- Монтана. Что за хреновое имечко?
Она пропустила его слова мимо у шей, нежно улыбнулась Лети и сказала:
- Смоемся?
Два дня спустя она сидела в "Американской аптеке" на Енисейских полях и листала журналы, как вдруг голосу нее за спиной произнес:
- Монтана! Что за хреновое имечко?
Она обернулась и не сразу сообразила, кто это такой, но тут он дохнул ей в лицо парами виски, и она вспомнила вечеринку.
- Хотите выпить? - спросил он.
- Не очень.
Их взгляды на мгновение сомкнулись, и что-то полыхнуло. Она была настолько заинтригована, что передумала и приняла приглашение, хотя мужчины в годах никогда ее не влекли.
Он отвел ее в бар, где его явно хорошо знали, и принялся напиваться до бесчувствия, произведя на нее глубокое впечатление сардонической эрудицией и живым остроумием. Ее заинтересовало, почему ему так необходимо прятаться от настоящего, и она не пожалела времени, чтобы узнать о нем побольше. Он был сложной натурой и нацелен на самоуничтожение. Талантливый режиссер, оттолкнувший многих людей пьянством и непредсказуемым поведением, так что теперь вынужден был снимать телевизионную рекламу за большие деньги, на которые содержал свою бывшую жену Мэрли, проживавшую в Беверли-Хиллз.
В Париже он словно наслаждался своей известностью и начинал каждое утро трезвым, но ко второй половине дня безнадежно напивался.
Монтана отложила возвращение в Нью-Йорк и начала проводить все больше и больше времени с ним. Нийл Грей был крепким орешком, и это действовало на нее возбуждающе. Ее отец сказал бы, что ее к Нишу просто тянет. Пока она росла, в их семье секс никогда не был запретной темой, и родители дали ей только один совет: поступать так, как она считает правильным. Что-то говорило ей, что быть с Нийлом - правильно, хотя он не делал никаких попыток увлечь ее в постель. Это заинтриговывало ее все больше.
В конце концов она сама туда забралась, а у него не встал, отчего он по-пьяному развеселился.
Монтана не усмотрела в этом ничего смешного и решила, что, пожалуй, настало время приняться за мистера Ниша Грея всерьез.
Она взяла напрокат машину, получила разрешение кого-то из знакомых, воспользоваться его уединенным шале и убедила Ниша поехать туда с ней на воскресенье. Он согласился, предвкушая двое суток пьянства и других забав.
Уединенное шале стаяло пустое. Монтана проверила, что в нем нет ни единой бутылки, спрятала ключи от машины, отключила телефон и продержала Ниша там три блаженные недели. То есть блаженные с того дня, когда она успокоила его, утихомирила бредовую ярость и, наконец, уложила в постель абсолютно трезвым. Его больше не затормаживал алкоголь, и он оказался потрясающим любовником. Немолодым жеребцом, а мужчиной, с которым ей было очень хорошо.
В Париж они вернулись, твердо зная, что самое главное - быть вместе. Пробыли они там недолго - пока Монтане не удалось убедить Ниша, что он растрачивает свой талант, и он не согласился вернуться в Америку. Скоро стало известно, что Грей теперь трезв и надежен, и к концу их первого года вместе он уже снимал на улицах Нью-Йорка детективный фильм с небольшим бюджетом. Фильм имел успех, и Голливуд вновь поманил блудного сына. Они отправились на Запад.
- Тебя будет тошнить от Беверли-Хиллз, - предупредил он. - Там больше дерьма на один квадратный дюйм, чем в клоаке.
Она только улыбнулась и занялась собственными планами. У нее родилась идея телевизионного сериала, и еще она хотела написать книгу о Голливуде тридцатых годов. Ниш полностью ее поддержал.
И еще он настоял, чтобы они поженились. Она бы с удовольствием оставила все как было, но он страшился потерять ее и не хотел рисковать. Она была единственной. Она вылечила его от алкоголизма вернула ему работоспособность и заставила по-иному взглянуть на жизнь.
Они поженились в Палм-Спрингс и с тех пор челночши между постоянным номером в беверлийском отеле "Уш-тир" и нью-йоркской квартирой.
Монтана написала сценарий своего телевизионного сериала, и он имел успех. Она написала книгу о Голливуде в соавторстве, а потом, увлекшись кино, написала сценарий и сама поставила короткий документальный фильм о детях Уоттси, трущобного района Лос-Анджелеса. Он получил две престижные премии.
