— На месяц раньше? — глаза Лэйтис сужаются, и торжествующее выражение мгновенно покидает ее лицо. — Вы сказали ему, что переводитесь в столицу, месяц назад?
— Я ничего ему не говорил! — рявкнул полковник. — Месяц назад я сам еще ничего не знал! И меньше всего мне хочется, чтобы крепость перешла в руки этого смазливого хлыща из Военной академии. У него наверняка мохнатая лапа в генштабе. Я не допущу, чтобы командиром крепости вертели из столицы! Вот он — ваш самый серьезный противник! Не удивлюсь, если у него в рукаве припрятана еще не одна карта. Вы, слышно, еще и шуры-муры с ним водите. Так вот, леди-капитан — если Бог явит нам чудо, и вы выдержите все экзамены, он может опротестовать результат на основании наличия интимной связи.
— Простите мне мою откровенность, полковник, но с вами я тоже состояла в интимной связи, на основании чего…
— Входя в комиссию, я принес клятву, что не буду руководствоваться в своих решениях личными мотивами. Кто посмеет подвергнуть сомнению слово кавалера Гаэрри? А вы придержите свой язык, леди-капитан. Зарубите себе на носу: я сделаю все возможное для вашей поддержки, но от меня будет зависеть очень мало. За победу вы будете драться зубами и когтями, а если я не увижу в вас должного рвения, то до своего перевода еще успею разжаловать вас из капитанов сразу в рядовые! Вам все ясно?
— Так точно, полковник.
— И прекратите сиять, как эутангская побрякушка! Девчонка! Это вам не ожерелье на шею! И не почетная грамота! Это тяжкий груз, страшная ответственность, и когда вы взвалите ее на плечи, то вам даже не будет дано благословение свалиться под ее тяжестью!
— Я оправдаю ваше доверие, полковник.
— Слова, слова! Ступайте. Я не имею права ни о чем больше с вами говорить. Завтра с утра явитесь на беседу с комиссией. Там и посмотрим, чего вы стоите.
Наверное, она и вправду сияла, потому что встреченный по дороге Кунедда, с которым они вчера крупно повздорили, смотрит на нее странно и вдруг ухмыляется:
— Вы там что, трахались? Нашли время!
От избытка чувств она берет его в охапку, крепко целует в губы и торжественно объявляет:
— Кано, ты, конечно, полный идиот, но я тебя люблю!
Он ржет, встряхивая своей гривой, распущенной по плечам — совершенно пижонским образом и в нарушение устава.
— Ладно, так и быть, уговорила. Стану командиром крепости, сделаю тебя заместителем, а твоего мальчишку возьму в секретари.
Теперь она хохочет, так что слезы брызжут из глаз. Отличная шутка! Каждая собака в Белой крепости знает, что Кано Кунедда, пьяница и ловелас, никогда не станет ее командиром. Ему и капитана-то дали со скрипом, исключительно за доблесть, проявленную в битве у Змеиного ручья. Каковая доблесть заключалась в том, что он чуть не угробил свою сотню, кинув ее без приказа на превосходящие силы противника. Если бы Кунедда потерпел поражение и остался жив, его бы отдали под трибунал. А так он спас остатки подразделения капитана Савары, которое энкины искрошили в капусту вместе с самим капитаном и двумя его лейтенантами. Лэйтис Лизандер — тогда еще лейтенант — тоже была в этой бойне. И лежать бы ей под копытами степняцких коней, если бы не Кунедда.
— Мой мальчишка не про тебя, дорогуша.
— Не поонял! — тянет он с притворной обидой в голосе. — Тинвейде, который тут без году неделя, можно, а мне, старому другу, нельзя! Просто свинство с твоей стороны, леди-капитан!
При упоминании Тинвейды она мрачнеет. Кажется, пришла пора поговорить с любовничком по душам.
Гнев бьется и гудит в ней, как язык колокола, когда она проходит по плацу. Дьявольское пламя, так вот зачем ему все эти книжки по военной истории! Ублюдок начал готовиться месяц назад, а то и больше! И в стрельбе тренировался для этого. Может, его заодно раскладкой экзаменов в генштабе снабдили? И ведь ни разу не намекнул, сука…
Вот она у знакомой двери. Входит без стука, отпинывает попавшийся по дороге стул и нависает над сидящим капитаном, упираясь обеими руками в столешницу.
— И давно ты знаешь? — неестественно спокойным голосом. Таким она отправляла на порку заснувшего в патруле новобранца.
— Знаю что? — переспрашивает он невозмутимо и подносит чашку кофе к губам.
Но отпить не успевает — чашка, расплескивая свое содержимое, летит в угол.
— Кто тебе из генштаба донесения шлет, шурин твой или бывший хахаль какой-нибудь? А может, ты еще тогда знал, когда к нам перевелся? Полковником захотел стать, ну-ну. Знаешь, как это называется по-простому? Сраный блат это называется, вот как!
— Лэй, не кипятись, — говорит он сухо.
Но в глаза не смотрит, и это бесит ее больше всего.
— Я с тобой трахаюсь черт знает сколько времени, другом тебя считаю, а ты молчал, как степняк на допросе! Да кто тебе станет доверять после такого? Мы братья тебе, а не враги в войне за карьеру!
— Ты принимаешь все слишком близко к сердцу.
