— Что вы знаете о собаках, мадам? — рыкнул он, свирепо топнув ногой на мопса, который с угрожающим видом устремился к Джоселин, вознамерившись обнюхать ее туфли.
Мопс, ничуть не испугавшись, извивался всем своим тучным тельцем и отчаянно сопел, тыкаясь тупорылой мордочкой в руку Джоселин. Присев на корточки, она ласково почесала атласную спинку.
— Ну, могу сказать, что мне собаки нравятся куда больше, чем некоторые люди, — откровенно заявила она.
— А как вам удалось подцепить этого сорванца Боскасла? — без обиняков спросил он.
Джоселин передернуло. В глазах ее вспыхнула такая боль, что у Девона сжалось сердце. «Проклятый старикашка», — выругался он про себя.
— А может, это он меня подцепил?
— Ну, уж нет, — фыркнул герцог. — Не морочьте мне голову! Надеюсь, он хорошо с вами обращается?
— Да, регулярно выводит меня на прогулку, кормит, ну и все такое.
— Время от времени швыряет вам сахарную косточку, да? — фыркнул герцог.
— Простите?
— Прочел в газете, что он провел веселый вечерок в обществе одной прелестницы с Брутон-стрит. С Одри Уотсон.
Щеки Джоселин заполыхали огнем, однако она мужественно встретила его взгляд.
— Мало ли чего там пишут — например, что вы забавы ради вылили ночной горшок на проезжающую под окнами карету! — отрезала она.
— А это чистая правда! — развеселился герцог. — Ненавижу аристократов! Всегда их ненавидел! Самые несносные люди в мире!
Джоселин заглянула в печальные глаза мопса. На губах ее мелькнула усмешка.
— Боюсь, — брякнула она, даже не успев сообразить, что говорит, — выливая содержимое ночных горшков на головы ничего не подозревающих людей, вы вряд ли добьетесь уважения со стороны аристократии.
— Видели бы вы их лица, когда я проделал это в первый раз! — закудахтал герцог.
Джоселин, позволив мопсу обнюхать ей волосы, распрямилась.
— Смешная собачонка, — пробормотала она. — Сопишь как поросенок. Но мордочка у тебя милая. Ты мне нравишься.
Герцог молча стащил с ноги башмак и швырнул его в угол. Мопс, сопя, бросился за ним, схватил башмак в зубы и положил его к ногам Джоселин, после чего умильно завилял хвостом, явно ожидая награды.
— Вам никогда не говорили, что женщине подобная прямолинейность не к лицу? Неужели вам не объясняли, что нельзя говорить все, что думаешь, не рискуя показаться невежливой?
— Говорили, конечно, — тяжело вздохнув, призналась Джоселин.
Герцог смерил ее взглядом.
— Терпеть не могу прямодушных женщин. С ними не знаешь, как себя вести.
— Ваша светлость, мне очень жаль…
— Они напоминают мне мою жену. Взгляды их скрестились.
— Вот как?
— Да. Единственную женщину в этом чертовом мире, у которой хватало мужества говорить мне правду. Знаете, я скучаю по ней. Жаль, что я пережил ее.
— Мне очень жаль…
— Да бросьте вы! С чего бы вам жалеть, когда вы в глаза ее никогда не видели?
Джоселин растерянно потрясла головой, потом оглянулась, отыскивая взглядом мужа. Перехватив ее взгляд, Девон с любопытством покосился на развалившегося на диване герцога.
— Весьма признателен, ваша светлость, что вы любезно составили компанию моей жене, — проговорил он голосом, до такой степени не похожим на его обычный легкомысленный тон, что Джоселин даже слегка удивилась.
— Будь я проклят, если понимаю, как вам удалось подцепить такую потрясающую жену, — буркнул герцог.
— Может, мне просто чертовски повезло, — бросил Девон, решительным жестом притянув Джоселин к себе.
— Не упустите ее, — с вздохом сказал старый герцог. — У этой женщины есть мозги!
— Это точно, — помолчав, согласился Девон.
— Вы заметили, я сказал — мозги, а не красота. Красота — штука преходящая.
— Мне кажется, на отсутствие красоты ей тоже грех жаловаться, — решительно заявил Девон.
— Конечно, кто спорит, — пробурчал старый герцог, отпихнув сопевшего мопса. — У вас прекрасная жена, молодой человек. И вы просто осел, если до сих пор не поняли этого. Боюсь, вы не заслуживаете такого счастья. Сами будете виноваты, если она превратится в шлюху.
— Ваша светлость… — Джоселин окончательно растерялась.
— Я был бы весьма признателен, ваша светлость, если бы вы впредь избегали подобных выражений, говоря о моей жене, — прорычал Девон, моментально забыв об узах старой дружбы, которые связывали герцога с их семьей.
— Ну, я ведь не сказал, что она шлюха, — осклабился старый герцог. — Пока не сказал.
По дороге домой Девон не сводил глаз с лица жены, смутно белеющего в темноте кареты. Когда на него падал свет редких фонарей, оно, казалось, было таким же, как всегда — ничем не примечательным личиком провинциальной барышни. Но стоило только лошадям прибавить шагу, как лицо отодвинулось в тень, и вот уже перед ним снова сидит та самая загадочная красавица, которую он так отчаянно желал и чьей любви пока ничем не успел заслужить.
Сердце Девона внезапно пронзила острая боль. Сначала он принял ее за тоску по чему-то несбыточному, чего не бывает в жизни, только ощущение оказалось гораздо более мучительным. И, что хуже всего, с каждым днем оно все росло…
Впервые он почувствовал это в тот день, когда повез Джоселин за город.
— Ты сегодня приобрела еще одного союзника, — пробормотал он, скорее всего для того, чтобы избавиться от этой мысли. — Честно говоря, меня мучила совесть, что я бросил тебя старику на растерзание. Но когда я вернулся…
Джоселин закусила нижнюю губу. Непонятно почему, это вдруг умилило его.
— Сама не понимаю, как это вышло, — бесхитростно пробормотала она. — А уж если вспомнить, что я сказала по поводу этой его привычки выливать содержимое ночного горшка на головы прохожих…
Брови Девона поползли вверх. Еще минуту назад она казалась коварной обольстительницей… а сейчас перед ним снова сидела его простодушная Джоселин.