- Страшно? С чего это мне должно быть страшно?
- Ну и хорошо, - проговорил кузен и с этими словами ушел.
ГЛАВА 11
Далеко опасность, далеко страх,
Счастье сияло в их глазах.
С. Т. Кольридж. Кристабель
Я думала, что поспать как следует мне так и не удастся, однако почти сразу же отключилась. Проснулась я часов через пять или что-то около того. Разбудил меня принесенный завтрак. Утро выдалось чудесное. Солнечные лучи заливали территорию гарема, поверхность озера чуть рябила от легкого ветерка, кругом заливались птицы.
И все же я помнила, что вернулась отнюдь не в мирную и романтичную атмосферу дворца, а к предчувствию чего-то непонятного, и потому легкая тень смутной неопределенности уже начала омрачать зарождающийся день. Даже когда я осознала, что это, скорее всего, лишь последствие намеков Чарльза по поводу Лесмана, которого мне предстояло снова увидеть сегодня утром (с перспективой провести остаток дня с Чарльзом), я все же почувствовала, что и сад гарема, и вообще все это место, раскинувшееся в жаркой долине, вызывают у меня нечто похожее на клаустрофобию. Поэтому я быстро встала, наспех проглотила чашку кофе и стала томиться в ожидании того момента, когда наконец покину дворец и вернусь к себе в отель, к цветастой и простой жизни Бейрута. И к Чарльзу.
Мы договорились о том, что Хамид заедет за мной в половине десятого, однако сейчас было лишь начало девятого, а поэтому, покончив с принесенным Насируллой завтраком, я постояла еще несколько минут, окидывая прощальным взглядом сад и залитый солнцем золотистый купол беседки, после чего двинулась своим ставшим уже привычным маршрутом - к выходу из гарема.
Первые мои недобрые предчувствия улетучились с приходом Насируллы. Раз он оказался здесь, значит, реку снова можно перейти вброд. Я решила тотчас же отправиться в деревню навстречу Хамиду. Я попыталась было знаками объяснить Насирулле, что хочу уйти пораньше, и хотя он по-прежнему лишь неулыбчиво глазел на меня без малейшего намека на понимание, похоже, все же что-то сказал Лесману, поскольку чуть позже я встретила его во втором дворике, в котором анемоны из садов Адониса успели за один жаркий день поникнуть и засохнуть.
Мне показалось, что вид у него сегодня был какой-то помятый, и поймала себя на мысли, что, наверное, и сама выгляжу не лучше.
- Раненько вы поднялись, - заметил он.
- Наверное, мне не давала покоя мысль о броде. Похоже, с этим все в порядке и перебраться удастся?
- Да, вполне. Ну как, хорошо выспались после всех этих тревог, волнений и шума?
- После?.. А, собаки. Да, благодарю вас. Вы опять заперли этих бедолаг? Пожалуй, поначалу я действительно немного струхнула, но они оказались такими приветливыми; в общем, все превратилось в очередной романтичный эпизод, о котором будет приятно вспомнить. Но они ведь не со всеми ведут себя подобным образом?
- Это уж точно. Наверное, в вас есть что-то особенное, - губы его раздвинулись, однако глаза не улыбались. - Не скажу, что они такие уж свирепые, но как охрана действительно хороши, поскольку при каждом постороннем звуке поднимают такой шум, что чертям тошно. Я запер их, и в этом, возможно, была моя ошибка.
Я не спросила его, что он имеет в виду, но он как раз в этом месте сделал паузу и подобный вопрос напросился сам собой. По крайней мере, секундное молчание позволило мне позаботиться о соответствующем выражении лица.
- Почему? - наконец спросила я.
- Надо было, чтобы они свободно бегали по двору. Мы обнаружили, что боковые ворота открыты. Кто угодно мог забраться ночью.
- Боковые ворота? Здесь есть и такие?
- Да, с задней стороны дворца есть выход на плато. Наверное, Джасем, когда впускал вчера собак в гарем, забыл запереть их.
- А вы боитесь посторонних? - как можно беззаботнее спросила я. - Или заметили следы чьего-то присутствия?
- О нет, просто стремление доверять всем и каждому не входит в число моих привычек, особенно с тех пор, как я поселился в этой стране. Когда приезжает ваш шофер?
- В девять, - соврала я, - но я подумала, что неплохо немного прогуляться. Встречу его у деревни. Вы были очень добры, уделили мне столько времени и внимания. Эти же слова я произносила и вчера, но сегодня вы заслужили их вдвойне.
- Мне тоже было очень приятно. Я провожу вас.
Сейчас он даже не пытался придать своему голосу ровное звучание. Вчерашнее спокойствие улетучилось, он был явно чем-то встревожен и раздражен. Быстрым, резким шагом он провел меня через маленький дворик и тем же жестом руки, который я подметила в первый день, дотронулся до лица, словно кожу саднило и она чесалась. На лбу его выступила испарина, глаза буквально пылали. Я заметила, что он старается не смотреть на меня, чуть отворачиваясь, то ли от застенчивости, то ли еще отчего. Можно было предположить, что его снова одолевает потребность покурить и потому у него такой странно-смущенный вид.