— Да, принимаю! Мне, слава богу, не все равно, кто станет командиром Белой крепости! Плевать, если не я, но человек должен быть достойный!
Капитан Тинвейда хмурится.
— Я всего лишь лучше информирован. Ты это считаешь бесчестным? Напротив, для командира лишний плюс. А экзамен я буду держать так же, как и все остальные.
— Только ты готовиться к нему начал на месяц раньше остальных!
— Иди к черту, леди-капитан! — не выдерживает он. — Это что, зависть или оскорбленная гордость? Боишься, что я тебя обскачу на экзамене? Так пойди забери заявку и не мучайся!
— А теперь послушай, что я тебе скажу. Если ты все-таки сделаешься командиром, я ни минуты здесь не останусь. Свалю хоть в логово демонов, только подальше отсюда. Туда, где командирский патент получают честно! И Дэнну с собой прихвачу. Попробуй тогда, найди, кто тебе даст во всей крепости, кисама! — от избытка чувств она уже и ругается по-степному.
Он отворачивается, но она успевает заметить, как дернулась щека и застыл взгляд серых глаз. Не дождавшись ответа, он смачно плюет на пол и выходит стремительным шагом.
Легче, конечно, не стало. Но хоть напряжение сбросила, и то хорошо.
Увидев ее лицо, Дэнна пугается.
— Заявку не приняли?
Она молча хватает его в охапку и тащит в спальню. Ах, какой же понятливый у нее мальчик. Не отбивается, не задает вопросов — без слова позволяет разложить себя на кровати. И только тогда, словно спохватившись, упирается ей ладонями в грудь. Ради удовольствия почувствовать ее стальную хватку на своих запястьях, ее властный поцелуй, грубые ласки. Она возбуждается так, что в глазах темнеет, и ярость уступает место вожделению. Скинув одежду, Лэйтис берет своего мальчика лицом к лицу, не отрываясь от его стонущего рта, сжимая его бока коленями, стискивая тонкие запястья железными пальцами. И только тогда становится легче. Волной наслаждения смывает горечь, злость и обиду. И остатки влечения к капитану Тинвейде.
— Кровь, — сообщает она задумчиво и слизывает алую полоску с губ Дэнны. — Твоя или моя?
— Моя, — вздыхает он, касаясь кончиками пальцев саднящей губы. — Хазарат чертова. Дашь медаль, за ранение на королевской службе?
— Шоколадную, — рассеянно говорит Лэйтис и тянется за одеждой. Ее мысли уже далеко от лежащего рядом Дэнны. — Черт, завтра экзамен, а я еще «Искусство войны» не открывала. Свари-ка мне кофе, зайка. С корицей и кардамоном.
— Госпожа, вам кофе в постель или в чашку? — ехидствует он, и Лэйтис наконец улыбается.
По старинной традиции, конкурс на замещение должности командира Белой крепости начинается с письменного экзамена по военной истории. Кандидатов четверо: полковник Эспада («штабная крыса из столицы»), капитан Тинвейда, леди-капитан Лизандер и капитан Кунедда. Однако всем в Белой крепости очевидно, что настоящая борьба развернется между двумя из них.
Окна учебной залы, где проходит экзамен, плотно закрыты, чтобы ни один звук не долетал ни внутрь, ни наружу. Зрители, впрочем, все равно облепили подоконники, переговариваясь шепотом. Дэнна не сводит глаз с Лэйтис. Зеленый с серебряным шитьем парадный мундир, собственноручно отглаженный оруженосцем, сидит на леди-капитан, как влитой. Она хороша до безобразия, и Дэнна с восторгом представляет на ее плечах полковничьи эполеты. Перо ее буквально летает по бумаге, и губы трогает довольная улыбка. В этот момент Лэйтис благословляет полковника Гаэрри и его занудные лекции по военной истории. И подругу, приславшую ей собрание сочинений Нэвис Новартис, непревзойденного криданского историка.
Потом комиссия, объявляя результаты, скажет, что леди-капитан Лизандер не показала столь же обширных и точных теоретических знаний, как полковник Эспада и капитан Тинвейда; но, с другой стороны, ответы ее отличались глубиной и выразительностью, она продемонстрировала яркость изложения и самостоятельность в суждениях, что и было отмечено высоким баллом.
Экзамен продолжается пять часов, и даже самые терпеливые зрители не выдерживают, разбредаются по своим делам. Уходит и Дэнна, погруженный в сладостные мечты о том, как все его друзья в Селхире умрут от зависти, узнав, что он стал оруженосцем командира крепости. И тут, наконец, до него доходит очевидная вещь: Лэйтис и Тьерри теперь соперники, и вряд ли это положительно скажется на их отношениях. А он еще удивлялся, что перед экзаменом она дружески болтала с Кунеддой, с которым в последнее время была на ножах, а в сторону капитана Тинвейды даже не взглянула. Грустно, да. Пожалуй, этот кризис будет посерьезнее любовного треугольника. И минетом в темной комнате его не разрешишь…
Дэнна идет на кухню и упрашивает повара приготовить яблочный пирог, который так любит Лэйтис. Надо же чем-то порадовать свою госпожу. Расчет его верен: за ужином леди-капитан приходит в самое благодушное настроение, кормит его кусочками пирога с рук и вслух сетует, почему в конкурс не включают экзамен по стратегии и тактике совращения красивых блондинов.
— Я тебе надоел? — притворно пугается Дэнна.