже начинала казаться ему его собственным ребенком, чем Берни и сам был немало поражен. Утром он и Джейн на цыпочках вышли из спальни и, почистив зубы, стали готовить завтрак для Лиз. Когда все было готово, они составили тарелки на поднос, посередине которого стояла ваза с розой, и торжественно внесли его в спальню.
- С днем свадьбы! - сказали они одновременно, на что Лиз ответила недоуменной сонной улыбкой.
- И вас также... Интересно, во сколько же вы встали? Она взглянула на Берни, потом на Джейн, явно подозревая их в каком-то заговоре. Впрочем, Лиз тут же поняла, что правды от них ей все равно не добиться, и почла за лучшее молча позавтракать.
После этого Берни исчез - он отправился к знакомому, чтобы приготовить себя к свадьбе. Бракосочетание должно было состояться днем, и времени у них было еще предостаточно. Лиз стала заплетать волосы Джейн белыми ленточками, напоследок украсив ее головку белым венком из живых цветов. На Джейн было белое платье, купленное ими в "Вельфе", маленькие белые носочки, новые черные "мэри-джейн" из лакированной кожи и синий шерстяной жакетик, купленный Берни в Париже. Лиз невольно залюбовалась своей дочерью - та походила на маленького ангела. Она взяла Джейн за руку и вывела на улицу, где их ждал заказанный Берни лимузин. Сама Лиз была одета в атласное платье от Диора со свободными широкими рукавами. Оно доходило ей до щиколоток, так, что были видны не менее изысканные туфельки - также от Диора. Все ее одеяния имели цвет слоновой кости, таким же был и свадебный головной убор. Зачесанные назад золотистые волосы свободно ниспадали на спину, отчего Лиз становилась похожей на совсем юную девушку. Она выглядела так замечательно, что Трейси не смогла сдержать слез.
- Лиз, как я хочу, чтобы ты всегда была такой же счастливой, как сейчас... - Трейси смахнула слезы и с улыбкой посмотрела на Джейн. - Мама сейчас очень красивая, правда?
- Да.
Джейн с восхищением посмотрела на мать. Таких красивых женщин, как мама, она не видела нигде и никогда.
- Ты тоже у нас красавица...
Трейси нежно погладила Джейн по косичкам, вспомнив собственную дочку. Они сели в машину и поехали на бульвар Аргуэло, где находилась синагога Эмануил. Здание показалось им красивым, внутри же всем стало немного не по себе. Лиз затаила дыхание и сжала ручку Джейн покрепче. Девочка робко улыбнулась. Это был особый день для них обеих.
Билл Роббинс был одет в темно-синий костюм. Строгая седая бородка и добрый взгляд делали его похожим на церковного старосту. Когда заиграла музыка, гости уже сидели на скамьях. Только теперь Лиз поняла, что же с ней происходит. До этих самых пор происходящее больше походило на сон, теперь в один миг оно вдруг обрело реальность. Все это было правдой и происходило не с кем-нибудь, но с ней самой... Она увидела в некотором отдалении Берни, рядом с которым стоял Пол Берман. Возле них, на передней скамье, сидели супруги Фаин. Впрочем, Лиз видела только его, Берни, - изысканного, прекрасного, ожидающего одну ее, и больше никого на свете... Она медленно направилась навстречу ему, навстречу новой жизни.
Глава 12
Прием в "Альта Мире" прошел великолепно, с этим не стал бы спорить ни один из приглашенных. Отсутствие изыска, свойственного большим отелям, сполна окупалось особым шармом этого места - его своеобразие очень ценила Лиз, и Берни с ней не спорил. Довольна была даже мать. Первый танец Берни танцевал с нею, а его отец - с Лиз, потом они поменялись партнершами, но буквально в ту же минуту Пол Берман разбил пару, и Берни не оставалось ничего другого, как только пригласить на танец Трейси. Следующей партнершей Берни стала Джейн. Участие в этом странном ритуале ошеломило девочку.
- Как ты, старушка? Все нормально?
- Угу. - ..
