- Нашел что-нибудь?
- Ну, покороче хвоста дворняжки, потоньше паутины, но ничего, сгодится. Подержи-ка фонарь, пока я попробую ее приладить... Вот черт, гнилая совсем... Да, не хотел бы я с ней совершать горное восхождение. Впрочем, она хоть как-то поможет спуститься, если мы не отыщем ту дверь. - Он вышел из комнаты, отряхивая с ладоней пыль. - А теперь надо ополоснуться и ждать. Уделим этому часок, ладно? И если я смогу улизнуть отсюда с первыми лучами рассвета... Возможно даже, что к утру вода в Нахр-эс-Сальк наконец спадет, и я избавлю себя от излишних хлопот и воспользуюсь бродом, пока меня никто не видит.
- Где ты оставил машину?
- Примерно в полмили от деревни. Там есть небольшой карь ер, я съехал с дороги, спрятал там машину подальше от глаз, и подумывал уже провести в ней остаток ночи, а к тебе прийти утром, но тогда появлялся риск, что так рано утром ее кто-нибудь заметит. А уж Насирулла успел бы донести эту новость раньше, чем ты унесла бы оттуда ноги. И если мне когда-нибудь захочется увидеть Хэрриет, то я не стану во всеуслышание заявлять об этом... Поэтому я оставил записку для Хамида, в которой попросил его приехать за тобой завтра в половине десятого, а сам тем временем отправлюсь в Бейрут и стану дожидаться тебя там. А теперь, милая Кристи, покажи мне, где у тебя ванная, после чего мы наконец сможем насладиться соловьиными трелями, пока я рассортирую свои отмычки.
ГЛАВА 10
О, тише ступайте, сказала она.
С. Т. Кольридж. Кристабель
Но они так ему и не понадобились.
Когда мы снова вышли в сад, молодой полумесяц успел подняться по ночному небосводу, высвободившись из цепких лап росших на острове деревьев; при его слабом свете мы вновь пересекли мостик и подошли к беседке. Разрисованная дверь беззвучно отделилась от стены, и Чарльз подпер ее камнем. Луч фонаря рассекал чернеющую пустоту, когда мы осторожно перешагнули порог и начали спускаться по спиральной лестнице.
Мимо проплывали настенные изображения, в перемежающемся луче света похожие на призраков. Купола и минареты, пикообразные кипарисы, газели, соколы, арабские скакуны, фруктовые деревья и поющие птицы... и у самого основания - дверь.
Закрытая, разумеется. В подрагивающем свете фонаря она выглядела массивной и неприступной, однако, когда Чарльз поднес к ней руку и осторожно потянул, она, к моему удивлению, легко и бесшумно сдвинулась на хорошо смазанных петлях. Я заметила, что задвижки на ней не было, а там, где первоначально находился замок, сейчас была прибита расколовшаяся деревянная дощечка. Определенно, этот сломанный замок тоже был частичкой истории дворца... В более поздние времена дверь заново укрепили и снабдили мощным засовом, скобами и висячим замком, хотя все эти крепежные устройства, как, впрочем, и остальные крепежные детали дворцового имущества, успели основательно проржаветь. Замок оставался на месте и был заперт, однако засов с одного края выпал из прогнившего дверного косяка и сейчас его скоба висела лишь на одном шурупе.
Становилось понятно, каким образом в сад проникли собаки. Нельзя было исключить, что они сами сорвали замок, причем не далее как сегодня ночью, поскольку в противном случае его бы уже успели починить. Действительно, все произошло совсем недавно, так как на полу лежали деревянные щепки и опилки, а когда Чарльз опустил фонарь, я заметила блеснувший шуруп. - Повезло, тихо произнес он.
- Неплохо для гончих Габриэля, - выдохнула я.
Он улыбнулся и кивком поманил меня за собой. Я двинулась за ним чуть ли не на цыпочках.
Нас окружал черный мрак, и луч фонаря, падавший на ребристый сводчатый потолок подземелья, казался не более чем слабым и явно неуместным здесь проблеском света. Мы находились в самом конце своеобразного Т-образного перекрестка под сводом, образованным арками. Наша дверь пересекала конец одной из верхних перекладин этой громадной буквы Т. Располагающаяся слева в нескольких метрах от нас арка вела в черноту коридора, откуда доносилось слабое дуновение воздуха. Прямо напротив нас пересекала верхушку Т-образного перекрестья еще одна дверь. Как и главный вход дворца, она была сделана из бронзы, с тщательно выделанными панелями, и ее поверхность - несмотря на минувшие века и нанесенные повреждения - сохранила шелковистую красоту вручную отчеканенного металла. По обеим сторонам от нее располагались витые металлические скобы для факелов, а прямо под ними в стене были сделаны углубления на высоте человеческого роста, очевидно, для стражи. Сама арка была покрыта резными украшениями и хранила остатки полуоблупившейся краски.
- Похоже, дверь в покои принца, - прошептала я. - Ты был прав, это нижний ход в гарем. Посмотри, она закрыта?
Но Чарльз лишь покачал головой и сместил луч фонаря влево к двери - в сторону коридора.
- Сначала позаботимся о пути к отступлению, - мягко проговорил он. Готов поспорить, это и есть выход к потерне. Проверим?
Туннель оказался длинным, извилистым, не всегда строго горизонтальным и очень темным. Продвигались мы медленно. Насколько я могла заметить, стены здесь были сделаны из грубо отесанных камней, на сей раз без малейшего намека на украшения; в нескольких местах из них торчали ржавые скобы для факелов. Пол также был неровным, сложенным из крупных каменных плит, по краям обрамленных неотесанным булыжником. Все - основательно потертое, захламленное, с коварными выбоинами.
