— Все, коллега, вези меня в гостиницу, дальше работайте без меня.
— Как скажешь, — обиделся уже не на шутку подполковник и, пересев в другую машину, поехал отслеживать грузовик, а меня с водителем отправил в Москву.
Сказать, что я был расстроен — не сказать ничего. Ведь противоборство с полковником для меня было чем-то большим, чем просто борьба с наркотиками. Да и провал самой операции я воспринимал довольно болезненно. Вернее, провала-то не было: партию груза, огромную партию в тонну белой смерти, мы все-таки перехватили — и это был огромный успех. Такого в нашем бюро Интерпола не было уже давно, так что я мог даже гордиться. Но я чувствовал почему-то себя побежденным — а это было то чувство, с которым я так и не привык мириться.
Я ехал в Москву и продумывал план действий. Ведомственная гостиница МВД находилась в самом центре Москвы, но я попросил водителя остановить меня на Смоленке, сказал, что хочу прогуляться. Он пытался было объяснить, что гулять ночью одному по Москве небезопасно, но это вызвало у меня лишь легкую усмешка. Он вынужден был согласиться и уехал, пожелав на прощанье хорошей прогулки.
Я брел по знакомым и дорогим мне местам, с изумлением замечая, что Москва невероятно похорошела за время моего отсутствия. Стала какой-то еще более праздничной и нарядной. Все было закрыто, а мне надо было где-то купить банальную вещь — жетон для телефона.
Я усмехнулся, вспомнив, как однажды ночью — и это был моя последняя ночь в Москве — я тоже искал монетку для телефона. Тогда мне удалось решить эту проблему при помощь кулака. Может попробовать? Я отогнал от себя эту мысль — представил, как нелепо это бы выглядел суперагент Интерпола, колотящий кулаком российский телефонный автомат.
И все-таки мне надо было позвонить. Этот номер я не мог набрать из своего комнаты в гостинице МВД. Я не поленился, легко поймал какого-то частника, который быстренько домчал меня до Курского вокзала, и там уж я без проблем купил несколько жетонов для телефона, подошел наконец к какому-то автомату, набрал номер майора.
Какой-то заспанный женский голос с негодованием ответил мне, что «здесь такие больше не живут», и я страшно огорчился. Неужели майор переехал. Тогда я набрал номер Володи. Он сам снял трубку — его голос я не мог перепутать ни с кем.
— Алло?
— Володя? — спросил я.
Он помолчал в ответ и потом повторил еще раз:
— Алло?
— Володя, это я, скажи, мы можем увидеться?
— Вот чертяга, через час на старом месте. — ответил Володя и немедленно по положил трубку.
Во дает, — подумал я, — все в конспирацию играет. Может, он, конечно, прав, ему виднее. Я посмотрел на часы — конечно же я успевал в тихий скверик с фонтаном у Москва-реки, напротив кинотеатра «Ударник», это было то место, на котором мы договорились когда-то встретиться, если, конечно, удастся.
Володя пришел без опоздания.
— Ты откуда. — спросил он без долгих предисловий.
— Володя, расслабься, — сказал я, — я теперь гражданин Бельгии Леон Дежени, специальный агент Интерпола, отдел по борьбе с наркотиками.
— Круто, — покачал головой Володя, — как тебе удалось?
— Ну это долгая история, — вздохнул я, — а где майор, переехал что ли?
Володя посмотрел на меня печально и сказал:
— Убили его, Тимоша.
И он мне коротко рассказал все, что знал.
— Ну что ж, Володя, спасибо, что пришел, я понимаю, ты мог и не прийти — ведь ты считаешь, что из-за меня потерял друга.
— Брось, Тимофей, — отмахнулся Володя, — не пори чушь, мы ведь знали, на что шли. А за тебя я действительно рад — если хочешь знать, я думал, что у тебя просто не было шансов выжить. Ведь ты и до сих пор не представляешь, во что тогда влез.
— А ты знаешь? — с интересом уставился я на него.
— Да вроде бы, — его лицо скривилось от отвращения, — дело, между нами, мальчиками, хоть и давнее, но отголоски слышны до сих пор. Не думаю, что его сдадут в архив.
— Ты это о чем?
— Ну, о Кевине твоем, дискете и прочее.
— Кстати, а это правда, что Кевина не убили? — спросил я.
— Как, ты и это знаешь? — поразился Володя.
— Я на самом-то деле ничего не знаю, но перед отъездом в Россию я подробно рассказал своему руководству обстоятельства моего побега с Родины и, знаешь что? — я сделал загадочное лицо.