Джейн снова повеселела, но Берни прекрасно понимал, что это будет продолжаться совсем недолго. Грядущее расставание немало тревожило и его самого, над чем беспрестанно посмеивалась Лиз. Конечно, волновалась и она за все эти пять лет Лиз ни разу не разлучалась со своей девочкой, - но сейчас она отдавала Джейн в руки Трейси, у них же с Берни было полное право провести этот месяц вдвоем.
- Что ты хочешь, я ведь еврей, - сказал в конце концов Берни. - Для меня грех - не пустое понятие.
- В данном случае тебе бояться нечего, - отвечала ему Лиз. - С девочкой все будет нормально.
Немного потанцевав с Джейн, Берни подвел ее к буфету и помог выбрать самые вкусные вещи. После этого он поставил девочку возле ее новоиспеченной бабушки и вновь пригласил на танец Лиз.
- Привет, - задрав голову, Джейн посмотрела на Руфь. - Мне очень нравится твоя шапка. Что это за мех?
- Это - норка.
Вопрос застал Руфь врасплох, но девочка ей тут же понравилась.
- Она очень подходит к твоему платью... А платье - к цвету глаз... Ты это знаешь?
Руфь не смогла сдержать улыбки:
- У тебя очень красивые синие глазки.
- Спасибо. Они такие же, как у мамы. А папа мой умер. Вот.
Девочка говорила, набив рот, и понять ее было весьма непросто. Руфь горестно покачала головой - легко было представить, как жилось Джейн и ее матери, пока в их жизни не появился Берни. Берни неожиданно представился Руфи эдаким благородным спасителем, примерно так же к нему должна была относиться и Лиз. Единственным человеком, который стал бы возражать против отведенной ему роли, был бы сам Берни.
- Мне очень жаль, - пробормотала Руфь, подумав о том, что она совершенно разучилась разговаривать с детьми.
- Мне тоже. Но зато теперь у меня есть новый папочка. Джейн гордо посмотрела на Бернарда, и в глазах Руфи появились слезы. Девочка перевела взгляд на нее.
- А ты теперь моя единственная бабушка.
Руфь охнула, немало смущенная тем, что девочка видит ее слезы, и легонько коснулась рукой плеча Джейн.
- Это очень даже хорошо. А ты - моя единственная внучка.
В ответ Джейн восторженно улыбнулась и схватила Руфь за руку.
- Я рада, что ты такая хорошая. А то раньше я тебя даже боялась. Берни познакомил ее и Руфь только этим утром - в синагоге. - Я думала, что ты или старая, или злая, или еще какая-нибудь такая.
Руфь нахмурилась:
- Тебе чего-то наговорил Берни?
- Нет. - Девочка отрицательно замотала головой. - Он сказал, что ты удивительная.
Руфь тут же просияла. Ребенок был просто замечательным. Она потрепала девочку по головке и, взяв с подноса проходившего мимо официанта пирожное, подала его девочке. Джейн разделила пирожное на две части и одной из них угостила Руфь, которая с благодарностью приняла предложенное. Они так и держали друг друга за руку. К тому времени, когда Лиз отправилась переодеваться, они уже были друзьями. Увидев, что мать вышла из зала, и поняв, что это может означать, девочка безмолвно заплакала. Берни, заметив это, тут же поспешил к ней.
- Что с тобой, хорошая моя?
Его мать отправилась танцевать с посаженым" отцом. Берни склонился над девочкой и легонько обнял ее.
- Я не хочу, чтобы вы с мамой уезжали. Голосок ее звучал так жалобно, что сердце Берни готово было разорваться.
- Мы ненадолго...
Берни прекрасно понимал, что для такого ребенка, как Джейн, три недели - это целая вечность, но, увы, с этим он ничего не мог поделать. Заметив приближающуюся Трейси, Джейн заплакала еще горше. К ней подошла Руфь, и девочка прильнула к ней, как к своей давней знакомой.
- Господи! Что тут происходит?
Берни объяснил матери причину слез Джейн, и Руфь спросила у него уже шепотом: