– Джулия, сколько можно копаться?! – Моника распахнула дверь, не дожидаясь разрешения войти.
– Я уже почти готова.
– Готова? Не хочешь же ты сказать, что собираешься гулять по Гонолулу в этом затрапезном наряде?
– Ты как всегда сама тактичность, Моника. Чем тебе не угодило это платье? Светлое, легкое. В самый раз для прогулки по раскаленному солнцем городу.
Моника закатила глаза.
– Милая, в этом, – выразительно произнесла Моника, указав пальцем на платье Джулии, – ты можешь разгуливать по Лос-Анджелесу сколько тебе заблагорассудится. Конечно, если тебе безразлично, что подумают о твоем вкусе прохожие.
Джулия пожала плечами. Конечно, платье – не писк моды, но главное, что оно ей нравится.
– Моника, я уже опаздываю, поэтому не стану переодеваться лишь потому, что тебе пришелся не по вкусу мой наряд.
– Не по вкусу? – хмыкнула Моника. – Я не вижу в нем ни малейшего вкуса. Ты уж извини.
– На вкус и цвет… – философски начала Джулия.
Моника, не говоря ни слова, направилась к платяному шкафу.
– Ну-ка посмотрим, что у нас тут есть, – бормотала она, передвигая вешалки.
– Моника, уж не собираешься ли ты копаться в моих вещах?! – делано возмутившись, спросила Джулия.
– Было бы в чем копаться, – язвительно ответила подруга. – Это что, весь твой гардероб?
– Я не стала брать с собой много тряпок.
– Впрочем, если вся твоя одежда в том же духе, то ты правильно сделала. Ладно, сейчас принесу тебе что-нибудь повеселее и поярче.
– Я не стану… – Джулия не закончила фразу: возражать было некому, потому что Моника уже выпорхнула из комнаты.
Вернувшись через несколько минут, Моника с сияющей улыбкой развернула принесенный сверток.
– Нет, – категорично заявила Джулия, едва взглянув на пеструю вещичку.
Это был один из тех «носовых платков», надеть который Джулии не позволило бы строгое воспитание.
– Милая, не спорь. Родриго уже ждет тебя внизу.
– Родриго? – Джулия почувствовала, как запылали ее щеки, но ничего поделать с собой не могла.
– А ты мечтала о ком-то другом? – с улыбкой спросила Моника, заметив смущение подруги.
– Нет, но… но тогда мне действительно пора спускаться. – Джулия почти ненавидела себя за дурацкое волнение, которое охватило ее при упоминании имени самоуверенного гавайца.
– Ты спустишься сразу же, как только сменишь свое монашеское одеяние на нормальное платье.
– На нормальное?! – воскликнула Джулия. – Тут же одни цветочки и веточки! Я даже не вижу, крепятся ли они к чему-нибудь. – Джулия повертела в руках предложенный Моникой сарафан.
– А что тебе скрывать? Пышнотелые гавайские женщины и те не стесняются щеголять в более откровенных платьях. Правда, тебе не помешало бы загореть. – Моника окинула Джулию оценивающим взглядом. – Хотя любой недостаток умная женщина умело превратит в достоинство. Белые лилии на этом платьице отлично оттенят аристократическую бледность твоей кожи. Шоколадные местные жительницы и обгоревшие туристы будут грызть локти оттого, что зря пеклись на солнце столько времени. Ну? Мы с Родриго долго будем тебя ждать?
Джулия неуверенно взяла из рук Моники «цветочное кружево». Нельзя сказать, что оно ей не нравилось. Скорее наоборот. Однако едва Джулия представляла себя в нем, как тут же срабатывали внутренние тормоза.
– Хорошо, если не хочешь надевать это платье только потому, что не желаешь понравиться Родриго и другим мужчинам, тебе все же придется его надеть хотя бы ради того, чтобы не оказаться за порогом какого-нибудь клуба.
Джулия удивленно посмотрела на подругу.
– В каком смысле?
– Неужели вчера ты не обратила внимания, что все местные жители одеты в весьма пестрые и нарядные рубашки и сарафаны? Так вот, дорогая, считай это национальным колоритом.
Джулия все еще не понимала, о чем толкует Моника. Пусть гавайцы одеваются, как им вздумается. При чем здесь она?
– Нарядная одежда на Гавайях – это не только способ показать себя, но зачастую и единственная возможность попасть в то или иное развлекательное заведение. Почти все ночные центры города практикуют довольно строгий дресс-код, как сказали бы у вас, в Лос-Анджелесе.
– У вас в Лос-Анджелесе! – передразнила ее Джулия. – Можно подумать, ты уже забыла о своих корнях.
– Не забыла, конечно. Однако мой дом теперь здесь, на Оаху. Я живу по законам этих островов и рекомендую тебе придерживаться тех же правил.
– Насколько я поняла, у меня не остается иного выбора, как надеть твое платье, – сказала Джулия.
– Ну почему же? Выбор у тебя – вся моя гардеробная. – В голосе Моники без труда улавливались хвастливые нотки. Какой бы прекрасной подругой и заботливой матерью она ни была, прежде всего она оставалась женщиной. – Но мы ведь не станем заставлять Родриго ждать, правда? Положись на мой вкус и быстрее ныряй в это платье.
Джулия глубоко вздохнула.
– Не делай, пожалуйста, вид, будто тебя ведут на костер. Гавайцы не любят хмурые лица. Вечерний и особенно ночной Гонолулу – это безграничное веселье и радость жизни.
Джулия снова вздохнула и начала снимать с себя платье. Через несколько минут она критично оценивала свой новый имидж, осматривая свое отражение в зеркале.
– Ты великолепна! – воскликнула Моника с искренним восхищением.
– Довольно мило, – согласилась Джулия.
– Мило? Да ты же выглядишь как фея! С ума сойти! Не думала, что на ком-то это платье будет сидеть лучше, чем на мне.
Джулия усмехнулась.
– Да уж, подружка, скромности тебе не занимать.
Моника слегка поправила ее прическу и воскликнула:
– Великолепно! Божественно! Чудесно!
– Остановись, иначе я покраснею от лести.
– Не говори глупостей. Лучше подкрась слегка губы. – Моника протянула Джулии свою помаду. – Хотя нет, подожди. – Она резко отдернула руку.
Джулия удивленно вскинула брови.
– В чем дело? Неужели ты пожалела помаду для лучшей подруги? – шутливо упрекнула она Монику.
– Чепуха! Просто я подумала: зачем пачкать мужчин?
– Что-о-о? – Это единственное слово, которое нашлось у Джулии после шокирующего заявления Моники.
– Джулия, я убеждена, что охотников отведать вкус твоих алых губок найдется сегодня не один десяток. Можешь не краснеть так, будто никогда в жизни не целовалась.
– Моника, ты действительно потеряла такт, – попеняла подруге Джулия.
– Зато обрела гавайскую непосредственность, откровенность и жизнелюбие. Кстати говоря, желаю тебе того же. Твои чопорность и ханжество не принесут тебе счастья.
– Зато и возможных неприятностей от них куда меньше, чем от твоей непосредственности, – холодно заметила Джулия, слегка обидевшись.
– Не куксись! Родриго предпочитает веселых женщин.
– Какая мне разница, каких женщин любит Родриго?
– Что это ты так кричишь? Уж не влюбилась ли ты в нашего Риго?
Джулия промолчала. Тогда Моника добавила гораздо более мягким голосом:
– Впрочем, если хочешь немного поразвлечься, – вперед! Но я слишком люблю тебя, чтобы позволить завести еще один безнадежный роман. Родриго не из тех мужчин, которые женятся. Более того, он даже не из тех, кто влюбляется.
– А мне сейчас любовь и ни к чему, – заверила подругу Джулия, оценив заботу и внимание, проявленные по отношению к ней Моникой. – Мне достаточно свободы.
– Как знаешь, дорогая. А теперь поспешим вниз, иначе Родриго изведет Хуаниту. Он не может ни минуты прожить без женского внимания.
Сегодня его у Родриго будет хоть отбавляй, подумала Джулия, едва поспевая за шустрой Моникой.
– Добрый вечер, Моника. – Родриго встал и учтиво поклонился. – Ты неотразима, Джулия. Никогда бы не подумал, что ты отважишься надеть подобный наряд. – Родриго щелкнул языком и оценивающе взглянул на нее.