Нийл гордился ее достижениями и более чем поддержал ее следующее начинание, когда за шесть недель она написала колючий сценарий и назвала его "Люди с улицы". Прочитав сценарий, Нийл пришел в восторг. Как режиссер, он ощутил в нем потенциал волнующего, значительного фильма и сразу загорелся желанием самому его снять. Он снова был на коне. Два предыдущих его фильма имели кассовый успех, и несколько киностудий были готовы финансировать все, что он ни хотел бы снять. Но он намеревался сохранить полный контроль и, обсудив все с Монтаной, отнес сценарий в "Оливер Истерн продакшн". Оливер был дерьмо, но Нийл знал, что он согласится на их условия.
Теперь все было улажено, и контракты подписаны в это самое утро.
Прекрасные условия: полный художественный контроль. Иными словами, никто не будет менять что-либо в сценарии Монтаны или вторгаться в замыслы Нийла. До тех пор, пока они будут оставаться в рамках бюджета и не нарушат графика, любое постороннее вмешательство исключается. Оба были в восторге.
Финальный кадр. Абсолютный контроль. Волшебные слова, а теперь - обед, чтобы рассказать о своей победе друзьям.
***
Монтана угрюмо смотрела из окна машины - прошло три часа, и они возвращались домой. С ее точки зрения, вечер был пустой тратой времени. Друзья! Большое спасибо! Она прекрасно обойдется без них. Лишь бы у нее был Нийл, а уж он плевать на всех хотел - это чудесное качество в городе, где полно жополизок. Собственно говоря, это качество было в числе тех, которые с самого начала привлекли ее в нем.
- Сигарету? - Он вытряс сигарету из пачки, продолжая другой рукой вести серебряный "Мазератти" через Санта-Монику и Беверли к бульвару Сансет.
Она молча взяла сигарету и вновь вспомнила, как так называемые друзья Нийла встретили их новость. Все они сказали "Замечательно! Поздравляю!". А потом по очереди постарались корябнуть побольнее.
Биби Саттон, законодательница Беверли-Хиллз, элегантная французская жена крупнейшей кинозвезды страны Адама Саттона:
"Пусик, Нийл правда будет снимать фильм по вашему сценарию?" - Она почти не маскировала обидного удивления.
Чет Барнс, талантливый сценарист, что доказывалось двумя "Оскарами" в его активе:
"Писать для кино - это особое искусство, Монтана. Совсем не похожее на телевизионную халтуру". А идите вы на.., мистер Барнс!
Джина Джермейн, секс-символ лет под тридцать, изнывающая от желания, чтобы к ней относились серьезно, и смахивающая на раздавшуюся вверх и вширь куклу Барби:
"А у вас есть белый негр, Монтана? Мне-то вы можете сказать! Я вас не выдам. Собственно, ведь я сама немножко пишу".
И так далее, и все в том же духе. Одна шпилька за другой. Их просто грызла зависть, и ничего больше. Красивым женщинам отведены в жизни определенные роли, и им положено добросовестно их играть. Им дозволено быть кинозвездами, манекенщицами, домашними хозяйками, проститутками, но упаси их бог вторгаться на территорию, ревниво охраняемую Большими Мальчиками. Писать сценарии значительных фильмов для ведущих режиссеров - это неотъемлемое право Больших Мальчиков. И все они, каждый на свой мелочный лад, старались дать ей это понять.
- Иногда я просто ненавижу людей! - не выдержала она.
Нийл засмеялся:
- Не трать зря энергию, любовь моя.
- Они все так...
- ., исходили завистью.
- Ты тоже заметил?
- Еще бы! Карен Ланкастер все время просила меня признаться, что на самом деле чертов сценарий написал я.
- Избалованная стерва!
- А потом Чет счел нужным предупредить меня, что я погублю свою карьеру. И даже Адам Саттон пожелал узнать, почему я тебя тащу наверх таким образом.
- Бр-р! И это друзья.
Он снял руку с рулевого колеса и погладил ее по колену.
- Я же с самого начала сказал тебе, чтобы ты ни к кому из них не относилась серьезно. Голливуд своеобразный город со своеобразными правилами. А ты нарушаешь их все.