- А что? - саркастически спросил герр Вольф. - Ты думаешь, ее побьет Луиза Левьер?
- Да не так уж я плоха, босс. Вот я вам сейчас покажу... - весело сказала Элизабет и махнула лыжной палкой в сторону трассы.
Инструкторы запугали туристов россказнями о лыжне. Что она идет на юг и совсем не размечена, полна захватывающих дух спусков и коварных мест, что с нее нельзя сойти, если станет страшно, - времени не будет.
У Элизабет соски приятно затвердели, но не от холода.
Она жаждала покорить трассу вместе с Джеком, пронестись по ней на скорости бобслеистов; она представляла себе, как напрягается мощная спина Джека Тэйлора, как он работает палками...
- О'кей, поехали, - сказал Ганс, отталкиваясь.
- Погодите, а где Джек?
- Джек? - Вольф непонимающе замигал, поскольку мысленно был уже на лыжне. - Так ты ведь опоздала.
- Вы хотите сказать - он уже уехал? - спросила Элизабет. - Ганс, он не мог! Я ведь опоздала только на пятнадцать минут.
- Да, да, - нетерпеливо продолжал Ганс, - он уже на половине пути. Он сказал - дело слишком важное, чтобы попусту тратить время. Может, он все же дождется тебя внизу, а может, поднимется на Парсенн.
- Ясно, - холодно сказала Элизабет.
Но она никак не могла поверить. Сукин сын! Эгоистичный, надменный ублюдок! Какие-то несчастные пятнадцать минут! Во-первых, он ей не звонил. Теперь не подождал ее... Катясь за Гансом, Элизабет вспоминала, какие события в ее жизни были связаны с Джеком, после того как он подарил ей маленькую платиновую лыжу.
На самом деле ничего особенного. Несколько звонков в офис, простой обмен новостями.
Элизабет оттолкнулась. Она тотчас собралась, как будто ее включили; тело нависло надо льдом, желудок казалось, оторвался и летел отдельно, - в пятидесяти ярдах от нее, сзади, а она летела вниз, вслед за тренером.
Элизабет больше не думала ни о чем, кроме лыж. Она смотрела на сто ярдов вперед и входила в левый поворот.
Кромки лыж вычерчивали дугу, высекая ледяные искры.
Она еще раз повернула влево, потом вправо, в точности повторяя движения Ганса; невозможно было поверить, что это два человека, а не один. Она старалась вытеснить из сознания даже намек на существование Джека Тэйлора в этом мире и сосредоточиться лишь на технике спуска. Но обида давила сердце. Может быть, она была права с самого начала? Джек Тэйлор охотник, и теперь, когда он ее добыл, он собирался...
Тут Элизабет зазевалась и вовремя не вошла в поворот. Ганс оглянулся и нахмурился, заметив, как девушка сконфуженно опустила голову. Этого проклятого Джека надо выкинуть из головы. Такая грубейшая ошибка вдень соревнований может стоить трети секунды, а может, и больше. Раздражение нарастало. Ванесса, Кларисса и все другие поклонницы могут терпеть выходки Джека, но она не собирается.
- Элизабет, Боже мой, - заворчал Ганс, когда она плавно подкатила к нему. - Ужасно, ты катаешься, как жена фермера, а уж медленно, как корова.
- Извините, - пробормотала Элизабет.
- "Извините" тебя не спасет. - Ганс сумел остановиться на маленьком пятачке. Элизабет оказалась не такой быстрой, как он. Тренер снова покачал головой. - В чем дело, фрейлейн? Я катаюсь с чемпионкой мира или с жалкой любительницей? Где бродят твои мысли? Не на лыжне. - Блестящие ясные глаза смотрели на нее проницательно. - Хейди томится по своему парню только после лыж. Забудь о нем сейчас.
- А я вовсе не думала о Джеке! - горячо заявила Элизабет.
- Неужели? - холодно спросил Ганс.
Она покраснела. Неужели все настолько прозрачно?
Она смутилась. Тэйлор этого не стоит.
Элизабет тоскливо посмотрела на белую лыжню, которая вилась перед ней. Она наклонилась, пригнулась к земле, чувствуя уклон всем нутром, и ринулась вперед так быстро, что, казалось, лыжи летят над снегом, вздымая кристаллики льда. Ганс спускался следом. Весь мир превратился в сплошное белое свободное падение... Ее мускулистое тело сжималось и разжималось. Лыжня неумолимо несла ее вниз к финишу, как стрелу, выпущенную из арбалета.
В конце скоростного спуска никаких знаков не было.
Для лыжников ее уровня они и не были нужны. Элизабет просто остановилась, и волна снежной пыли вздыбилась вертикально у нее за спиной, словно белый хвост гигантского павлина. Она сорвала очки и стояла, тяжело дыша, понемногу приходя в себя, когда Ганс прожужжал мимо нее позже на целых девять секунд.
- Да, - проговорил он, ловя ртом воздух. Глаза старика лукаво поблескивали. - Такую девочку я помню. У тебя есть скорость. Но ты слишком безрассудна.
- То слишком осторожна, то наоборот, - проворчала Элизабет.
- Скорость и мастерство - вот что нам надо. Но если мы хорошо поработаем, у нас будет и то и другое. - Ганс указал на кафе неподалеку. По шнапсу? Отметим. Но в последний раз перед Играми.
- Что?
- Никакого алкоголя. Рано в постель. Строгая диета.
Никакого кофеина, - весело говорил Ганс, пока Элизабет отстегивала лыжи.
Прекрасно, мрачно подумала Элизабет, топая по деревянным ступенькам за тренером.
Лыжники пили лимонад, пялились на них. Они или узнали их, или поразились скорости, с которой они спустились. Когда Ганс провел ее внутрь, в нос ударил знакомый запах сосисок, супа и сыра с черным хлебом.
Сосновые поленья потрескивали в камине в углу комнаты; сердце Элизабет, колотившееся слишком быстро, стало входить в привычный ритм. Это хорошо: значит, спортсмен в прекрасной форме, если он так быстро приходит в себя. И...
- Привет, миледи, - раздался голос Джека Тэйлора.
Он сидел на высоком стуле возле барной стойки и пил минеральную воду. Он был в красно-бело-синем костюме американской команды.
"Ну, для тебя-то, наверное, не проблема нас узнать", - подумала Элизабет, заметив, что некоторые девушки стреляют глазками в сторону Джека. Черт побери, а почему бы и нет? Как всегда, он великолепно выглядел: загорелый, огромный, темные волосы чуть длиннее, чем в последнюю их встречу. Этот жесткий самоуверенный рот. Может, дело в снеге или в одежде? В лыжном костюме он выглядел как чемпион. Обладатель рекордов, золото которому уже обеспечено.
- Джек, - сказала она равнодушно - не устраивать же ему торжественную встречу, - ты пойдешь с нами?
Мы хотим быстренько пропустить по шнапсу.
- Алкоголь? - спросил Джек.
- Да, - она как бы со стороны услышала свой искусственно-вежливый голос, - я ведь не мусульманка.
Джек положил деньги на стойку бара и махнул Гансу.
- Нет, не пойду. А ты опоздала, Элизабет.
- Только на пятнадцать минут, - сердито бросила она. - Это невежливо, Джек. Ты должен был меня подождать.
Джек пожал плечами-.
- Милая, тебя бы я не просил ждать. Ты хочешь пить шнапс, нарушать распорядок дня... Это ведь Олимпиада. Никогда в жизни ни ради чего я не ломаю расписание и, уж конечно, не делаю этого только из вежливости.