Он погладил Лиз по животу, отчего та засмеялась.
- Он так брыкается! Такое ощущение, что вот-вот родится.
Ребенок был уже таким крупным и тяжелым, что ей было трудно ходить. Ночью Лиз стали мучить острые боли, и Берни заставил ее позвонить доктору. Однако того ее рассказ нисколько не впечатлял, он сказал, что все идет нормально, и посоветовал Лиз поспать.
Дни тянулись бесконечно долго. Прошло еще три недели. Лиз переходила уже десять дней, и это чрезвычайно угнетало ее. Однажды, вернувшись с работы, Берни застал ее плачущей. Лиз была расстроена тем, что Джейн ничего не ест. Он предложил им немного прогуляться, но оказалось, что Джейн простужена, а Лиз - чрезвычайно утомлена. Помимо прочего, ее постоянно мучили боли в бедрах. Берни уложил Джейн, немного почитав ей перед сном, и на следующее утро сам отвел ее в школу, решив не ждать школьного автобуса. Едва он вошел в свой кабинет и занялся просмотром данных за март, пришедших из Нью-Йорка, как тут же с ним связалась секретарша.
- Да?
- На четверке госпожа Фаин.
- Спасибо, Айрин. - Он переключил коммутатор, так и не отрывая глаз от отчета. - Что там у тебя, милая?
Вряд ли он что-то оставил дома, скорее всего Джейн стало хуже, и Лиз хочет, чтобы он забрал ее из школы.
- С тобою все в порядке?
В ответ Лиз захихикала, и это означало, что настроение ее успело кардинально измениться. Когда он уезжал на работу, Лиз была раздраженной настолько, что на его предложение пообедать вместе в каком-нибудь ресторане ответила криком, чего не было еще никогда. Впрочем, Берни прекрасно понимал теперешнее ее состояние и поэтому нисколько не обижался.
- Все прекрасно.
В голосе ее звучали торжествующие, радостные нотки.
- Что-то ты сегодня веселая. Что-нибудь случилось?
- Может быть.
- Что ты хочешь этим сказать?
- У меня отошли воды.
- Вот так раз! Я срочно выезжаю домой!
- Можешь не спешить. Ничего серьезного пока не происходит.
Она сказала это едва ли не победно. Еще бы - они ждали этого момента девять с половиной месяцев.
- Ты, надеюсь, позвонила доктору?
- Конечно. Он сказал, что, пока не начнутся серьезные схватки, звонить ему не надо.
- И сколько же до этого может пройти времени?
- Нам же говорили об этом в классе - вспомни! Все может начаться уже через полчаса, а может - и завтра утром. В любом случае ждать уже недолго.
- Я выезжаю. Тебе что-нибудь нужно?
- Кроме тебя - ничего! Ты уж прости меня за то, что все это время я была такой злющей... Я сама себе казалась такой отвратительной... Ты не представляешь...
О том, что все это время ее мучили боли в бедрах и спине, она не сказала ни слова.
- Я все понимаю. Об этом можешь не думать. Все уже почти позади...
- Как мне хочется увидеть нашего ребенка... И тут Лиз впервые за все время испугалась. Когда Берни вернулся домой, она решила принять душ, и с этого-то все действительно и началось. Когда она оделась и села в кресло, у нее начались такие схватки, что она застонала. Берни посоветовал ей дышать так, как их учили на курсах, а сам, достав свои любимые часы, принялся заводить их.
- Ты что - хочешь их носить? - Она вновь стала раздражительной. О том, как и почему возникают подобные состояния, им тоже говорили на курсах. Как тебе могут нравиться такие часы? Они же совершенно безвкусные.
Он улыбнулся, понимая, что роды вот-вот начнутся. Ее раздражительность была верным признаком этого.
