- Я не могу не сердиться! - резко ответил он, но, заметив, как в отчаянии расширились ее глаза, поспешил добавить: - Не на вас, нет! Никогда, Кейт, милая! Только на обстоятельства! Как же невыносимо прятаться, не сметь проявить свои чувства... и из-за чего! Из-за болезни Минервы! Но я понимаю ваши сомнения. Вы правы: никому из нас не нужны сплетни и догадки, которые неизбежно породит любая нескромность. Ах, как я все же мечтаю, чтобы вы позволили мне увезти вас из Стейплвуда... Но не буду больше об этом! - Он взял ее руку и поцеловал, говоря: - Не печальтесь, радость моя! Видит Бог, никогда я не стану убеждать вас действовать вразрез с вашей совестью!
- Если я покину тетушку сейчас, это будет висеть на мне тяжким грузом всю жизнь! - сказала Кейт, тревожным взглядом глядя в его лицо.
- Ну что ж, хорошо, - ответил Филипп. Поколебавшись мгновение и заметив ее вопросительный взгляд, он встряхнул головой и заговорщицки усмехнулся. Ладно. Я много чего мог бы еще вам сказать, но вы только рассердитесь, так что я лучше придержу язык. Ну а от дядюшки мы тоже должны скрываться? Я хотел бы все рассказать ему, и немедленно!
Лицо Кейт прояснилось.
- О да, пожалуйста, расскажите ему! И если он даст согласие, все будет в порядке, правда?
- Его согласие не обязательно, малышка.
- Ну тогда его одобрение, - смиренно поправилась она.
- Оно также не обязательно, хотя мне хотелось бы его получить.
- Оно обязательно для меня, - сказала Кейт. - Более того, как бы это ни было для меня трудно, я надеюсь, мне хватило бы решимости не выходить за вас, если бы он был против.
- В этом случае, - бросил Филипп, направляясь к дверям, - мне оставалось бы только похитить вас!
Он уже вышел, а Кейт все еще улыбалась. Затем она поднялась к Сидлоу, которая ожидала ее лежа в постели. Глаза Сидлоу враждебно поблескивали, но речь ее была нарочито вежлива:
- Будьте любезны, мисс Кейт, я хотела бы сказать вам пару слов.
- Да, конечно! В чем дело? - спросила Кейт, изо всех сил стараясь говорить ласково.
- Я не осмелилась мешать вам, когда вы полдничали с мистером Брумом, но я была бы вам признательна, если бы вы поговорили с миссис Торн, так как сама я при сложившихся обстоятельствах на это не способна.
Подавив раздражение, Кейт спросила, о чем же надо поговорить, и вызвала целый шквал жалоб, большинство из которых, по ее мнению, были лишены основания. Однако она пообещала все уладить и даже приказать шеф-повару приготовить желе из тапиоки, которое должно было понравиться ее светлости.
Затем Кейт отправилась в комнату экономки, где с облегчением узнала, что состояние миссис Торн улучшилось настолько, что ей удалось заставить себя поесть для поддержания сил, о чем свидетельствовал поднос с пустой посудой.
Лишь спустя полчаса Кейт наконец смогла избавиться от потока красноречия, обрушенного на нее миссис Торн. Торкил и доктор к тому времени вернулись из своей экспедиции. Кейт услышала голос Торкила в холле: он спрашивал, где она находится. Кейт поспешила незаметно проскользнуть в свою комнату. Ей пришло в голову: если написать Саре письмо о складывающихся обстоятельствах и предупредить о возможном в скором времени ее приезде в Лондон, то мистер Филипп Брум сможет обеспечить надежную доставку его на почту.
В комнате у Кейт имелась элегантная маленькая конторка, снабженная (с издевательским умыслом, думала Кейт, памятуя о судьбе своих предыдущих писем) писчей бумагой, чернилами, облатками, набором перьев и ножиком для их заточки. Кейт начала писать. Она собиралась дать полный отчет о положении в Стейплвуде, но чернила сохли на пере: Кейт становилось ясно, что слова, которые можно передать из уст в уста, было бы неблагоразумно и даже опасно доверять бумаге. Поэтому письмо получилось совсем коротким, но в нем содержалась одна новость, которая должна была привести Сару в восторг, думалось Кейт.
Поглощенная сочинением письма, Кейт не прислушивалась к голосам в саду. Но когда она надписывала конверт, кто-то взбежал на террасу прямо под ее окном.
- Кейт! - прокричал Торкил. - Вы здесь? Выйдите сюда!