Джулии стало неловко от его взгляда. Казалось, Родриго ничего не стоило силой воображения снять с нее платье. Если, конечно, можно так назвать тряпочки, которые заставила ее надеть Моника.
– Добрый вечер, Родриго. Как прошел день? – вежливо поинтересовалась Джулия.
Она никак не могла нащупать подходящую манеру общения с красавцем гавайцем. Временами она была готова кинуться ему на шею и покрыть поцелуями его лицо, а через несколько минут – с неменьшей страстью наброситься на самодовольного мачо с кулаками.
– Все замечательно. В кои-то веки ушел с работы в положенное время. Начальник уж было решил, что раз я не обременен многодетным семейством, то сплю и вижу, как бы мне задержаться на работе лишних пару часов. А как вы провели день, милые дамы?
– Прекрасно!
– Скучно!
Родриго, вскинув брови и широко улыбнувшись, произнес:
– Вы бы уж договорились как-нибудь. А то слишком велика разница в показаниях.
– Дело в том, что мы просидели весь день дома, – недовольно ответила Моника. – Ковырялись в песочнице.
– Я вволю наигралась с Флор и Катариной. Они такие очаровательные малышки! – восторженно воскликнула Джулия. – Добрые, милые девочки. И такие непосредственные!
– Кажется, это качество не значилось в списке твоих предпочтений, – язвительно заметила Моника.
Джулия рассмеялась.
– Родриго, не слушай ее. Сейчас Моника скажет, что я сторонница – как это ты назвала? – чопорности и ханжества.
– А это не так? – спросил в свою очередь Родриго.
– Конечно нет!
– Еще одна приятная новость сегодня, – загадочно улыбнувшись, произнес он.
Джулия взмахнула ресницами и посмотрела Родриго в глаза. В них, как и в день их знакомства, задорно прыгали чертенята. Джулия ощутила приятное щекотание где-то в животе – совсем как когда она впервые увидела Пола. И вот это повторилось вновь. Через пять долгих лет. Пять лет, в течение которых Джулия успела забыть будоражащее ощущение влюбленности и первых проблесков зарождавшихся чувств.
Неужели Родриго покорил мое разбитое сердце? – спросила она себя, но ответа так и не нашла. Или, быть может, боялась правды?
– Так мы отправимся наконец на экскурсию по Гонолулу? – нетерпеливо спросила Джулия, отгоняя воспоминания о Поле.
– Конечно. Я жду, пока вы определитесь с чувствами, которые испытываете ко мне, – ответил Родриго, заглянув в ее округлившиеся от изумления глаза. – Да, я действительно умею читать мысли. К тому же в вашем случае это совсем не сложно. Они буквально написаны у вас на лбу. Точнее, на щеках.
Джулия смутилась еще сильнее. Но что она могла поделать с румянцем, все сильнее заливавшим ее щеки? Ей оставалось лишь поражаться проницательности Родриго. Вот уж правду говорят, что континентальные американцы, оторвавшиеся от природы, «погрязшие» в благах цивилизации, перестали понимать друг друга. Островитяне же на поверку оказались гораздо более чуткими и внимательными людьми.
Моника рассмеялась.
– Ты прав, Родриго, наша Джулия такая скромница! Мне даже кажется, что она стала краснеть чаще, чем в детстве.
– Уверен, она побьет все рекорды, если пообщается со мной еще пару дней, – заявил Родриго.
– Смотри не смути окончательно нашу гостью, – предупредила Моника.
– Меня, наоборот, беспокоит сейчас, как за ней уследить. В таком платье она будет пользоваться необыкновенным успехом у мужской половины острова.
Джулия не знала, как прервать этот неприятный ей разговор. В конце концов она решительно подошла к Родриго и взяла его под руку. Он отреагировал на ее смелый жест лишь тем, что вскинул брови.
– До свидания, Моника, – сказала Джулия, давая понять подруге, что им с Родриго пора отправляться в путь.
На часах было без четверти девять. Самое время для вечерней прогулки: жара спала, а ночные увеселительные заведения открыли свои двери перед всеми желающими.