Он позвонил Трейси и попросил ее забрать из школы Джейн. Услышав о том, что у Лиз начались схватки, та безумно разволновалась. К часу схватки следовали одна за одной так часто, что Лиз даже не успевала перевести дух. Было понятно, что им нужно срочно выезжать в больницу. Доктор их уже поджидал. Берни сам катил кресло, в котором сидела Лиз, медсестра шла немного сзади. Когда у Лиз начиналась очередная схватка, она делала знак Берни остановиться. Едва они подошли к двери родильной палаты, Лиз вдруг неистово замахала рукой. Одна схватка тут же сменилась второй, вторая третьей, третья - четвертой... Лиз стала кричать. Они помогли ей встать с каталки и перейти на койку, где с Лиз сняли одежду.
- Миленькая, все хорошо... Все в порядке... Недавние страхи совершенно оставили Берни. Теперь ему даже казалось странным, что в момент рождения ребенка отец обычно отсутствует. Он мог быть только здесь, и нигде больше. Вновь начались схватки. Лиз завизжала. Еще более страшный крик она издала, когда ее начал осматривать доктор. Берни держал ее за руки, пытаясь при этом говорить с ней, но все было напрасно, она его не слышала... Доктор, закончив осмотр, удовлетворенно кивнул головой.
- Дела идут хорошо, Лиз.
Это был добродушный голубоглазый человек с совершенно седой головой. И Берни, и Лиз он понравился с первого взгляда. От него исходили тепло и уверенность, правда, Лиз сейчас было совершенно не до него. Вцепившись в руку Берни, она самозабвенно кричала при каждой новой схватке.
- Восемь сантиметров... Еще два - и начнете тужиться...
- Я не хочу тужиться! Я хочу домой!
Берни улыбнулся доктору. Следующие два сантиметра прошли быстрее, чем предполагал доктор. С начала родов минуло уже восемь часов, которые летели для Берни совершенно незаметно, для Лиз же они показались вечностью: боль буквально раздирала ее на части.
- Я больше не могу! - вдруг выкрикнула Лиз.
Они закрепили ремнями ее ноги, и доктор сказал ей, что ему придется сделать эпизиотомию.
- Делайте, что хотите! Только избавьте меня от ребенка! Слышите? Я больше не могу!
Теперь она уже плакала навзрыд. Берни заволновался. Смотреть на то, как она корчится от боли, было выше его сил. Доктор же вел себя как ни в чем не бывало.
- Может, ей дать что-нибудь? - шепотом спросил Берни. Доктор отрицательно помотал головой. Две женщины в зеленых хирургических халатах подкатили к нему детскую кроватку с рефлектором. Значит, все шло действительно нормально. Берни наклонился к Лиз и сказал ей об этом на ухо.
- Я... Я не могу... Мне больно...
Она выглядела смертельно усталой. Берни посмотрел на часы и остолбенел. Было шесть - значит, Лиз тужилась уже два часа.
- Давай! - Голос доктора вдруг стал властным. - Давай же, Лиз, ну! Поднатужься посильнее... Еще раз! Еще! Еще! Давай, вон уже и головка его показалась!
Лиз взвыла, и тут вдруг раздался совсем другой голосок - куда более тонкий и тихий. Берни приподнял Лиз за плечи, чтобы ребеночка увидела и она. Лиз поднатужилась, и в следующее мгновение они увидели в руках доктора их сына. Лиз плакала - теперь уже от счастья, слезы навернулись и на глаза Берни. Это был праздник жизни; как им и говорили, о боли они мгновенно забыли. Доктор дождался выхода плаценты и перерезал пуповину. Он обработал ее и после этого передал младенца Берни. Лиз била крупная дрожь, но это тоже было нормально. Берни поднес младенца к ее лицу, и она поцеловала малыша в атласную щечку.
- И как же его зовут?
Доктор, улыбаясь, смотрел на счастливых родителей. Берни и Лиз переглянулись, и Лиз уверенно ответила:
- Александр Артур Фаин.