- Погибают ваши сады Адониса.
- Что ж, этого и стоило ожидать.
- Да, конечно... Она знает, что я вернулась?
- Нет.
- Впрочем, я и не ожидала, что вы ей сообщите. Все нормально. Просто интересно, не сказала ли она чего нового про моего кузена.
- Ни слова.
Вот так, коротко жестко и по существу. Что ж, ему сейчас больше всего хотелось, чтобы я поскорее ушла, да и у меня в мыслях не было остаться, я страстно желала того же.
Он вышел со мной за ворота, приблизился к правому краю плато и стал наблюдать за тем, как я шагаю по тропинке. Дойдя до брода, я обернулась и заметила: он продолжает стоять на том же месте и смотреть мне вслед, словно желая убедиться в том, что я действительно ушла.
Я опять повернулась спиной к Дар-Ибрагиму и, осторожно ступая, пошла по выступающим из воды камням.
Сейчас они не просто возвышались над поверхностью воды, но даже подсохли, хотя я и заметила, что огибавшая их вода все же несколько поднялась по сравнению с первым днем. Теперь цвет воды от железистых примесей стал совсем красным, даже кроваво-красным, словно в память о погибшем Адонисе. Поток уносил ветки, листья и пурпурные цветы, которые прибивались к берегу и превращались в новое пополнение уже скопившегося там мусора. У самой воды бродили две козы, лениво пощипывающие траву, однако пастушонка нигде не было видно. Перебравшись на другой берег речки и начав подъем по каменистому склону, я увидела Хамида - на сей раз определенно Хамида, - который спускался по тропе навстречу мне.
Мы встретились в тени большого фигового дерева, под которым в куче пыли мирно спали еще три козы. Едва покончив со взаимными приветствиями, я задала ему вопрос, который лежал на поверхности моего сознания с того самого момента, когда Насирулла принес мне кофе:
- Вы видели сегодня моего кузена?
- Нет, - он улыбнулся. - Он очень похож на вас, правда? Я даже подумал, что вы брат с сестрой.
- Он и на самом деле мой брат, только троюродный. Хотя нас часто принимают за близнецов. В семействе Мэнселов внешнее сходство всегда было заметно. А по пути из Бейрута вам не повстречалась белая спортивная машина? Или, может, вы видели ее где-нибудь припаркованной?
- Сегодня утром? По дороге мне вообще никто не повстречался кроме одной машины - черной, с арабом за рулем, да еще "лендровера" с тремя маронитскими священниками, - он с интересом посмотрел на меня. - Я знаю машину вашего кузена, вчера ее видел. Вы хотите сказать, что ночью он тоже был во дворце?
Я кивнула:
- Значит, он проехал еще раньше. Что ж, это даже к лучшему... Хамид, пообещайте мне, что никому ничего не расскажете. Дело в том, что моя двоюродная бабка так и не узнала, что он был там. В воскресенье вечером она приняла меня - потом вам обо всем расскажу, - но при этом заявила, что Чарльза видеть не хочет и что ему незачем даже приезжать в Дар-Ибрагим. Вы же знаете, что вчера утром он приехал из Дамаска, намеревался встретиться здесь со мной, но река разлилась и мне пришлось провести во дворце еще одну ночь. Отчасти именно по этой причине кузен задумал проникнуть во дворец и лично посмотреть, что там и как.
Я быстро пересказала ему основные вехи случившегося: встречу у храма и разработку плана вторжения.
- Я помогла ему забраться внутрь, после чего мы немного побродили по дворцу. Бабку мы больше не видели, а кроме того, кузен посчитал себя не в праве подобным образом навязывать ей свое общество. Потом я легла спать, а он стал пробираться к заднему выходу из дворца. Мне очень хотелось, чтобы он уехал, пока никто не заметил машину.
- Знаете, а я ведь видел ее, - проговорил Хамид, явно заинтригованный моим рассказом и одновременно желая как-то успокоить меня. - Это белый "порше", так? Пожалуй, вам не стоит беспокоиться. Я знаю тот карьер и если бы машина там действительно стояла, обязательно заметил бы ее, когда ехал сюда.
Мы взбирались по склону и одновременно разговаривали. Теперь я разглядела то, что искала, - тенистую тропинку под деревьями метрах в десяти от нас, на которой стояли или лежали с полдюжины коз, жующих траву и с дерзкой надменностью поглядывающих в нашу сторону. Среди них я увидела и фавна - он сидел прямо на пыльной земле, скрестив ноги, с той же косматой шевелюрой, ухмылкой на губах, жевал какой-то листок и с беззаботной отрешенностью смотрел на коз.
- Вот ты где! - воскликнула я.
- Я всегда здесь, - сказано это было с такой удивительной простотой, что в это просто невозможно было не поверить.