— Ну?
— Так вот, они говорят, что никакого убийства английского дипломата в Москве в тот год не зафиксировано. Более того, уверяют, что Кевин до сих пор жив и здоров, работает дипломатом в одной из стран. Вот этого я понять не могу — я же сам его тело видел с перерезанным горлом в луже крови. Я же не лунатик какой, не мог же я так ошибиться?
Володя усмехнулся и спросил:
— Так что — рассказать тебе все или не надо?
— Ты что, издеваешься?! — вскипел я. — Конечно, рассказывай, я же не смогу дальше спокойно жить, так и не разобравшись в том, что же там произошло.
— Ну, слушай, — сказал Володя, устраиваясь поудобнее на скамейке, — но имей в виду, информация строго конфиденциальная, можно сказать — государственная тайна.
Я хмыкнул.
— Так вот, когда твой Кевин был убит, английские власти по некоторым причинам скрыли это обстоятельство. Через неделю после твоего побега я доложил своему руководству о некоторых известных мне деталях и предъявил сделанную тобой запись. Как ты понимаешь, мне поручили разработку данного вопроса Одновременно английское посольство — еще до того, как твой полковник заявил о тебе как о дезертире — так вот, еще до этого английское посольство запросило у наших спецорганов информацию на некого субъекта, который им кажется подозрительным, потому что крутится целыми днями у входа в их консульство. Якобы. И представь, предъявляют твою фотографию. То есть они пытаются зачем-то тебя найти. Хотя уже точно знают, что Кевин мертв. Зачем, спрашивается, ты им после смерти Кевина? Более того, они посылают гонца к тебе в родную деревню, пытаясь отыскать там какие-то твои координаты, думают, может, ты мать поставил в известность, мало ли чего. Но им, конечно, там обламывается. В это же время на сцене появляется новый Кевин — один в один похожий на убитого. Мы немедленно понимаем, что это двойник. Зачем понадобилось вводить в игру двойника? Мы устанавливаем за ним слежку и выясняем, что буквально на второй день после появления в Москве двойник встречается в Доме Журналистов на пресс-конференции с неким академиком Конягиным и входит с ним в контакт. Нам удается записать их беседу, и она выглядит довольно-таки забавно. Выясняется, что академик Конягин передал настоящему, уже убитому Кевину некую дискету с записанной на ней секретной информацией и коды к этой дискете. Кевин же, который, как нам уже было известно, являлся секретным агентом английской разведки, передает представителю центра, специально прибывшему за этой информацией в Москву только дискету и заявляет, что за коды академик якобы требует миллион долларов. И передаст коды только после того, как эти деньги получит.
— А Кевин, значит, решил зажулить миллион и еще раз нажиться все на той же информации, перепродав ее арабским террористам уже за пять миллионов? — догадался я.
— Точно. Кевин делает копию переданной ему академиком дискеты — и одну отдает своему резиденту а другую пытается продать арабам, но неудачно — в момент передачи дискеты они его грохают. Но при этом они не знают, что к дискете полагаются еще и коды, а кодов-то у них и не оказалось. Короче, арабы остаются ни с чем, но и английская разведка тоже. Думая, что академик получил чек на миллион долларов, они считают, что надо продолжить с ним контакт и попытаться получить коды после того, как академик получит деньги. Но академик в первую же встречу расшифровывает двойника, заявляет ему что от денег он отказался сразу и что и дискету и коды он передал Кевину одновременно. После этого академик едет к себе домой и выбрасывается с балкона 12 этажа, кончая жизнь самоубийством. Предварительно он полностью уничтожает все свои записи, которые могли бы помочь расшифровать его изобретение. Англичане в шоке. У них остается одна-единственная маленькая надежда, что Кевин попытался куда-то спрятать переданные ему академиком коды. Но самый тщательный обыск его вещей и квартиры ничего не дает. И у них остается последняя версия, которая, кстати, жива и по сей день — что Кевин…
Я оборвал его:
— Стой, стой! Кажется, я начинаю понимать. В тот день он подарил мне очень дорогую вещицу — золотой портсигар. Так ты думаешь, что именно там он спрятал эти чертовы коды?
— И не только я — так думает и английская разведка.
— Так это они, наверное, сидели у меня на хвосте в Париже, а я-то думал, что это люди полковника.
— Люди полковника прошли по твоим следам до отеля «Одеон» в Польше — и там потеряли.
Я с удивлением посмотрел на него:
— А это откуда тебе известно?