- О! - Нина вспыхнула, вытерла запачканные руки о фартук и подошла пожать руку. Коннор, должно быть, сын Фрэнка от Олбани. Тот, на которого старик жаловался, что он совсем не навещает его. У Коннора есть сестра Мэри в Техасе, но Нина не ожидала, что кто-то из них появится так скоро. Она хотела бы выглядеть поприличнее, но была всего лишь в потертых голубых джинсах и рубашке в красную клетку. - Привет. Мне так жаль Фрэнка, мистер Мэлоун, он очень хорошо ко мне относился.
Она решила даже не заикаться о пяти процентах.
Коннор Мэлоун не поверит ей, поняла она с первого взгляда.
- Да, он всегда отличался великодушием, - уклончиво заметил Коннор, оглядывая магазин. - Действительно, за последнее время он много сделал.
Нина не решилась сказать, что в основном это ее заслуга. Она просто кивала и улыбалась.
- Да, "Зеленая планета" идет в гору.
- Хорошо, мы сможем запросить цену повыше.
Коннор Мэлоун работал страховым оценщиком и привык сразу все переводить на деньги. Увиденное ему понравилось: разнообразие товаров, аккуратная выкладка. Смерть отца огорчила его, хотя особой близости между ними не было уже много лет. Да, пятьдесят процентов от стоимости магазина придутся очень ко времени для Черил и детей. Он не заметил паники на лице темноволосой девушки, стоявшей перед ним.
- Не может быть, чтобы вы хотели это продать, мистер Мэлоун.
Коннор взглянул на нее.
- Конечно, а кто теперь будет заниматься магазином?
- А почему бы не я?
- Да я так не думаю, - вежливо улыбнулся он. - О'кей, спасибо, что вы присмотрели за всем, пока я сюда добирался, мисс Рот. Я знаю, у вас не было контракта, но я прослежу, чтобы вы получили зарплату целиком.
Так будет справедливо.
- Мистер Мэлоун, неужели вы не сохраните "Зеленую планету"? Магазин дает хороший доход... :
- Но отец умер, - начал терпеливо объяснять он.
- Да, сэр, но я вела все бухгалтерские книги, делала заказы и проводила инвентаризацию. Я могу продолжить работу, а вы наймете мне в помощь кого-нибудь помоложе.
Мэлоун посмотрел в честное личико и чуть не расхохотался.
- А тебе сколько лет, девочка? Двадцать два?
- Восемнадцать, - призналась Нина.
- Да? Ты кажешься старше... Но тем не менее я не собираюсь нанимать девочек-подростков, чтобы они занимались бизнесом. Даже если они очень хорошенькие, - добавил он, пытаясь быть галантным.
- Но я уже занимаюсь бизнесом, - возразила она.
С лица Коннора слетело великодушное выражение.
- Бесполезная попытка, Нина. Сожалею. Чек получишь завтра.
***
Нина не пошла на похороны. Она осталась в магазине и организовала то, что называется ирландскими поминками. Умеренная выпивка - несколько рюмок виски - подсушенные сандвичи. Вот и все, что Коннор счел достаточным. Она работала механически, пока гости не вернулись с похорон. Привела в порядок коробки с таблетками и пузырьками под прилавками. Коннору будет приятно узнать, что во всем полный порядок. Ей казалось, лучше проститься с Фрэнком так, нем просто принести пучок цветов. Нина терла прилавок красного дерева до тех пор, пока не увидела в нем свое отражение.
Она попыталась представить, что бы Фрэнк посоветовал ей сейчас. Во-первых, не паниковать.
Она прислонилась к пустым полкам и глубоко вздохнула. Снова предоставлена самой себе. Ну что ж. Это уже однажды с ней было.
Конечно, все ужасно, но сейчас у нее есть кое-какой выбор. Хозяева окрестных магазинов знали ее и попробовали выяснить ее намерения. Фатима Рисэд из большой бакалейной лавки на другой стороне улицы даже предложила Нине работу. Так что голодать не придется.
Но надо думать и о ребенке.
Миссис Мински из парикмахерской напротив, обожавшая серьезную спокойную девочку, сумевшую преобразить маленький жалкий магазинчик Фрэнка Мэлоуна, тоже забежала к ней в то утро и сказала, что "Абрахам и Штраус", огромный универмаг на Хойт-стрит, запускает программу по менеджменту.
- Племянник мужа там работает, он мог бы замолвить за тебя словечко, заявила миссис Мински. - Хорошая зарплата, премиальные... И потом это настоящий бизнес, Нина. Ты сможешь дальше продвинуться.
- Спасибо, миссис Мински, я вам очень благодарна, - неопределенно ответила она.
- Ну так и что, тебе не нравится "Абрахам и Штраус"? Или после вот этой "империи" для тебя там недостаточно крупный размах? - Миссис Мински хмыкнула и обвела рукой пустую комнату.
- Дело не в этом, - сказала Нина.
- Ты работала в розничной торговле, в аптеке, - напомнила миссис Мински. - Теперь вопрос, куда идти дальше. Конечно, в торговлю. Она у тебя в руках. И "Абрахам и Штраус" - самое лучшее, дорогая, что тут есть.
Так что подумай.
После похорон молодой Коннор отвел ее в сторону и великодушно объявил, что решил накинуть ей плату еще за одну неделю. Но Нина уже приняла решение.
Все же ей интереснее сами лекарства, а не то, чем торгуют вместе с ними. "Абрахам и Штраус" для Бруклина - замечательное заведение. Карьера в розничной торговле могла привести в "Сакс и Блумингдэйл", к прилавкам с косметикой, где сотрудникам со скидкой продают духи. Это, конечно, престижно и очень модно.
Однако настоящие деньги водятся не здесь. Работа с бухгалтерскими счетами показала ей, какие деньги делаются на лекарствах, выписанных по рецептам. Нью-Йорк помешан на витаминах, таблетках, микстурах, и так будет всегда. Правда, в фармацевтическом бизнесе надо кое-что улучшить. Как покупательница, Нина понимала, в чем дело.
Лекарственный бизнес меньше отвлекает и утомляет, чем розничная торговля, эта работа позволит найти время для ребенка. Для Нины теперь это было единственным, что имело значение.
Глава 8
Элизабет выгибалась от прикосновения его языка.
Жерар держал ее крепко, одной рукой ласкал груди, а другую просунул между ног. Ее кожа была горячей и потной, блестящие длинные волосы прилипли к влажному лбу. Лицо покрылось мелкими капельками пота.
Жерар просто терял рассудок: он так сильно хотел ее и не замечал, что глаза Элизабет всегда закрыты. Не отрываясь, он смотрел в отделанное золотом зеркало напротив кровати, в котором отражалась вся эта невероятная сцена. Шелковые простыни и подушки в беспорядке валялись на полу, а бледно-желтое атласное платье от Диора и вечерний костюм аккуратно лежали в кресле.
Элизабет выгибалась под ним, когда он двигался в ней...
Ждать больше невозможно, и Жерар задвигался скорее, часто дыша, широко открыв рот.
- Дорогая.., дорогая, я люблю тебя... - отрывисто проговорил он по-французски.
Она не отвечала, но он почувствовал, как Элизабет стиснула его руку, которой он помогал себе. Ей это нравилось.