Она встала, подошла к окну и, перегнувшись через подоконник, взглянула в запрокинутое лицо Торкила. Он весело улыбался, глаза его сияли; увидев ее, он просительно сказал:
- Ну выйдите, кузина! Посмотрите, что я привез из Маркет-Харборо!
Он держал в руках круглую металлическую пластину с отверстием посередине.
- Что это такое? - поинтересовалась Кейт.
- Ну как же! Метательное кольцо, конечно! Мэтью показал мне, как его кидать. Это требует большой сноровки, доложу вам! Мы отмерили расстояние шагами и воткнули железный прут на другом конце... Как вы говорите называется этот прут, Мэтью? - крикнул он через плечо доктору.
- Не надо кричать, - попросила Кейт, - вы беспокоите вашу матушку.
Торкил взглянул с досадой, но ничего не сказал. Доктор Делаболь, который тем временем подошел к подножию лестницы, ответил:
- Шест, мальчик мой, это шест. Не хотите ли попробовать, мисс Кейт! Это очень увлекательно!
Она согласилась, спрашивая себя, вышел ли уже Филипп из восточного крыла, и надеясь переброситься с ним словом по дороге в сад. Однако его нигде не было видно, и ей пришлось идти в сад, оставив тревоживший ее вопрос без ответа.
Правила игры были просты: игроки стояли лицом друг к другу на разных краях площадки и по очереди бросали кольца каждый на свой шест. Каждому игроку выдавалось одинаковое количество колец. Суть игры состояла в том, чтобы кольца падали как можно ближе к шесту.
Доктор предложил свои услуги в качестве судьи, но поначалу ему пришлось совмещать эту роль с обязанностями тренера, так как Кейт никогда раньше не играла в эту игру и у нее ничего не получалось. Торкил, напротив, похоже, имел к ней способности: он сразу стал попадать в круг, придавая своим кольцам вращение мастерским движением запястья. Он, очевидно, наслаждался этим, старательно приобретал сноровку и вспыхнул от радости, когда доктор лукаво сказал, что для уравновешивания сил ему следует усложнить условия игры.
- Конечно! - воскликнула запыхавшаяся Кейт.
- Нет ничего проще! - провозгласил доктор. - Мы можем расширить круг, пределов никаких не установлено. Вы, мисс Кейт, можете встать поближе к шесту, а Торкил - наоборот. Откуда ты хотел бы бросать, Торкил? С двадцати ярдов?
- А сколько сейчас? - спросила Кейт. - По-моему, уже больше!
- Сейчас восемнадцать, - ответил Торкил. Он проследил, как Кейт запустила свое кольцо, и воскликнул: - Нет же, нет, не надо его швырять! Работайте кистью! Дайте я покажу!
Он подбежал к ней, похожий на нетерпеливого школьника - без сюртука и шейного платка, с растрепанными волосами, схватил Кейт за руку и заставил согнуть ее в запястье.
- Вот так! Понятно?
Кейт без всякого восторга ответила, что ей понятно, но она вряд ли способна следовать его инструкциям, и добавила, что до сего дня не подозревала, что у нее такие слабые запястья. В этот момент она заметила Филиппа, который наблюдал за происходящим, стоя у каменного парапета террасы, и с облегчением окликнула его, приглашая занять ее место.
Едва эти слова сорвались с ее губ, как она поняла, что это предложение пришлось не по вкусу Торкилу. Очевидно, он опасался, что кузен затмит его. Половину радости от самой игры доставляли ему аплодисменты, вознаграждавшие его удачные броски. Это было достойно сожаления, но вполне понятно, и отчасти даже трогательно, подумала Кейт и пожалела о своих словах.
Но мистер Филипп Брум отреагировал тотчас же:
- О нет, где мне равняться с Торкилом! Я сто лет не брал в руки колец!
Тень исчезла с лица Торкила. Он засмеялся и похвастался:
- А я никогда вообще их в руки не брал!
- Да не прибедняйся, меня не проведешь!
- Клянусь, это правда! - Торкил сиял от счастья. - Мэтью, скажите ему, что это правда!
- Боюсь вас огорчить, но он прав, - подтвердил доктор, торжественно кивая головой. - Можете не сомневаться.
- Трудно поверить, клянусь Юпитером! Придется мне попытать счастья. Ну держись, разбойник! Кузина, если вы хотите сесть на ступеньки, можете подстелить мой сюртук.
Он сбросил сюртук с плеч и вручил его Кейт, шепнув с ободряющей улыбкой:
- Все-таки мне не придется вас похищать!