В какое-то мгновение шорох, донесшийся из темноты, заставил меня судорожно вцепиться в руку Чарльза, однако крыса или что там было скрылась настолько поспешно, что я не успела ничего толком разглядеть. Коридор свернул налево, пошел чуть вверх, пока не сомкнулся с еще одним проходом, соединявшимся с ним под прямым углом.
Мы остановились у развилки. Наш коридор представляя собой центральную стойку еще одной буквы Т, причем на сей раз пересекающий ее проход оказался больших размеров, нежели предыдущий. Чарльз выключил фонарь, и мы несколько секунд стояли молча, прислушиваясь. Воздух здесь был гораздо свежее, так что можно было без труда предположить, что этот коридор открыт для проникавшего в него слабого уличного ветерка. Затем откуда-то издалека, справа от нас послышалось слабое сопение и подвывание собак.
Чарльз мгновенно направил в ту сторону луч фонаря, и мы увидели грубый пол туннеля, тянувшего вверх широкими и сильно истертыми ступенями.
- Скорее всего он ведет к воротам, которые ты видела на майдане, а это, если я не ошибаюсь, означает... - Кузен сместил луч влево, и почти тотчас он упал на какой-то предмет, лежавший прямо посередине наклонного пути. Это оказались комья навоза, оставленного то ли лошадью, то ли мулом. - Я не ошибся, - сказал он. - Сюда.
Через несколько минут мы стояли под сенью рощицы, росшей на краю ущелья Адониса.
Дверь потерны была глубоко утоплена в скале и располагалась значительно ниже уровня плато, на котором стоял дворец. От его поверхности круто спускалось нечто вроде пандуса, прорубленного в камне и проходившего через рощу. Обнаженные и перекрученные корни платанов сплетались друг с другом и лежали прямо на верхнем косяке двери. С наружной стороны дверь держала подпорка, между корнями деревьев протискивались стебли травы и вьющихся растений, нависающих над краем дверного прохода. Любому, кто подходил со стороны плато, была видна лишь эта выступающая из рощи подпорка, сразу за которой начинался обрыв в ущелье Адониса. Пандус был достаточно широк, чтобы по нему могло пройти навьюченное животное, а дверь представляла собой крепко сколоченную панель, находящуюся в прекрасном состоянии и запертую на замок и засов.
- Ну вот, видишь, - сказал кузен. - Достаточно широкая, чтобы пропустить мула или лошадь - запасный выход, - а дальше начинается длинный проход, который выводит прямо к майдану. Это, хвала Аллаху, спасает меня от необходимости карабкаться по стенам. И как мило с их стороны - даже оставили ключ в замке. Ну, пошли назад. Нет-нет, не надо греметь засовами. Пожалуй, не стоит ее запирать.
Когда дверь за нами захлопнулась, он глянул на часы:
- Третий час. Но они же не всю ночь там просидят?
- Если сейчас кто и не спит, так это наша Хэрриет.
- Да, - кивнул Чарльз. - Ну...
Он устремил взгляд на землю и принялся щелкать выключателем фонарика. Когда свет вспыхнул вновь, я заметила выражение его лица - отвлеченное, почти унылое.
Он посмотрел на меня:
- Ну так как, будем возвращаться?
- Возвращаться? К дверям принца? Боюсь, они тоже будут заперты. - В окружавшей нас древней, таинственной атмосфере этого места было, пожалуй, нечто такое, что позволяло буквально ощущать ее прикосновение; я почувствовала, что говорю почти с облегчением, и заметила, что кузен снова бросил на меня быстрый взгляд.
- Возможно, хотя я и сомневаюсь, что они опечатали весь дворец изнутри. Кристи...
- Да?
- Тебе хочется идти дальше?
- Дальше? Мы дошли до первой Т-образной развилки и свернули в этот коридор. Назад, ты хочешь сказать? Куда же дальше-то идти?
- Я имею в виду к дверям в покои принца. Или ты предпочла бы вернуться в гарем?
- А ты?
- Не сейчас. Но если тебе хочется уйти и предоставить все мне...
- Пожалуйста, окажи мне услугу. Я лично не боюсь Лесмана, даже если тебе он внушает опасения.
Он хотел что-то сказать, но затем, похоже, передумал, усмехнулся и проговорил:
- Что ж, тогда вперед, моя смелая девочка!
Мы пошли вперед.
Двери в покои принца оказались не заперты. Бесшумно распахнувшись, они раскрыли перед нами длинный сводчатый коридор - непроглядно темный, безмолвный и пустой. Чарльз задержался у порога. Луч фонаря бесследно исчезал в черном мраке. Мне показалось, что Чарльз на секунду заколебался, но затем снова зашагал вперед. Я двинулся следом.
Как и каменный колодец в беседке, коридор этот был некогда богато разукрашен, и хотя сейчас его тщательно подметенный пол пребывал в относительной чистоте, общее состояние было весьма удручающим. Нарисованные на стенах ландшафты поблекли, облупились, и даже в свете фонаря было заметно, какие они грязные. Мраморный пол, покрытый серовато-коричневыми, изодранными половиками, почти полностью поглощал звук наших шагов. В неподвижном, мертвом воздухе сильно пахло пылью.
По обеим сторонам коридора на некотором расстоянии друг от друга располагались дверные проемы, напомнившие мне долгие блуждания по дворцу. Большинство из них представляло собой черные дыры с распахнутыми настежь покореженными дверями, за которыми зияла пустота или виднелись кучи всякого хлама. Чарльз осветил первую из комнат, в которой, похоже, не было ничего, кроме глиняных горшков.
- Никакого Али-Бабы, только сорок разбойников, - прокомментировал он.