Девушка торопливо готовила ужин. Когда она стряпала, то заметила людей в траурных одеяниях, которые копали детскую могилку. Эбби поразило то, что она не услышала плача. Хмурое, низкое небо, казалось, скорбело о рано ушедшей душе, но родители ребенка стояли возле могилы молча.
Проглотив слезы, Эбби мысленно помолилась о невинной детской душе. Конечно, душа малыша отдыхает в объятиях Отца нашего Небесного, но какая-то часть сознания Эбби отказывалась рассматривать смерть как благо и отдохновение. Каждый ребенок создан для того, чтобы вырасти и испить чашу жизни до дна: жениться, создать свою семью. Но этому малышу не суждены земные радости и печали. На все воля Божия...
Когда Эбби вскарабкалась в повозку, чтобы поинтересоваться самочувствием отца, она сразу же позабыла обо всем: мистер Блисс весь горел, а лицо его было землистого цвета.
Эбби в ужасе отпрянула: страшная угроза нависла над ней. Уже несколько дней отец недомогал, и вот теперь проступили явные признаки холеры. Эбби стояла у его постели, стараясь не замечать беды. Роберт Блисс со стоном повернулся и вдруг завозил ногами, застонал, как перед смертью.
- Эбигэйл... Эбби... - слабо позвал он, но вдруг зашелся в кашле.
- Я здесь, папа, я здесь, - Эбби опустилась на колени и взяла его руки в свои. - Постарайся расслабиться.
- Эбби... - и он замолчал, сраженный страшной болью.
- Декстер! Декстер! - позвала девушка, умоляя священника о помощи, хотя прекрасно понимала, что в этой ситуации он бессилен.
- Эбби! Что случилось?
Брезент откинули, и показалось лицо мужчины. Однако это был не Декстер, а Таннер. Таннер.
- Я думаю... - она смотрела на молодого человека, отчаянно желая, чтобы он разубедил ее. - Я думаю, это холера.
В одно мгновение оказавшись рядом с ней, он приложил руку ко лбу мистера Моргана. Взгляд Таннера, брошенный на Эбби, подтвердил ее опасения.
- Он весь горит. - Эбби прикоснулась к папиной руке, всеми силами души желая, чтобы Таннер ошибся, но рука отца оказалась горячей и сухой, жар усиливался.
- Папа! Нет! - тщетно взывала Эбби. - Папа, не делай этого! Не уходи! Не оставляй меня!
Мистер Блисс открыл глаза. Отец и дочь долго смотрели друг на друга. Взор его был исполнен боли.
- Скоро я буду с Маргарет, - надтреснуто прошептал он. - Маргарет, - он даже слегка улыбнулся, пока не накатился следующий спазм боли.
- Папа, а я? - всхлипнула Эбби. - Ты мне нужен, папа!
Таннер тронул Эбби за плечо:
- Приготовьте воду и тряпки. И все обезболивающие средства. Если есть виски. - Таннер потряс ее за плечо и добавил: - Не отказывайтесь от моей помощи и не считайте его мертвецом. Живо!
Всхлипнув, Эбби кивнула. Будто в ослеплении, она выбралась из фургона, нашла два ведра и наполнила их водой из бочки. Невдалеке она увидела скромную похоронную процессию и среди родственников и друзей покойного без труда различила Декстера. Неужели в следующий раз ему придется отпевать ее папу?
Пока Эбби пыталась заставить отца проглотить лекарство, Таннер обмывал плечи и шею мистера Моргана холодной водой. Отец сопротивлялся их усилиям спасти его от смерти.
- Папа, пожалуйста, открой рот. Тебе нужно принять лекарство. Тебе будет лучше.
Лекарства могли только уменьшить боль, но не вылечить больного, но Эбби не могла смотреть, как мучается ее отец, содрогаясь в конвульсиях, и она старалась облегчить его страдания.
Эбби влила в рот отцу тройную дозу настойки опия. Когда Декстер заглянул в фургон, мистер Морган уже слегка обмяк и откинулся на подушку: снадобье начало действовать.
- Эбигэйл! Мистер Морган!
- Харрисон, держитесь подальше отсюда, - скомандовал Таннер, прежде чем Эбби успела отозваться.
- Это вы, Макнайт? А где мисс Морган? - Декстер осекся, когда в темноте фургона рядом с Таннером различил фигуру Эбби. На мгновение ярость сменила на его лице выражение постоянной доброжелательности.
- Что здесь происходит? По каравану уже и так ползут дурные слухи... Декстер замолчал, увидев почти безжизненное тело мистера Моргана, и раздражение сменилось состраданием: - Эбигэйл, неужели вашему папе стало хуже?
Эбби кивнула, слишком напуганная, чтобы говорить.
- Это холера, - вместо нее ответил Таннер, - и вам нет необходимости подвергать свою жизнь опасности.
- Могу ли я чем-нибудь помочь?
- Помолитесь за него, - шепотом попросила Эбби. - Помолитесь, чтобы он выжил.
***
Новости распространяются быстро. Холера была угрозой более страшной, чем разливы рек, паническое бегство скота и индейцы. Переселенцы обходили зараженный фургон стороной. Только Сара пришла и принесла сухари да немного мясного соуса. Ребекка прислала сказать, что она молится, чтобы произошло чудо исцеления.
Когда на землю опустилась темнота, Эбби пришлось осознать горькую правду: чудо вряд ли случится. Отец так слаб, что он едва ли переживет ночь. Опий делал свое дело, и время от времени мистер Морган впадал в полузабытье, но опий не излечивал, он только снимал боль, ослабляя страдания. Сначала жар, потом потение, потом полное обезвоживание организма. Утром им придется похоронить его. Фургоны будут продолжать свой бесконечный путь, и могила Роберта Блисса останется просто меткой на пути переселенцев.
Эбби не могла больше думать о смерти отца. Она сидела возле него, держа папу за руку, и молилась. В ногах мистера Моргана устроился Таннер. Он смотрел на нее, и Эбби понимала его молчаливую речь.
Он здесь ради нее, говорил его взгляд. Если бы он знал, как много это значило для нее!
- Я даже не спросила, как вы себя чувствуете, - начала разговор девушка.
- Чудесно. Я почти здоров.
- А лошадь?
Таннер подался вперед, уткнув руки в колени.
- Она поправится. Она еще хромает, но опухоль уже спала, и жар прошел. Я пока не буду ездить на ней.
- Я так рада. Я бы очень страдала, если бы из-за меня кобылка умерла,
Оба замолчали. По брезентовой крыше забарабанил дождь. До них едва доносились неясные звуки повседневной жизни каравана. Даже Декстер, опечаленный как болезнью мистера Моргана, так и присутствием Таннера, отправился ночевать в другое место. Сегодня он спал в фургоне Годвинов.
- Эбби, нам надо поговорить.
Странным тоном были сказаны эти слова. В блеклом свете масляной лампы глаза Таннера казались черными, лицо было серьезным. Эбби видела, что он искренне опечален, и растрогалась. Он был опечален ее будущим. Это обнадеживало.
- Я знаю, Таннер, я знаю, что он... - Эбби не смогла произнести последнего слова, к горлу подступил комок.
- Что вы будете делать? Как вы будете жить дальше?
Эбби вздохнула и отерла лицо носовым платком.